Назови меня чужой
Шрифт:
– Удрать от меня решила? – рыкаю хрипло и неожиданно понимаю, что Яна – просто отличное дополнение для здешнего отпуска.
– Не надейся, Никитос, – фыркает она, падая мне на грудь. – Как же здорово, что мы тут встретились!
– А тебя можно отпросить на недельку? – интересуюсь, ни на что не надеясь. – У меня в номере двуспалка.
– Я бы осталась, – кивает Яна. – Но тетка меня тут с тобой не оставит. Если б тут были Дуська или Камилла…
– Можно найти любую левую девку, которая сыграет роль твоей одноклассницы. Нужно только отыскать похожую. Давай, покатаешься и вернешься к своим. А я что-нибудь
Естественно, наивная Марго верит во все наши россказни. Тем более, мне удается найти девицу как две капли воды похожую на Свету Филимонову из Дуськиного класса. Правда, она француженка. Но поохать и прокричать «Яна-Яна!» у нее получается убедительно. Уже под вечер мы обедаем с Георгием и Марго и, помахав им вслед, снова возвращаемся на пляж. Катаемся вдвоем на закате. Наблюдаем, как в поднявшемся ветре кружат отважные серферы. Кувыркаются, прыгают. Заряжают окружающих драйвом. Эта сумасшедшая энергетика передается нам. Прижимаю Янку к себе, собираясь быстро чмокнуть ее в губы. Но, не удержав равновесие, заваливаюсь на бок. Мы падаем в теплую воду и как сумасшедшие впиваемся в губы друг друга. Запутавшись в стропах, смеемся как дети. Прижимаю к себе Яну и совершенно отчетливо понимаю, что не могу вот так просто выйти из воды.
– Нам нужно вернуться в номер, – обольстительно улыбается маленькая кошечка. – Сейчас. Подожди, – предлагает она и бежит к шезлонгам, где валяется ее полотенце.
– Отдых не будет скучным, – думаю я, чинно шествуя к отелю. Рядом вышагивает подружка сестры, довольная, будто сорвала джек-пот в казино.
8
Бреду по набережной. Какой хрен бежать от воспоминаний? И будто снова оказываюсь не на промозглой питерской улице, а в душном маленьком номере отеля, куда мы на всех парах несемся с Яной. Падаем на чистые простыни и как сумасшедшие начинаем целоваться. Дрожащими руками стаскиваю с загорелых плеч лямки купальника. Опускаю тонкий трикотаж ниже и слышу придушенный изумленный вздох.
– Только не говори, – шепчу, упираясь взглядом в распахнутые глазищи.
Она кивает, стыдливо пряча лицо у меня на груди.
– Чтоб мне сдохнуть, – рычу, не сдерживаясь. Никогда раньше не имел дела с невинными девочками. Обычно крутил романы с медичками старших курсов…
– Сейчас… Погоди… – рычу что-то нечленораздельное. Но не испытываю никакого восторга от Янкиного признания. Мне бы сейчас ворваться внутрь и утолить проклятый голод. Но приходится сдерживаться. А это раздражает.
– Сейчас… девочка… сейчас, – шепчу, пытаясь всеми возможными способами возбудить Дуськину подружку. А когда, наконец, попадаю в заветную влагу, двигаюсь еле-еле и все время спрашиваю.
– Ты как, Ян?
Потом мы долго моемся в душе и засыпаем, откатившись по разные стороны кровати. От усталости и перенапряжения я падаю как убитый. И сквозь сон чувствую, как Янкины руки скользят по моей груди. Опускаются ниже. Как неумелые девичьи губы прокладывают дорожку из поцелуев у меня на животе. Как пальчики снуют ниже и внезапно останавливаются. Моя любопытная варвара теряется и, прижавшись ко мне, шепчет дурацкие нежности.
– Я люблю тебя, Никита… С первого класса люблю…
«Вот это новости, – думаю я, боясь даже пошевелиться. Прости, милая, но я не могу ответить тебе тем же».
Следующие дни проносятся в эйфории. Всему виной
драйв от катания на волнах и дикое желание обладать Яной. Как сумасшедшие, мы носимся на серфах, едим жареную на мангале рыбу. Кувыркаемся в постели, как заведенные. А вечерами тянем пино-коладу и лихо отплясываем на пенных вечеринках прямо на морском берегу. Когда спать, если жизнь так интересна, а молодость коротка!Мы ссоримся лишь в последний день, когда, собирая свой невеликий скарб, Яна предлагает.
– Поедем со мной в Линдос, Никитос. Побываешь на большой греческой свадьбе…
– Кто женится? – приподнимаю саркастически бровь.
– Адриан, мой двоюродный брат. Намечается шикарная туса. Его невеста Олимпия такое придумала… Поедем!
– Нет, – мотаю головой. – Терпеть не могу свадьбы. И никогда на них не хожу.
– Ну, на свою-то хоть придешь? – хохочет Яна, игриво на меня посматривая. Не понимает девочка, какие тучи сгущаются над ее головой.
– А кто тебе сказал, что я женюсь? – вскидываюсь холодно.
– Никогда? – обалдело переспрашивает и застывает на секунду как дурочка с полуоткрытым ртом.
– Никогда, – мотаю башкой и, морщась, добавляю равнодушно. – Пойдем на пляж. Хрена торчать в душном номере…
9
Яна застывает с открытым ртом. Уже, небось, представила себя в свадебном платье и меня рядом. Не вышло, девочка. Птица обломинго прилетела…
– Иди сам, – заявляет категорически. Отворачивает расстроенное личико, прячет глаза, полные слез.
– Как хочешь, – бросаю лениво. Бреду на берег. И почти у самой кромки воды ловлю себя на мысли, что кататься не хочется. Нет куража. Ушел. Испарился от дурацких Янкиных разговоров.
«Кто тебя за язык дергал?» – думаю раздраженно. И, покатавшись пару часов, недовольно бреду обратно. Но там, в моем номере, Яна. А встречаться с ней и говорить не хочется.
Блин! Я предлагал провести весело время и ничего не обещал. Не звал никуда! Так отчего же все эти обиды и страдания? Носилась бы со своей девственностью как с писаной торбой и вручила бы ее какому-нибудь диковатому греку. А мне эти атавизмы на фиг не нужны.
Захожу в близлежащую лавочку за пивом. Выбираю еще какие-то чипсы, фисташки. Беру шоколадку для Яны.
«Ни к чему расставаться обиженными. Сейчас приду, потрескаем на дорожку», – размышляю, протягивая несколько разноцветных купюр продавцу.
– Твоя девочка, красавчик, – смеется загорелый лысый мужик, пробивая чек. Поворачиваю голову к окну и замираю, вперившись взглядом в серебристый кабриолет, больше похожий на НЛО. За рулем сидит атлет с длинными курчавыми патлами и довольно смотрит на Янку, спешащую по дорожке. Открывает ей дверцу. И когда моя вероломная подружка плюхается на сиденье, бьет по газам.
– Кажется, твоя милашка встретила парня покруче, – сокрушенно цокает языком продавец.
– Да у меня этих милашек – целый вагон, – усмехаюсь криво.
Но поднявшись в номер, кидаю все свои покупки на побитый журнальный столик. Ложусь на кровать и бессмысленно пялюсь в потолок.
9
Яна застывает с открытым ртом. Уже, небось, представила себя в свадебном платье и меня рядом. Не вышло, девочка. Птица обломинго прилетела…
– Иди сам, – заявляет категорически. Отворачивает расстроенное личико, прячет глаза, полные слез.