Не буди ведьму

– Ты тоже должен охранять меня на этой стороне? – Арина хотела дотронуться до его щеки, но не решилась. – Он убил тебя, чтобы ты помог мне?

– Нет, – Волков покачал головой, – его план оказался куда изощреннее. Он не убил меня, Арина. И я защищаю тебя не на этой, а на той стороне.

– Ты жив! – Это была самая хорошая новость за последние дни. Нет, это была самая хорошая новость за всю ее жизнь! Но… – Жар, терзавший Арину, схлынул, на его место пришел до костей пробирающий холод. – Но я не чувствую тебя живым. Ты… полупрозрачный.

Она пыталась собраться с мыслями. Ее мертвые старушки казались куда реальнее, чем он – живой.

– Потому что это кома, – сказал Волков после секундной паузы. – Я сейчас в коме.

– В какой коме? – Соображала она совсем плохо, наверное, из-за температуры.

– На данный момент в медикаментозной, поэтому времени у нас мало.

– Медикаментозная кома – это искусственная? Временная, да?

– Можно сказать и так, а теперь слушай меня внимательно. – Волков подался вперед, лицо его сделалось напряженным. – Времени и в самом деле мало, не только у меня – у нас всех. Поэтому давайте быстро. Хорошо?

Она молча кивнула. Кома – это не смерть, вот что самое главное!

– Когда я слетел в овраг, я не погиб, всего лишь крепко тюкнулся головой и впал в кому. – Он усмехнулся.

– Ты ведь сказал, что кома медикаментозная.

– Не перебивай.

Арина затихла, вжала голову в плечи, словно он на нее замахнулся, подумала отстраненно, что все это ей мерещится, потому что у нее температура и, наверное, бред.

– Мне посчастливилось: мной занималась твоя подружка, поэтому до больницы меня довезли живым, но из комы я так и не вышел. Вот почему я не помнил, как оказался здесь. Технически я раздвоился: тело по ту сторону, душа – по эту. Ясно?

Арина кивнула.

– Ты исчез, потому что…

– Вышел из комы, – закончил он за нее. – Я подвел тебя, прости.

Он еще извиняется! Он жив, и это самое главное, но сейчас… раз он снова здесь… Насколько опасна медикаментозная кома? Зачем она вообще нужна?

Спросить Арина не успела, Волков заговорил сам:

– У тебя классная подруга, она поверила в то, во что даже сам я верил с трудом. Впрочем, у нее были кое-какие основания.

– Как она? – спросила Арина, не могла не спросить.

– Нормально, только очень скучает по вас обеим.

Он перевел взгляд на бабу Глашу, и та улыбнулась чуть виновато:

– Я тоже скучаю. Ира – славная девочка, очень хорошая.

– От нее я узнал о вашей смерти и о том, – взгляд его снова переместился на Арину, – что ты пропала.

– Я бы ей позвонила, – начала она, – только мой телефон…

– Ты бы не смогла, – отрезал Волков. – Ты ведь до сих пор так и не поняла, что случилось?

– Я все понимаю. Я на болоте, в сторожке Сказочника, здесь меня окружают мертвые и… коматозник. – Получилось не слишком красиво, но честно.

– Нет. – Он покачал головой, и во взгляде его появилась жалость. – Все гораздо хуже: ты сама сейчас в коме…

Сердце перестало биться, а холод все расползался по телу, сковывал ледяной броней, не позволял дышать, видеть, говорить… Но выстуженные холодом мысли неслись, как арабские скакуны.

После обращения Сказочник неделю пребывал в странном состоянии: не живой и не мертвый. В мире живых за ним присматривали баба Глаша и Лидия Николаевна, а в мире мертвых – его умершая мать. Дар не дается просто так, за все нужно платить, даже если ты родной по крови. А что случится, если по крови ты чужак? Неподготовленный, слабый, беспомощный… Что станет с душой и телом? Душа – вот она, в воображаемой сторожке в самом центре воображаемого болота, в компании двух мертвых старушек, которые должны за ней присматривать. Помнится, она спрашивала Волкова о том, что он ест, где спит. А сама?.. За все время Арина ничего не съела, не посещала туалет, даже сон ее нельзя назвать сном. Кто она сейчас?

– Аринка, – из забытья ее вывел голос бабы Глаши, – мы просто не знали, как тебе сказать.

– Сказали бы как есть, – она попыталась улыбнуться, – «Ты умерла».

– Ты не умерла!

– Пока. Но то, что со мной происходит, это ведь умирание. – Девушка не спрашивала, она констатировала очевидное. – Поэтому мы не смогли выйти из болота. Мы в ловушке здесь. Я и вы из-за меня. Вы ведь тоже не можете уйти? – Она посмотрела на своих мертвых старушек.

Ей ответила Лидия Николаевна, нетерпеливым взмахом руки остановив сестру:

– Это плохое место для всех: для мертвых и для тех, кто пока еще жив. Но для такой, как ты, это единственная перевалочная база. Я так поняла.

– Оно существует на самом деле?

– Думаю, да. Это всего лишь проекция.

– А те существа, ночные гости, они всего лишь порождения моей больной фантазии?

– Они порождения этого места. Они те, кто так и не смог отсюда уйти. И для таких, как мы, они по-настоящему опасны. Поэтому он запретил выходить из дома в темноте, нам и особенно тебе.

– Но днем вы можете отсюда уйти? – спросила Арина настойчиво. – Вы знаете дорогу?

– Да, мы знаем дорогу и мы можем уйти.

– Тогда уходите! Пока еще не поздно.

– Он велел присматривать за тобой, – ответила Лидия Николаевна.

– Вы присматривали. Спасибо вам за это большое, но хватит. Я же вижу, как вам тяжело.

– Нам тяжело. – Лидия Николаевна кивнула, снова отвернулась к окну. – Мы подумать не могли, как это будет… страшно. Он не сказал.

– Он сказал, я должна справиться, – напомнила Арина. – Вы поддержали меня в самую тяжелую минуту, не бросили меня тут совсем одну.

Арине понадобилось мобилизовать все силы, чтобы просто встать на ноги. Управлять телом было все тяжелее. Да и телом ли? Где сейчас ее тело?

Когда она обняла Лидию Николаевну, та заплакала. Слезы вытекали из-под очков, скатывались по морщинистым щекам.

– А теперь уходите, пожалуйста, – попросила девушка.

Баба Глаша шагнула к ней, раскинула руки для объятий:

– Аринка…

– Я вас очень люблю, вас обеих.

– Мы тебя тоже, – сказали старушки в один голос.

– Но дальше я должна сама. Пришло время рысенку стать рысью.

Она говорила и сама не верила своим словам. Рысенку никогда не стать рысью, потому что у рысенка не осталось сил.

Они пытались возражать, ее любимые, отважные старушки, но было ясно: иного выхода у них нет. На веки вечные оставаться пленницами этого страшного места не хотелось ни одной из них. И Арина не желала для них такой доли.