Не ангел

— Она действительно неплохая, — сказала Селия, с улыбкой глядя на Джека, — та книга, которую нам прислал твой приятель. Я хотела бы взять ее домой и вечерком хорошенько проштудировать. Ты говоришь, он пишет еще одну?

— Да. Сказал, что пишет… это… сагу. По-моему, он употребил такое слово. Несколько книг об одних и тех же людях.

— Интересная мысль. Есть книга под названием «Сага о Форсайтах», ты должен знать, о ней все говорят. Я подумала, что хорошо бы нам найти что-нибудь такое для себя.

— О, давай я скажу ему, он свихнется от радости. Вообще-то, он застенчивый парень, он даже не надеялся, что его опубликуют.

— Джек, в настоящий момент о публикации речь не идет, — жестко ответила Селия. — Я пока что собираюсь внимательно почитать эту книгу. Не нужно его обнадеживать, это было бы нечестно.

— А… ну ладно. Слушай, давай я тебе покажу наброски книги Тедди Гросвенора о восстании сипаев. Это потрясающе, Селия! Мы продадим уйму экземпляров, точно тебе говорю.

— Оставь у меня на столе, — велела Селия. — Я ее сегодня посмотрю, если будет время. А еще лучше покажи ее Оливеру. Это больше его сфера, нежели моя.

— Добро. Тогда я пока пару дней ничего не буду говорить Гаю?

— Пару недель. Если я решу поговорить с ним, обещаю, что ты узнаешь об этом первый.

На самом деле книга Гая Уорсли оказалась чрезвычайно хороша. Селии с трудом верилось, что автор так молод и это его первый роман. Она почувствовала, как по коже побежали легкие мурашки, что всегда предвещало открытие нового таланта. Это ощущение никогда не подводило ее: возбуждение, удары в сердце и в голову, прилив почти сексуальной энергии. Издатели мечтают о таких открытиях, именно они предоставляют писателям новые возможности, обеспечивают влиятельность и статус. В свое время Селия сделала несколько подобных открытий, угадав талант с уверенностью и быстротой, иногда удивлявшими даже ее саму. Однако с тех пор, как вернулся Оливер и стал ее постоянно критиковать, ее ясная уверенность угасла, суждения стали осторожны. Но в тот день, прочитав первую главу саги Гая Уорсли, она абсолютно точно поняла, что «Литтонс» должно ее приобрести, и как можно скорее.

— Прекрасная книга, — поделилась она с Оливером. — Речь там идет о семье, жившей в Оксфорде и Лондоне во время и после войны. Глава семьи, мистер Бьюханан, профессор в колледже Оксфорда, довольно эксцентричный, ходит в шелковых халатах, можешь себе представить, что это такое. Жена имеет собственное состояние, фигура не вполне привлекательная, но интересная, живет своей жизнью. У них дочь, ее жених погиб на войне, она решает сделать карьеру в музыке. И сын, который сознательно отказался от службы в армии, работал в «скорой помощи» и теперь изучает медицину. Все очень актуально, несколько сюжетных линий, много интересных поворотов. И написана прекрасно, и интрига блестяще закручена. Прочти, пожалуйста, Оливер, это может стать ответом «Форсайтам».

Оливер ответил, что очень занят, но постарается найти время и прочесть книгу. Пару дней спустя он сказал Селии, что хотел бы купить у Гая Уорсли права на его сагу.

— Пригласи его ты, Селия, ты его нашла. Я согласен, вещь неплохая. Мне кажется, нужно с ним договариваться. Но поначалу я хотел бы с ним познакомиться, убедиться, что это не холостой патрон, что там действительно есть порох. У него есть агент?

— Нет. Джек сказал, нет. Спасибо за него Джеку. Он с ним познакомился и предложил показать нам рукопись.

— А… — улыбнулся Оливер, — я рад, что он вносит вклад. Кстати, он говорил с тобой о книге про восстание сипаев?

