НЧЧК. Дело Рыжих

Шапка. Ушанка. Меховая.

С завязочками… серенькая…

Эру… какой кошмар…

Эльфы ничего не забывают, верно? Ой, как плохо быть эльфом… А еще хуже - проснувшейся с похмелья в чужой постели молодой эльфийкой, которая накануне не только напилась хуже гоблина, но и чуть не сорвала ответственное задание, да еще и напала на собственного начальника! А у меня не то что фамильного меча, даже вилки под рукой нет, чтоб положить конец мучениям и смыть позор…

Я села, притянула колени к груди и обхватила руками раскалывающийся на части череп. Какая голова? В голове мозг бывает… а у меня именно череп. Пустой. Хотя нет… скорее, залитый расплавленной медью. Пусть мне отрубят это вместилище дури и сдадут в пункт приема цветных металлов… Думать-то я все равно не в состоянии!

События злосчастного вечера с издевательской отчетливостью проносились перед внутренним взором. Вот я рвусь убивать Мэйну… а вот припечатываю Эринрандира ментальным ударом… заказываю третью… - о, Эру!
– третью бутылку! А возвращение домой?! А песни? А та речь, которую я произнесла, взобравшись на спинку скамейки?!

Ему надо было не домой меня тащить, а засунуть головой в ближайшую же урну!

Кстати… а почему это я тут, а не у себя дома? Последнее, что я помню - это полутемная лестничная площадка и затухающий в отдалении голос: "Ключики…"

Я еще и ключи потеряла! И мой благородный начальник, конечно, не смог оставить меня отсыпаться на коврике под дверью, а принес к себе домой. Обстановка-то знакомая: та же планировка, та же казенная мебель, почти такой же плед с инвентарным номером… Экая у него тут… казарма, право. Хоть бы плафон на лампочку повесил…

Так, ну, хватит. Как любил говаривать Энгус, перед битвой весь эль не выпьешь. Сидя тут и предаваясь самоуничижению, я только оттягиваю неизбежное. Надо встать, пойти к нему и сделать единственное, что будет достойным после вчерашнего.

Написать рапорт.

А потом пойти к себе - и застрелиться, пока табельное не отобрали.

Я потерла виски, неловко сползла с дивана и завернулась в плед.

Ох… пару сотен лет жизни за глоток воды…

Держась за попадавшиеся на пути стенки, на подгибающихся ногах, босиком я поплелась на кухню.

В дверях я споткнулась и остановилась, вцепившись в косяк так, что пальцы побелели. За кухонным столом, на табуретке, склонившись над моим ноутбуком восседало… нечто. Волны табачного дыма окутывали его, придавая сходство то ли с древним шаманом какого-нибудь кровожадного племени эльфоедов, то ли с идолом, каковому это племя поклоняется. Кожа существа за ноутбуком, облаченного в футболку и старые джинсы, пестрела синяками и ссадинами, правая половина лица была заметно синее, чем левая, но цвет и общий вид левой я бы тоже не назвала здоровым.

Все заготовленные речи мгновенно испарились из моей головы, когда чудище остро глянуло на меня красными с недосыпу очами и голосом Эринрандира недовольно буркнуло:

–  С добрым утром.

–  Кхе-е… - подавилась я приветствием.

Честно говоря, в мозгу моем билась теперь лишь одна паническая мысль…

Эру! Это… его… Неужели это тоже - я?! Не помню, чтоб я его била… но кто ж меня знает?

–  А-а… - протянула я, украдкой косясь на свои кулаки. Вроде кожа на костяшках не содрана… - Э-э-э…

–  Ы-ы-ы!
– передразнил меня шеф.
– Как самочувствие? Головка не болит?

–  Н-нет… - пролепетала я, с удивлением обнаружив, что и вправду не болит.

–  Садись, - он кивнул на табуретку.

Нервно теребя в руках псевдо-Мурзика, я пару раз глубоко вздохнула и решилась:

–  Хм-м… скажите, пожалуйста… это… кхм… это я Вас так, да?!

Начальство хмуро молчало.

Ну, все. Понятно. Значит, именно я.

–  Садись, - повторил шеф.

–  Я… лучше постою… - я слегка попятилась и наткнулась на косяк.

