Не брак, а так

— Ну а что? Запер тебя в четырех стенах, пусть не обижается, — Игнат и не собирался извиняться, Алисе, наоборот, показалось, что он специально хочет задеть ее мужа. — Я по делу. Слышал от Аркадия, вы думаете менять клинику?

— Нет! — едва разжав зубы произнес Герман.

— Надо, Гера, надо! — Сабуров как ребенка отчитывал Литвинова. — Значит, так! Я твоей жене обещал вернуть тебя в норму, так что не говнись тут, понял? А то я сам к вам прилечу.

Алиса уже боялась даже взглянуть на мужа. А еще ей хотелось закрыть руками уши не слышать этого всего. Сабуров тем временем продолжал.

— Есть одно место, там таких как ты не то что на ноги поднимают, а Олимпийскими чемпионами делают, почти. Восстанавливают даже тех, кто долго на паллиативе был. Прикинь?

— Такое же не бывает? — неуверенно протянула Алиса.

— Бывает, — жестко ответил Игнат. — Самое смешное, что клиника у нас на Алтае. Работает два года на базе старого еще “цековского”* санатория. Он заглох в девяностые, а недавно выкупили его ребята, близкие к минздраву и не только… Туда просто так не попасть, но я уже забросил удочки. Решение за тобой, Литвин. Только не дури, не отказывайся!

— Нет! Без тебя разберусь.
– Очень длинная фраза, казалось, забрала у Германа все силы.

— Я так и думал, — снова раздался издевательский голос Сабурова. — Хочешь жену на всю жизнь привязать к инвалиду? Умно, Гера, умно.

Алиса и ахнуть не успела, как ее телефон полетел в стену.

Глава 66

На Алтай они все-таки поехали. Но не сразу, а только через два месяца, когда их готовы были там принять и потому, что Герман теперь туда рвался. Хотя Алиса чуть ли не на коленях умоляла его остаться в Швейцарии, потом предлагала на выбор еще три реабилитационных центра не хуже, но Литвинов уперся рогом.

Алиса уже прокляла тот день, когда решила позвонить брату. Сначала именно она загорелась идеей переезда на юг Сибири. Все, что могла найти в интернете об этом санатории нашла и прочитала, но куда больше ее впечатлил разговор с тамошним реабилитологом, которому она отправила последний отчет состояния мужа.

Нет, ничего этакого ей не обещали, но были очевидные преимущества — меньше медикаментозного лечения и агрессивного вмешательства в организм, больше физической активности, дыхательных упражнений, акупунктура. Этакая смесь современных исследований с индийской аюрведой и китайской традиционной медициной. Однако все необходимые государственные лицензии и разрешения на оказание медицинской помощи у санатория были.

В принципе, Алису устраивали швейцарские медики, последователи доказательной медицины. Герман восстанавливался очень хорошо для человека, от которого и выхода из комы не ожидали. Но никто не говорил о полной реабилитации — речь никогда не будет прежней, останутся быстрая утомляемость, когнитивные и неврологические расстройства. А значит, полноценной жизни ему не видать.

Конечно, счастье уже то, что живой, но если есть шанс сделать больше, то преступно его упускать. Алиса себе этого никогда не простит. И ему тоже. Поэтому и выясняла втихаря все, что нужно было. Потому что Герман категорически отказался даже обсуждать этот вариант, зато подналег на физиотерапию. Однажды не рассчитал силы, потом целый день насмарку.

И все же Алиса не теряла надежды уговорить мужа. Герман начал ее слушать, не всегда и не сразу, но если вспомнить, как он относился к ней год назад… Но сначала нужно было поговорить с Пашкой и вытрясти из него правду.

Брату она позвонила, когда Литвинов занимался с нейропсихологом и точно не мог ничего услышать. Алисе было противно делать это все за спиной мужа. Мама обычно так вела себя с папой. Лишь бы он ничего не знал, а она провернет так, как ей нужно. Было в этом что-то лицемерное и трусливое, что ли. Юношеский максимализм так до конца и не выветрился еще из Алисы.

Пашка юлил, собирался даже сбросить вызов, но старшая сестра повела себя не так как обычно. Алиса стала угрожать позвонить папе. Шантаж сработал безотказно. И через четверть часа на швейцарский номер Алисе позвонили.

— Шифруешься? — спросила она услышав ворчание брата. — Правильно делаешь. А теперь рассказывай. Потому что, говорю тебе, нам надо вернуться.

— А я говорю, не надо! Алиса, не надо! — истерил Пашка. — Но ты сама напросилась! Лучше от меня узнаешь…

— Да говори уже!

— Может, я чего неправильно понял, но я так не думаю. Короче, это папа приложил руку к тому, что случилось с твоим мужем.

В ушах тут же зазвенела тишина, что-то окутало Алису, она перестала различать слова брата. В груди стало так холодно, будто покрылось ледяной коркой.

— Ты слышишь меня? — волновался Пашка, пока Алиса беспомощно молчала. — Это он велел наказать Геру за, что он ему нагрубил на Новый год, помнишь? Но те пацаны перестарались, вот их и убрали.

— Что? — Алиса не чувствовала своих губ. Кто-то другой ее голосом говорил. — Это… как?

— А вот так! Думаешь, папа такой честный и святой? Я случайно услышал, распекал по телефону какого-то из своих подчиненных, я проспал первую пару, а он думал, меня дома нет.

У Алисы подкосились ноги, она мешком упала в кресло, перед глазами стоял папа с телефоном в руке. Она будто видела живьем все то, что сейчас сказал брат. И все же…

— Это невозможно… он… он…

Он мог и не такое, Алиса это прекрасно понимала и все равно отказывалась верить.

— Он не хотел его калечить по-серьезному, просто морду набить на первый раз. “Приструнить щенка”.

Пашка явно цитировал папу.

В голове всплыли другие слова. Про старших, которых надо уважать. теперь эта фраза, брошенная на дороге, приобрела совсем другой смысл.

— Что… что он еще говорил? — спросила Алиса вроде бы спокойно, хотя ей хотелось кричать раненой птицей, выть так, чтобы боль изнутри вся вышла. Иначе она просто сойдет с ума. Руки так дрожали, что пришлось отложить телефон и включить громкую связь, благо Герман еще не скоро вернется.

Папа!

Она думала, что все отболело, когда он ее ударил пьяным. Но нет. Со дна снова постучали.

— В том-то и дело, что он не хочет, чтобы ты жила с этим инвалидом! Внуков от него все равно нормальных не будет, гены уже попорчены. — Пашка не стеснялся в выражениях. — Но это же такое палево, если ты бросишь убогого, скандал и все такое. А его могут скоро назначить… В общем, сама делай выводы, не маленькая. Я и так тебе наговорил такого, что не надо было. Но не хочу, чтобы с Герычем еще один несчастный случай произошел. Ну я погнал.

Алиса сидела в полной прострации, даже мыслей в голове не было никаких. Она очнулась только через несколько минут, когда в их номер ввезли Германа на кресле.