Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер

Но со стороны всё равно ничего не поняли. Какая-то сумятица между «объектами» возникла — и ладно! Главное — выиграть время. Девушка отлетела в сторону, потом согнулась, спутник, кажется, бил её сцепленными руками по затылку, через секунду уже она нанесла ему несколько почти невидимых со стороны, но хлёстких ударов. Крепкий мужчина отлетел в сторону, с размаху приложился спиной да и головой, кажется, к цоколю дома и ватной куклой, явно без сознания, сполз на асфальт.

Преследователи прекратили играть в сыщиков и перешли на стремительный, спринтерский бег — двадцать метров всего до «объекта». Выдёргивали из кобур «скрытого ношения» и карманов пистолеты, заорали на пять голосов: «Стой! Руки вверх! Стреляем без предупреждения!» И прочую ерунду. «Печенеги» такой театральщиной никогда не позорились. Надо убить — стреляешь. Надо взять живьём — берешь. Тоже, бывает, стреляешь, но на устрашение и подавление. К чему кричать на полгорода? Любой нормальный зверь, от волка до гепарда, добычу молча берёт.

Ну вот сейчас, напоследок, и поймёте, что почём! Вяземская никогда не была злым человеком, оттого, наверное, в ней Дайяна старательно культивировала фенотип этакой принцессы из сказки, которой любой взрослый человек и ребёнок охотно во всем поверят, и даже самый отпетый бандит не сразу решится по лицу ударить. А если вдруг решится — поздно будет.

Сейчас Вяземская не так выглядела, больше походила на «городскую партизанку» из банды Ульрики Майнгоф [36] . Она стояла, широко расставив ноги, посередине дороги, и машущие пистолетами «сотрудники» начали тормозить. А вдруг это — шахидка какая-нибудь, и под курткой у неё пять кило тротила? Да самой Красной площади ошмётки тел лететь будут.

36

Так называемая банда Баадера-Майнгоф, в 60–70-е годы называвшая себя «Германской Красной Армией», анархо-коммунистическая группа, занималась террором, захватом самолётов, сочувствовала палестинцам, вьетнамцам и прочим «несистемным» борцам за свободу. В середине семидесятых большинство членов группы, находясь под судом ФРГ, покончили с собой. Вполне могли бы войти в «Чёрный интернационал» Катранджи. Высокообразованные, статусные европейцы, готовые на смерть ради уничтожения европейской цивилизации.

— Стой, подними руки, брось оружие. Лишнее движение — стреляем. И по ногам и по рукам, — прокричал левый в группе парень, похожий на опера из телесериала.

— Я вас не трогала. И оружия у меня нет, — отозвалась Людмила. — Сами же видите? Может, вы мимо, и я по своим делам? У кого есть постановление на арест — подходи.

С этими словами она положила палец на спусковую кнопку блок-универсала. Нужную команду успела ввести раньше.

«Опер» с направленным в грудь Людмилы «ПМ» сделал три шага. Остальные тоже целились не в воздух.

С максимально противным лицом кадровой правозащитницы Вяземская ещё раз спросила, есть ли у них постановление суда или прокурора.

— А зачем, девушка? — голосом мента, который так рад своей удаче, что может позволить себе говорить вежливо, в пределах УПК, — вы только что нанесли в присутствии пяти свидетелей (любому суду достаточно) телесные повреждения как минимум «средней тяжести» этому вот гражданину. — Он указал стволом на неподвижного Журналиста.

— А он меня изнасиловать собрался, — ответила Людмила.

— Ну вот поедем сейчас в отделение, там и разбираться будем. Или вам «трояк», или ему «червонец». В любом случае на три часа мы вас обоих задержать имеем право…

Людмила оглянулась. За спиной почти чисто, не считая нескольких припаркованных автомобилей и торопливо рассасывающихся по подворотням и магазинам прохожих. Народ здесь юридически грамотный — при виде обнажённого стрелкового оружия предпочитает уйти с линии возможного огня.

Вяземская прикинула угол раствора луча на данном расстоянии. Слегка не хватает, но подстраивать некогда. Пусть подойдут чуть ближе.