–  В общем, так, леди, - вид у него был очень… кровожадный, - счет у нас с вами "один-один". Но если это, - шеф постучал согнутым пальцем себя по лбу и поморщился, попав, видимо, по свежей шишке, - повторится, я лично выпорю тебя солдатским ремнем перед главным входом в Управление. Тем более что санкция Вашей матушки у меня теперь есть.

Матушка… Я похолодела. Я должна была позвонить маме. Я не позвонила. Значит, она сделала это сама… и нарвалась на свежеизбитого Эринрандира… и… Что он ей рассказал?! Видимо, все. Ладно… Я проглотила подкативший к горлу комок и тайком ущипнула себя, чтоб не зареветь.

–  Не повторится, - хотелось произнести это гордо, с высоко поднятой головой, а получился какой-то сдавленный писк.
– Я… я сегодня же напишу рапорт, милорд. Я не гожусь для этой работы. Надеюсь, Вы найдете минуту, чтоб подписать… Только… только не говорите Ытхану Нахыровичу. Я сама все расскажу…

И позорно шмыгнула носом, едва удерживаясь от слез.

Ну вот! Сейчас прольется море слез.

О, женщины! Имя вам - коварство! У вас как принято? Сначала наворотить бед, непостижимым обычной логикой способом сыскать на свою хорошенькую попку неприятностей, размазать чужие мозги по черепной коробке, потом чистосердечно и слезно раскаяться в содеянном, потребовать немедленного и сурового наказания, и тут же заставить себя, бедную маленькую невинную девочку, пожалеть.

Искушение, посадить себе на колени, заплаканное создание, у которого на каждой ресничке висит по бриллиантовой слезке, и затем ласково погладить по стройной гибкой спинке, у Эрина, естественно, появилось тут же. Кто бы там и что не говорил, а он вполне здоровый мужчина, обремененный правильной сексуальной ориентацией, к тому же вовсе не железный. К слову, для вчерашнего, посапывающего в обнимку с шапкой домашнего ребенка, Нолвэндэ выглядела слишком уж соблазнительно. Но по понятным причинам заходить так далеко в своих желаниях энчечекист не осмелился. Профессиональная этика вкупе с богатым жизненным опытом это вам не чих кошачий.

Знаем! Уже проходили. Никогда не угадаешь, в какой момент твои действия буду поняты превратно, неверно истолкованы и гневно заклеймены, как подлое домогательство. И рыдающая дева буквально в мановение ока из кающейся грешницы превратится в суровую обвинительницу. "Да как вы посмели даже подумать? ЖЫвотное!" - воскликнет она, и будете вы тут же посланы на вечное поселение в тот город, где таким жЫвотным самое место. Правильно! Ф Валчанск!

Сей великий дар - переворачивать все с ног на голову, даруется женскому полу еще в утробе матери и наследуется от самой первой прародительницы в неизменном виде. Самая проштрафившаяся барышня сумеет извернуться таким образом, что виноватыми окажутся все вокруг, кроме неё самой. Все мужчины, разумеется. Это они - похотливые жЫвотные, втравили нашу невинную овечку в коварные тенета порока, лишили возможности сопротивляться и, в конце концов, оставили без помощи пред лицом врагов. Да, да, да - так и было дело, а все доводы логики и разума не более чем сугубо мужские, шовинистические происки, с которыми давным-давно следует бороться, как с самым вопиющим злом. Ну, или что-то в этом духе.

Эрин заставил себя не смотреть на обнажившееся из-под пледа плечико и гладкие коленки. На всякий случай, он крепко сомкнул ментальные щиты. Вполне возможно, леди Нолвэндэ и не планировала пускать в ход приемы истинно женского коварства, но тогда незачем оскорблять девушку своими параноидальными подозрениями.

Поэтому эльф лишь опустился на корточки перед подчиненной и сказал самым мягким тоном, на который был способен:

–  Нол, если бы каждый энчечекист после того, как напился и не рассчитал своей силы… при общении с коллегами, подавал в отставку, то Родина осталась бы без НЧЧК. Это раз. А если отбросить лирику, то без мыслечтеца и графомага мне придется очень туго. Это два. Так что не бросай меня на произвол судьбы с попаленными тобою же мозгами. Договорились?