Не ангел

Но теперь Селия ощущала себя в безопасности. В полной безопасности. Потому что уже больше никак, абсолютно никак не могла связаться с Себастьяном. Не могла повидаться с ним, поговорить по телефону, не могла ему написать — теперь на долгие недели это физически невозможно. Он был вне досягаемости. Слава богу, с этой дилеммой покончено.

Селия почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и нетерпеливо стряхнула их, прочистила нос. И неимоверным усилием воли заставила себя улыбнуться, улыбнуться самой себе в зеркало. Если она сумела сделать это, то ей по силам все что угодно.

— Нет, сэр, очень сожалею. Профессор Лотиан с женой уехали. Нет, недавно, прямо перед вашим приходом. Какая жалость, что вы не позвонили заранее! Они будут отсутствовать несколько дней. А вы не хотите оставить свое имя и адрес, чтобы по возвращении они могли связаться с вами?

— Как ты относишься к тому, чтобы прогуляться? — спросил Джайлз.

— Я… не знаю.

Барти чувствовала себя с ним неловко, смущенно и боялась, что он примется расспрашивать о вчерашней истерике и ее причинах. Барти не хотелось рассказывать о случившемся, но обманывать его она тоже не могла. Ведь Джайлз тоже обожал свою маму, несмотря на то что слегка побаивался ее. Барти казалось, что она высаживается на какую-то очень опасную новую землю, а никакой карты у нее нет. Наверное, таким и должно быть взросление.

— Давай пройдемся, — опять предложил Джайлз. — У тебя вид такой, словной ты сутками сидела в каком-то подвале.

— Хорошо, — согласилась Барти, — наверное, ты прав, нам стоит пройтись. Вдоль реки?

— Ну естественно, не в парк. Я знаю, как ты его ненавидишь.

— Да, это точно, — улыбнулась она. — Я его возненавидела с то го дня…

— Знаю: со дня «Титаника».

— Ох, Джайлз, ты не представляешь, как мне было ужасно. Хотя с того момента моя жизнь значительно улучшилась. Благодаря тебе. — Она ласково взглянула на него. — Я тебе очень многим обязана. Это точно.

Джайлз зарделся. Ему тоже было неловко после вчерашнего происшествия.

— Я так не считаю, — скромно сказал он. — Ну, пойдем.

Они перешли на другую сторону набережной, спустились на пешеходную дорожку. Джайлз шел осторожно, держась от Барти на некотором расстоянии. Она вдруг почувствовала облегчение, сама не понимая почему.

— Мне ужасно хочется в Корнуолл. А тебе? — начал он.

— Да, и мне тоже. И хочется, чтобы с нами поехал Джей. Он был бы так рад.

— Я знаю. Папа говорит, он не поедет, потому что ММ очень за него беспокоится.

— Ну посмотрим, может, мне удастся уговорить ее, — ответила Барти. — Я бы присматривала за ним.

— Мы оба можем ее попросить. Мне кажется, там будет очень весело. В отеле остановится куча приезжих семей, и там устроят охоту за сокровищами и всякие пикники и праздники.

— Ой, не очень-то я люблю эти сборища.

— Да ты что! Это так интересно. Туда приедут мои товарищи по Итону. Я о тебе позабочусь, не волнуйся. Скучно не будет.

— Уж постарайся, — попросила Барти. И впервые за долгое вре мя ей удалось по-настоящему улыбнуться.

Какое-то время они шли молча.

— Извини меня за вчерашнее, — сказал Джайлз. — Ведь я поставил тебя в неловкое положение.

— Мы оба оказались в неловком положении.

— Да. Прямо как взрослые.

— Да.

— Хотя мама потом извинилась передо мной. Сказала, что не так нас поняла. А у тебя она просила прощения?

— Просила, — ответила Барти, — сразу же.

— Хорошо. Знаешь, она действительно очень высокого мнения о тебе.

— Мне кажется, это не совсем так, — усомнилась Барти.

— Нет, правда, Барти. Клянусь. Когда тебя не бывает дома, нас начинает тошнить от ее разговоров о тебе, о том, какая ты замечательная, трудолюбивая и какие у тебя прекрасные манеры. — Джайлз широко улыбнулся. — Просто до отвращения. Спроси у близняшек.

— Надо полагать. Господи, мне нужно сказать тете Селии, чтобы она этого не делала.

— Когда это моя мама обращала внимание на то, что ей кто-то говорит?

— Не часто, — серьезно посмотрев на него, согласилась Барти.

— И уж коли мы заговорили об этом, я знаю, тебе кажется, что все на тебя смотрят как на чужую, не как на члена нашей семьи. Ты не права. Все совсем наоборот.

— Да нет, Джайлз, ты лукавишь. Я не верю, будто ты в самом деле так думаешь.

— Вот и напрасно. Послушай, как-то раз бабушка спросила маму, не хочет ли она отправить тебя учиться в интернат. Знаешь, что она ей ответила? Я имею в виду, мама?

— Нет, не знаю.

— Она сказала: «Мне ни разу в жизни даже не пришла в голову мысль, чтобы отправить далеко от дома хоть какую-нибудь из моих девочек. Я хочу, чтобы они все росли дома, со мной». Вот так. Разве в этих словах есть хоть отзвук того, что ты чужая?

— Слава богу, нет, — сказала Барти. Она вдруг почувствовала себя как-то очень приподнято, словно кто-то дорогой только что подошел к ней и крепко-крепко обнял. Словно она оказалась под надежной защитой после леденящей душу опасности, которая долгое время всерьез ей угрожала. И она снова повторила: — Слава богу, нет.

— Так что ты, Барти, на самом деле очень много лишнего навыдумывала. Это неудивительно, я все понимаю, — поспешно добавил он, — только больше не нужно так делать.

— Да. Да, наверное, ты прав.

Они снова пошли молча.

— Конечно, ты ничего не обязана мне рассказывать, — смущенно произнес Джайлз. — Но ведь вчера вечером случилось что-то еще? Произошла какая-то ссора. Из-за чего?

Барти набрала побольше воздуха в легкие и сказала:

— А… да все о том же: зачем тетя Селия заставила меня жить здесь со всеми вами. Я, наверное, просто ужасно расстроилась из-за всего этого — прежде всего повлияла смерть мамы, ну и там… ты сам знаешь…

— Ну конечно, — согласился Джайлз.

— Потом я чувствовала себя так ужасно, мне было так стыдно. Я призналась ей, что виновата. Мне кажется… я даже уверена, что она меня поняла. Уол-то точно понял. — И Барти улыбнулась. — А теперь я чувствую себя еще хуже. После того, что узнала от тебя.

— Не переживай так. — Он широко улыбнулся ей в ответ. — Не многие рискуют маме перечить. Это ей на пользу.

— Ну… надеюсь.

После этих слов у Джайлза, похоже, на душе стало легко, он начал насвистывать и запускать камешки в реку. Барти наблюдала за ним, чувствуя себя почти счастливой. Счастливой и совсем взрослой.