— Ладно, уговорили, — прежним агрессивно-вызывающим голосом сказала Людмила. — Сдаюсь. Но немедленно вызову своего адвоката, и вся ваша гнусная провокация пойдёт в Интернет. Президенту это не понравится, тем более вон тот охламон — его личный советник. Как вам, звёздочки плечи не тянут?

Кто есть Анатолий, знал как минимум старший группы. «Втёмную» на таком уровне не работают. Другое дело, облегчает этот факт участь Людмилы и Журналиста или отягчает до предела — пока непонятно.

Вяземская вспомнила присказку Секонда, долго прослужившего в Израиле и даже имеющего тамошние награды: «Исход евреев не всегда летальный».

Пятеро чуть расслабились, видя, что женщина стоит посередине мостовой всего лишь с портсигаром в руке, из которого только что взяла и закурила сигарету, и никакого оружия на ней не просматривается. Куртка короткая, пояса не прикрывает, расстёгнута, подмышечных кобур не видно, да и при тонкости её фигуры и майке в обтяжку, заправленной под обычный, типа офицерского, ремень, «пояс шахида» спрятать негде. Разве что грудь настоящая у неё «нулевого» размера, а всё, что выступает — хорошо оформленный пластит.

Чего-то подобного старший группы всё же опасался, хотя знал, что в нескольких шагах ждёт своего момента мощная поддержка, и оттуда тоже наблюдают за происходящим. Но если рванёт как следует — что ему с той поддержки?

— Подойди к стене, обопрись расставленными руками, ноги на ширину рук.

— Может, мне ещё и штаны для тебя снять? — нагло ответила Людмила, убедилась, что вся группа подтянулась в нужный сектор, и включила блок-универсал. Она его крайне подло (но по-своему гуманно) настроила на шоковое воздействие по нервным узлам, в том числе и тем, что управляют сфинктерами выделительных систем организма, перистальтикой кишечника и прочей физиологией. Попавший под удар человек на полчаса и больше превращался в подобие глубокого идиота. Эффект был мгновенный и крайне неэстетичный. В любом случае, смотреть на пятерых человек, из них одну девушку, которые в подобии эпилептических судорог дёргались на асфальте, весьма неприятно. Особенно если из них неудержимо и очень активно выделяются все отходы жизнедеятельности. И звуки, и амбре, как в холерном бараке, усугубляли картину.

— Анатолий, бегом! — крикнула Людмила, и тут из-за угла задним ходом выдвинулся «Мерседес», раскрашенный в характерные цвета и набитый омоновцами в бронежилетах и касках-сферах. Действительно, навели они на кого-то страху! До полной потери здравомыслия. Это уже настоящая войсковая операция, без всяких шуток, буквальное исполнение команды «Любой ценой». Только снайперов на крышах не хватало, вот тогда Людмиле с Анатолием действительно конец!

Повторять с этими бойцами тот же фокус не имело смысла. Неизвестно экранирующее действие титановых доспехов. Продержится хоть один лишнюю секунду, нажмёт спуск автомата — и достаточно.

Зато очень удачно у автобуса была на всю ширину открыта сдвижная дверь и почти все окна. Похожие на регбистов стражи правопорядка собрались стремительно десантироваться. «С неба — в бой!» Будто очередной «Марш несогласных» тут планировался.

Вяземская выдернула из кармана свой пистолет и положила все шесть пуль внутрь автобуса. Не разбирая, в людей она попадает, в стенки или крышу.

Всё. Через секунду после оглушительных хлопков и ослепительных вспышек, которые и без всякого газа могли вывести из строя весь отряд, автобус заполнился беловато-жёлтым дымом.

Несколько человек выпало наружу, задыхаясь от рвущего лёгкие кашля, с дикой резью в глазах — словно серной кислоты плеснули, начали кататься по асфальту, уже не представляя опасности. Тем, кто остался внутри, было ещё хуже. И бежать некуда, и концентрация газа выше.

«Ничего, — злорадно подумала Людмила, — вы бы нас тоже не пожалели». Она видела по здешнему аналогу дальновизора, что умеют делать ребята в такой форме с уличной толпой.

То, что они умеют не только бить палками и ботинками безоружных, но и воевать, когда нужно, по-настоящему, «не щадя живота своего», Вяземскую сейчас не интересовало. Враг — это тот, кто здесь и сейчас против тебя.