Не бойся глубины
Шрифт:
Анна Григорьевна взялась за телефон. Лиза не отвечала. Встревоженная мать начала набирать номер за номером. Лизы нигде не было.
Куда же она могла пойти? Только бы ей чего дурного в голову не пришло!
Анна Григорьевна не могла больше оставаться дома и кинулась на поиски дочери: сначала на набережную, потом в маленький садик, где любила прогуливаться Лиза, потом… Куда отправиться потом, она не знала, но всякое действие сейчас было для нее спасительнее бездействия. Из окна троллейбуса она смотрела по сторонам, на аллеи и тротуары – не идет ли где Лиза.
Вдруг Анне Григорьевне явилась жуткая картина – прямо на белой от снега дороге неподвижно лежала
Анна Григорьевна, сама не зная зачем, вышла из остановившегося троллейбуса и подошла к лежавшей на снегу женщине. Она в оцепенении смотрела на ее равнодушное, спокойное, далекое от всего сущего лицо, не осознавая, что это Лиза.
– Такое же пальто, как у Лизоньки, – пробормотала она, обращаясь к нескольким прохожим, остановившимся поглазеть на происшествие.
– Да вы подойдите ближе! – сказала старушка в пуховом платке, легонько подталкивая Анну Григорьевну в спину. – Может, знакомый кто?
Анне Григорьевне показалось, что старушка как-то нехорошо усмехается, дергая усатой верхней губой и сверкая глазами. Как сквозь сон, Анна Григорьевна на негнущихся, сразу сделавшихся ватными ногах подошла к Лизе.
– Лизонька, – прошептала она. – Вставай… нехорошо так долго лежать… простудишься. Холодно же…
Она наклонилась и поправила юбку и пальто Лизы. Потом в глазах у нее потемнело, и она провалилась в глухую черноту, ничего более не чувствуя, не слыша, как приехали ненужная уже «скорая помощь», милиция, как сочувственно вздыхали столпившиеся люди… Старушка в пуховом платке выбралась из толпы любопытных и, не оглядываясь, быстро зашагала прочь.
– Девушка сама под машину бросилась! – рассказывала милиционеру пожилая дама в каракулевом жакете. – Прямо под колеса! Шофер не виноват…
Водитель кремовой «Волги» глотал нитроглицерин, держась за сердце. Он не мог смотреть на мертвое тело, еще десять минут назад бывшее живой и резвой молодой девушкой, которая вдруг решила покончить счеты с жизнью под колесами его автомобиля.
На лицо Лизы падали белые снежинки и все еще таяли…
Не далее как вчера Пономарев выслушал по телефону сбивчивый рассказ Динары об ужасном скандале, который устроила ей Марина. И сегодняшний день посвятил проверке и перепроверке сведений.
Некто Вадим Зеленин действительно погиб в результате драки. Он затеял в баре ссору со своими приятелями, ссора перешла в потасовку. Охранники выставили забияк на улицу, где те продолжили выяснение отношений. Вадим неловко оступился, упал и ударился затылком о поребрик, в результате чего умер. Не такой уж редкий случай.
Все молодые люди были в сильном подпитии, но как Вадим упал, запомнили и дружно подтвердили, что падение произошло как бы само собой.
– Его в этот момент даже никто не бил, – объяснял долговязый молодой человек в кожаных штанах и куртке с заклепками. – Он сам упал! Пьяный был…
То же самое, слово в слово, повторили охранники из бара.
– Он тут частенько тусовался, парень этот… Пил по-черному, а потом на него бешенство накатывало. Есть пьяные смирные, а он дурной становился. Что попало в руки хватал – и в драку. На рожон лез. Такие всегда плохо кончают. Мы из окна видели, как он размахнулся, потерял равновесие, ну и… того, грохнулся башкой об асфальт…
Выходило, что смерть Вадима произошла вследствие его взрывного характера, и Динара тут ни при чем. Собственно, Артем и не сомневался, но… если считать актрису Лебедеву, то оказывалось
уже второе совпадение, когда визит к гадалке можно связать с чьей-то кончиной. Чисто предположительно, разумеется…Сыщик вспомнил адрес, который ему называла Динара. Там господин Вольф велел ей закопать носовой платок парня. На всякий случай Артем навел справки.
На территории того двора раньше были какие-то оружейные мастерские. А до мастерских – огромный пустырь, на котором устраивали свалку. Что на пустыре было до того, как он превратился в свалку, никто не знал, и Артему пришлось ехать в архитектурный архив. Старичок в круглых очках и старомодном пиджаке выслушал просьбу сыщика и надолго пропал. Минут через сорок он вернулся, очень довольный, и с улыбкой сообщил, что на месте бывшего пустыря существовало старое городское кладбище, которое решили сровнять.
– Раньше это была дальняя окраина Петербурга! – потирая руки от радости, рассказывал он посетителю. – Почва там плохая, болотистая… если копать, то яма быстро набиралась водой… но здесь почти везде так… В общем, место нехорошее, гиблое. Хоронили на старом кладбище в основном бедный люд…
Артем поблагодарил и попрощался со словоохотливым старичком. По дороге из архива он обдумывал, как место, указанное Вольфом, оказалось кладбищем. Случайно? Вряд ли. Значит, в ритуале закапывания платка было что-то нехорошее? Глупо, конечно, связывать смерть Вадима Зеленина с носовым платком и бывшим кладбищем, но…
Не успел сыщик войти в свой кабинет и раздеться, как позвонила Динара.
– Это вы во всем виноваты! – кричала она на Пономарева так же, как совсем недавно Марина кричала на нее. – Я вас предупреждала! А вы не приняли никаких мер! Вы мне даже не поверили!
– Что случилось? – стараясь оставаться спокойным, спросил Артем. – Что-то с Изабеллой?
– Лизу, Лизу убили! – зарыдала в трубке Динара. – Только что мне сообщила Берта Михайловна… Какой ужас! Какое несчастье! Артем! Почему вы меня не послушали? Наверное, ее еще можно было спасти…
Глава 36
Посыльный поставил корзину с цветами на столик из голубого стекла – единственное новшество интерьера, которое позволил себе Юрий Салахов, вступив во владение бизнесом.
– Постойте-ка, что вы мне принесли такой жидкий букет?
У тощего малого в синем комбинезоне глаза стали круглые от удивления.
– Как заказывали…
– Нет, не пойдет, – покачал головой Юрий. – Забирайте! Я велел шикарный букет сделать. Понимаете? Ши-кар-ный! И не розы, а орхидеи. Самые дорогие! Давайте езжайте обратно, и если еще принесете что-то подобное, – он недовольно скривился, кивнув в сторону корзины, – то ваш магазин потеряет меня в качестве клиента!
Обескураженный посыльный с корзиной вышел, а господин Салахов принялся набирать номер Анны Левитиной.
– Анна…
Она молчала. Юрий всю ночь думал, как заговорит с ней, какие слова смогут выразить расцветающее в его сердце чувство.
– Анна, я… Мы можем увидеться?
– Когда?
Она, казалось, ожидала его звонка и заранее знала, что он скажет. Юрий не мог найти подход к ней – женщине без правил, – не мог угадать ее настроение, уловить ее желания, как ни старался. Вот и сейчас, ощутив легкий холодок в ее голосе, сразу растерял всю накопленную решимость. А вдруг еще рано? Что, если он все испортит своими опрометчивыми признаниями? Но Салаховы отступать не привыкли. Будь что будет!