Не ангел

— Ну, предположим. И все же, леди Селия, ситуация такова. Они горят желанием приобрести книгу. Предлагают очень крупные суммы.

— Вообще-то, — твердо сказала Селия, — насколько я поняла, мои условия были приняты.

Но чувствовала она себя не слишком уверенно. Она знала, что сумма в пятьсот пятьдесят фунтов намного превышала то, что в настоящее время могло себе позволить издательство «Литтонс», и это была беспримерная сумма для начинающего автора. Но Селии во что бы то ни стало нужно было заполучить «Меридиан», и ради этого она готова была выложить любые деньги, гарантирующие ей книгу. Поэтому она решилась на немыслимый шаг — выделить деньги из собственного дохода.

— Да, ваши условия были приняты. Но для клиента я должен добиться максимально высокой ставки. Я вынужден начать своего рода аукцион. И стартовая цена — ваше последнее предложение.

— Боюсь, что это моя последняя цена. — Ей стало дурно: «Меридиан» уплывал в чужие руки.

Она посмотрела за окно на реку, представила, как книга плывет по течению в направлении Гринвича, к тому самому меридиану, который составлял основу замысла, увлекая за собой Себастьяна. Что ж, может быть, оно и к лучшему: она никогда не отважилась бы на такое предложение без согласия Оливера или, по крайней мере, ММ.

— В таком случае, — сокрушенно сказал Пол Дэвис, — боюсь, как бы вы не лишились книги. Потому что… Кстати, леди Селия, вы собираетесь сделать заказ?

Селия кивнула и взяла меню. Она очень расстроилась, прямо до слез. Странно, ведь ей доводилось терять книги и прежде, и никаких слез не было.

— Себастьян, вы, кажется, говорили об устрицах. И еще…

— Минуточку, — ответил тот. — Я сейчас, вы позволите? — обратился он к официанту. — Пол, это все весьма прискорбно для меня. Весьма прискорбно. Леди Селия сделала нам очень щедрое предложение, и я рад его принять. Она хочет опубликовать мою книгу. А поскольку мы единодушны в своем мнении, подтверждением чему должен был стать этот ланч, я хочу, чтобы она ее опубликовала. Нельзя ли нам остановиться на этой цене?

— Ну нет, — резко сказала Селия, — нет, я хочу получить книгу по справедливости. Мне не нужны одолжения, как бы великодушны они ни были. Что предлагает «Коллинз»?

— Шестьсот, — взглянув на нее, выпалил Пол Дэвис. — У меня с собой их письмо. На случай, если вы пожелаете видеть его…

— Я заплачу, — бегло просмотрев письмо, заявила Селия.

Ее бросило в жар. Шестьсот фунтов! Приблизительно в тридцать раз больше обычной суммы. Суммы, которую выплачивал Оливер. Что она творит?

— Что ж, более высокая цена была бы надежнее. «Коллинз» рвется в бой. Вы в этом убедились…

— Пятьсот пятьдесят будет вполне достаточно, — повторил Себастьян. — Остановимся на этом, Пол.

Пол Дэвис посмотрел на него ледяными глазами.

— Что ж, ваше слово последнее, — наконец сказал он. — Вы хозяин. — Он попытался рассмеяться. — В конце концов, это ваша книга.

— Да, — сказал Себастьян, — это моя книга. А теперь также и леди Селии.

Весь ланч они провели за обсуждением сроков издания, рекламы, редактуры, иллюстраций. Казалось, Себастьян был согласен со всеми ее предложениями.

— Хорошо, — подвел итог Пол Дэвис, отодвигая стул и вытирая салфеткой довольно пухлый рот. — Я, пожалуй, удалюсь и составлю контракт. Благодарю, леди Селия. Превосходное угощение. С вами мы поговорим позже, Себастьян.

Пол вышел из ресторана, Селия и Себастьян проводили его взглядами.

— Противный тип, — заметил Себастьян. — Нужно подыскать кого-то другого.

— Он хороший агент.

— Разве?

— Безусловно. Хотя мне он тоже не очень приятен, — призналась Селия.

— Рад, что мы единодушны. — Он поднял бокал. — За наше сотрудничество!

— За наше сотрудничество! — повторила она и улыбнулась. — Очень мило с вашей стороны отдать свою книгу «Литтонс». При том, что вы могли заработать и больше.

— Я отдал бы ее вам и за меньшую сумму, — признался Себастьян.

— Знаю. Но так не годится, вы же понимаете. Я не могла допустить, чтобы вы потеряли на этом. Вы испытывали бы внутренний протест. А это сильно омрачает даже лучшие отношения.

— Не думаю, будто я что-то потерял.

— А я уверена, что мы вернем эти деньги. С продаж. Все же я вам крайне признательна.

Себастьян Брук весело улыбнулся, затем выражение его лица стало серьезным, даже напряженным.

— Полагаю, вы понимаете, почему я так поступил, — сказал он.

— Мы все скоро возвращаемся в Лондон, — объявила Барти, — будем опять там жить.

— Когда? — спросила Адель.

— Почему? — поинтересовалась Венеция.

— А что такое «Лондон»? — удивился Джей.

— А откуда ты знаешь? — снова спросила Адель.

— Мне говорила твоя бабушка. После Рождества мы переезжаем — так она сказала.

— А почему она тебе это сказала?

— Да, почему не нам?

— Почему нам папа не сказал?

— Потому что я разговаривала с вашей бабушкой о Билли, — объяснила Барти, — и она предположила, что я буду по нему скучать, когда вернусь в Лондон. Я и буду, — добавила Барти и расплакалась.

Близнецы молча посмотрели на нее, потом друг на друга.

— А мы не хотим уезжать, — заявила Венеция.

— И я не хочу, — ответила Барти, прочищая нос, — но придется. Война закончилась, нас больше не бомбят.

— Но мы все равно можем здесь остаться. Папа же здесь.

— Он не всегда будет здесь. Он поправится и захочет домой.

— А ты откуда знаешь? — спросила Адель.

— Кто тебе это сказал? — поинтересовалась Венеция.

Они страшно ревновали Барти к отцу.

— Он сам мне сказал.

— Ничего он не говорил!

— Врешь ты все!

Маленький Джей, почувствовав враждебность близнецов по отношению к его любимой Барти, просунул свою ладошку ей в руку.

— А мне понравится Лондон? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Барти.

Лондон Джею не понравился, очень не понравился. Он чувствовал себя здесь совершенно несчастным. С того мгновения, как такси отъехало от Паддингтона — лондонского вокзала — и возбуждение, вызванное поездкой на поезде, улеглось, мальчик только и думал о том, как бы вернуться назад. Ему были ненавистны серые улицы, шум городского движения, заглушавший пение птиц, толпы людей, теснота, давка, ему показался отвратительным крошечный зеленый пятачок за домом на Китс-Гроув, называемый садом, наконец, он просто растерялся и не знал, чем себя занять.