Не борись со мной, малышка

— Тогда с меня ужины.

Безумно хочется узнать, как это, когда не мужья изводят жен, а наоборот. Но временно притормаживаю себя с расспросами.

— При условии, что я оплачиваю продукты. — Егор кладет на стол вилки и пальцем приманивает меня к себе.

— Ты у нас Рокфеллер.

Даже и не думаю сопротивляться. Дети заняты в детской. Никто не будет за нами подглядывать. А мне уже просто необходимо прижаться к этому мужчине и почувствовать, что все не сказка.

— А тебя можно купить на эту ночь? — Егор быстро целует в губы. — Обещаю вести себя тихо и закрывать этот сладкий ротик в особо опасных моментах.

Он снова прикасается к губам и на этот раз толкается в рот с языком. Сводит меня с ума своим фирменным голодным поцелуем. Убивает настойчивыми скользящими движениями. Превращает в мягкую тряпочку.

— Какой сервис! — хриплю я, пошатываясь от поцелуя.

— Все ради тебя.

В голубых глазах вспыхивают такие шальные огни, что сердце замирает.

— А если бы я отказала? — говорю быстрее, чем успеваю подумать.

— Что ты?.. — Трясет головой Егор.

Наверное, ни одна мудрая женщина не стала бы сейчас заводить такой разговор. Мудрая выждала бы подходящий момент, настроила бы мужчину на нужный лад — подстелила бы соломки. Но с моей мудростью в последние годы большие проблемы.

— Я благодарна тебе за то, что впустил в свой дом и пообещал разобраться с Маратом. — Перевожу дыхание. — Только если все это ради секса, тебе прямо сейчас лучше вернуть нас на автовокзал. И забыть.

Глава 30

Егор

Никогда еще вопрос: «Дать по жопе или не дать?» не стоял передо мной так остро.

Все нутро с закоченевшим от стойки Беднягой требует — дать! Отшлепать жрицу, чтобы даже думать не могла о всяких глупостях. И только пара извилин удерживает от качественной воспитательной порки.

— Мне все больше не нравится твой бывший! — притянув Аленку к себе, рычу на ухо.

— А он причем? — округляет глаза эта упрямая женщина.

— Нужно быть полным уродом, чтобы вбить в голову женщине такую хрень.

Левая рука все же спускается к попке и сладко жамкает. Совсем не наказание, но мне самому хоть немного легчает.

— А это не… хрень, как ты выразился?

— Ну почему вам всегда все нужно объяснять словами? — досада берет. Если бы не дети, унес бы сейчас это чудо на кровать и объяснил бы наглядно. Не на слух, а старым дедовским методом. В пару заходов, как минимум.

— Такие вот мы несовершенные. Все через уши.

Аленка надувает свои и без того пухлые губы. Похоже, обижается.

— Послушай. Я уже был женат. — Тяну из себя по предложению. — Честно, не хочется снова попадать в эту кабалу. Мой кошелек и нервная система больше не потянут такую роскошь. А вот хорошо потрахаться и помочь друг другу… почему нет?

— Тогда мы только занимаемся сексом и помогаем? — как что-то на иностранном языке, медленно произносит Аленка.

— Исключительно добровольно! — быстро добавляю, вспомнив ее вопрос про отказ. — Для общего удовольствия и без отягощающих обстоятельств.

Все вроде бы четко и на русском. Но на этот раз в ответ ни слова.

Жрица молча сверлит задумчивым взглядом мой лоб. Вероятно, мысленно перебирает страницы многотомника «Женская логика».

Устав ждать, через минуту я усаживаю ее попой на столешницу и подпираю дверь тяжелым массивным стулом.

— Что ты делаешь? — Моя заторможенная жрица оживает. Хлопает своими красивыми ресницами и пытается спрыгнуть.

— Стимулирую умственную деятельность. — Блокируя любые попытки сбежать, развожу сладкие ноги и становлюсь между ними.

— Там дети… — Моргает еще быстрее.

— Катя! — Прикрываю руками нежные женские ушки. — Разрешаю посмотреть мультики! Пульт на подоконнике! Действуй! — командую детям и, услышав шум телевизора, быстренько расстегиваю ширинку.

***

Дальше… как домой вернулся. Все приятно и знакомо.

— Егор! Ты сумасшедший?!

Аленушка, конечно, сопротивляется. Мечет испуганные взгляды в сторону двери. Бережет свои трусы как последняя девственница.

— Неправильная жрица, — не обращая внимания на все ее попытки улизнуть, достаю из заднего кармана презерватив и раскатываю по стволу.

— А если дети зайдут?! — паникует Алена.

— У них мультики. Катя сама будет смотреть и Пашу не отпустит.

Уж кого, а дочку я знаю. Единственная понятная мне женщина. Счастливое исключение из всех правил.

— Я… Я так не могу, — выдает свой последний аргумент жрица. Упирается ладонями в мою грудь. А уже в следующий момент получает контраргумент.

По самые яйца!

Глубоко-глубоко.

С первого толчка — сразу в рай.

Разговоры о том, что можно и чего нельзя, на этом заканчиваются. Цепляясь за мои плечи, Аленка тихонько стонет на ухо. Скользит ноготками по футболке. И с каждой секундой все сильнее проигрывает в битве с самой собой.

Как случайный участник этого сражения, я не вмешиваюсь. Потихонечку трахаю ее в нежную писечку. Ловлю губами всхлипы. И бедрами вколачиваю простую истину.

— Ну, хорошо же? — заставляю ответить.

— Хорошо, — хрипит, подрагивая.

— Сладко? — ввинчиваюсь со всей страстью. Трусь членом о все чувствительные точки.

— Да-а… — тянет Аленушка, кусая губы.

— Сомнения остались?

Для подстраховки начинаю массировать ее верхние роскошные округлости. И, наконец, слышу правильный ответ:

— Не-е-ет.

Глава 31

Быстрый секс и вкусный обед отбивают у моей бегуньи все мысли о выселении. Залезть в мозг и проверить я, конечно, не могу. Но румянец, улыбка и кошачья плавность движений выдают в жрице счастливую и удовлетворенную женщину. Служительницу храма «Лечебного оргазма».

Чтобы, не дай Бог, не сглазить, я этой же ночью повторяю процедуру терапевтического затрахивания. Выкрав Аленку из спальни, заставляю немножко покричать в мою ладонь. И весь следующий день кормлю гостей приличной едой из ближайшей жрачечной.

Не знаю, что именно действует как успокоительное, однако к вечеру воскресенья мы превращаемся в идеальных сожителей.

Эта фантастическая женщина готовит нам всем голубцы! Самые настоящие, с охрененной томатной подливкой! Еще вкуснее, чем когда-то делала мама. Читает детям на ночь сказку про мумми-троллей. И сама приходит сдаваться перед сном.

Как итог, в понедельник утром поезд моей привычной холостяцкой жизни летит под откос.

Избалованная за полтора дня дочка требует дипломатического убежища от собственной матери — истерит даже от намека на поездку к родительнице. Ее мелкокалиберный подельник грудью стоит на защите интересов своей коллеги по игрищам. А разнеженная жрица без споров, с блаженной улыбкой наблюдает за всем этим пиздецом.