— Да, что-то говорил.

Встреча Гая Уорсли с Литтонами состоялась на следующий день и прошла очень удачно. С Гаем был тут же составлен контракт: ему предложили двести пятьдесят фунтов за первую книгу с правом издательства на приобретение двух последующих. Затем на ланче с шампанским в ресторане «Симпсонз» к ним присоединился Джек.

— Книга пошла влет, — вечером хвастался он Лили. — Честное слово, куколка, эту издательскую акулу невозможно прокормить. Мне страшно нравится подбрасывать ей куски.

Очень странно было проводить любимые рождественские дни в разлуке с тем единственным, с кем теперь она чувствовала себя по-настоящему счастливой. В святочный вечер Селия сидела в церкви Эшингема и думала о Себастьяне: о том, как сильно она скучала по нему, о том, что пройдет еще пять, а то и больше дней, прежде чем она сможет хотя бы поговорить с ним, и старалась не загадывать, как сложатся их отношения к следующему Рождеству. Селия вступила в новую стадию адюльтера: первый любовный восторг остался позади, притупились чувства вины и страха, и она поняла, что перешла на очень опасный виток, когда хочется большего — времени, обязательств — одним словом, какого-то развития.

Поймав взгляд матери, Селия лучезарно улыбнулась и заставила себя сосредоточиться на церковной службе. Чудесной службе с яслями и свечами. Все дети были здесь: Джайлз, сильно повзрослевший, Барти, мило-серьезная, и близнецы, которые все время хихикали, перешептывались и толкались, а бабушка время от времени призывала их к порядку. Джей сидел рядом с Барти, и она одной рукой обнимала его. Он тоже подрос и превратился в симпатичного маленького мальчика. После Рождества ему предстояло пойти в сельскую школу, и он сказал Барти, что ждет не дождется этого.

— Я решил, что буду врачом, когда вырасту. Чтобы помогать больным детям, как мне помогали. И как ты помогала, — добавил он, потому что ММ рассказала ему о том, что Барти его спасла.

А кроме того, Джей никогда не забывал, как в ту ночь в больнице Барти сидела рядом и читала ему сказку. Он понятия не имел, о чем была эта сказка, — все стерлось в памяти, — помнил только, что ему становилось все лучше и лучше, пока он не заснул. Потом эту книгу ему прочла мама, и это оказалась самая прекрасная из всех сказок на свете.

В церкви присутствовал и Билли. Он сидел на задних скамьях вместе с остальными слугами. Теперь у него была новая нога, и с ней он чувствовал себя гораздо уверенней. Ему хотелось съездить на Рождество домой, но он передумал, когда до него дошли слухи, что в Эшингем приезжает Барти. Сильвия, похоже, чувствовала себя получше и собиралась поселиться у девушки Фрэнка, она написала Билли, что это избавит ее от многих хлопот. Девушку звали Гвен. «Она чудесная и так по-доброму ко мне относится», — сообщила Сильвия. Барти говорила, что Гвен с Фрэнком поженятся, как только он начнет немного больше зарабатывать. Впрочем, дела у Фрэнка шли неплохо: он устроился клерком в страховую компанию и каждый день ходил на службу в белом воротничке, чем Сильвия очень гордилась. Если бы только Тед мог видеть его!

После службы и ужина, когда дети устали, Оливер ушел спать, ММ и Джей отправились в свою «голубятню», а лорд Бекенхем уснул в библиотеке, леди Бекенхем спросила Селию:

— Ты где витаешь?

— Нигде. — Селия посмотрела на нее самым невинным взглядом. — Ты о чем, мама?

— А то ты не знаешь, как же! Вся где-то там. С нами только наполовину. Никак любовника завела?

— Мама!

— Я тебя не виню. Ни в коей степени. У Оливера вид совершенно полинявший. С ним тебе было очень тяжело, я понимаю. Все же будь осторожна, помни. Кто он?