Не будите спящего дракона

А перед тем как бесчувственная сталь пронзила глаз, он сквозь кровавое марево поймал мысль директора, о том, что «его рука не дрогнула, все вышло отлично и совсем не по-стариковски … и как бы ловчей пристроить воспоминания, что бы они точно сохранились для потомков».

Уже слепой он слышал усталое сопение Дамблдора, чувствовал тошнотворный запах старческого пота, ощущал его недоумение и какую-то детскую обиду на неудачу.

Почему он расстраивается? Он же убил меня. Я же умираю, ведь так?

Он плыл на спине в белесой воде, покрытой молочным туманом. Было тихо, как бывает только в тумане, только чуть-чуть плескалась вода. Боли не было и воспоминанием о произошедшем, из него выбило дыхание, и охватило горьким сожалением. Он не вспомнил, а просто осознал, наконец, все, что с ним произошло. «Я умер и так и не успел, сказать ИМ о любви, все боялся невесть чего. Что сочтут глупым, сентиментальным, слишком чувствительным. «Простите меня, если сможете» - послал он горячую мольбу, тем, кого оставил на земле оплакивать себя.

– Какой глупый, симпатичный мальчик! Он думает, что умер! Сестрицы посмотрите-ка на него, - раздался мелодичный девичий смех, чуть приглушенный туманом.

Три молоденькие девчонки с русалочьим волосами и звонким смехом, стоя по пояс в воде, принялись поливать его из маленьких ладошек. И лицо и тело, которое покачивалось на воде как бревнышко.

– Смешной маленький дракон! Посмотрите, посмотрите на него, такой хорошенький!

Смущается, дурачок, и ничегошеньки не понимает. Лей, сестренка, не жалей. Там наш Оуэон старается, а здесь мы! Вылечим крошку, пусть помнит о маленьких сестренках.

И они снова хихикали и поливали онемевшего от смущения подростка.

Потом сестрицы то ли уплыли, то ли отошли от него и их звонкие голоса поглотил плотный туман.

Он перевернулся, встал на ноги и побрел туда, где чувствовал берег. Там его ждала мама.

– Здравствуй сын,- сказала она грустно, - здравствуй, мой маленький.

– Мама, я умер?

– Тебе же фениксы сказали, что нет, малыш. Ты в Асгарде, в верхних мирах.

– Ты можешь объяснить мне, что произошло, мама?

– Конечно, мой хороший, хотя… что тут объяснять. Дамблдор, наш «радетель о юном поколении» хотел с твоей помощью подновить замок, сотворенный из тела старого дракона, и все для этого было сделал. Нужно было вызвать ураган эмоций в тебе и на этой волне изъять душу из живого тела, но он не знал, что для этого нужно закрыть тебя от влияния земли золотом. Земля, она живая и не хотела отдавать тебя и вытягивала из тебя все эмоции и ритуал не подействовал. И по ним по всем ударил откат.

– А почему ты грустишь, если у него ничего не получилось?

– Малыш, это здесь тебе не больно, а там… там, хоть и залечили раны и срастили кости, но боль еще долго будет тебя мучить. Будут восстанавливаться нервные окончания, это очень больно и я не хочу отпускать тебя туда.

– Но ты же, отпустишь меня туда, правда?

– Конечно отпущу, сынок, - Лили вытерла слезы, и серьезно добавила, - ты – Дракон, не потому, что самый сильный, и не потому, что самый мудрый, а потому, что ты – просто МОЖЕШЬ. Если ты не понимаешь это сейчас, ты поймешь потом.

– Вот, передай Северусу, это рецепты зелий для тебя с новыми ингредиентами, их можно достать только на острове. Я все подробно написала, он поймет.

– Спасибо, мамочка!

– Иди, иди уже… тебя там заждались, - вздохнула Лили и легонечко толкнула сына в грудь.

… и Гарри окунулся с головой в море боли. Болело все, даже кажется, волосы. Гарри сосредоточился и понял, что лежит в кровати, а рядом с кроватью кто-то спит, уткнувшись лицом ему в руку.

– Северус, убери свою голову. У меня, между прочим, там тоже что-то сломано. Разлегся он. Нашел время! – прохрипел он еле слышно.

Но его услышали. Северус выдернул его из кровати как морковку и прижал к себе. Его сердце билось раненой птицей и голос дрожал, но сказал он только:

– Не ври у тебя там ничего не сломано, я проверял!

– Два - два, Северус! Я люблю тебя.

Глава 33

С утра Малфой-старший проводил следствие. Беседовал с Роном о его участии в рейдах лже- пожирателей. Тот краснел, бледнел, мямлил, в итоге выдал магу воспоминания о своих злоключениях без купюр и умолчаний. Люциус рассказ не комментировал. Парню и так досталось, да и Блейз, этот истинный сын своих родителей, нервно прохаживался поблизости, всем своим видом показывая, что его личная жизнь, это только его личная территория, и он намерен ее защищать до конца.

Потом пришлось допросить домовиков о смерти Перонеллы и ее предательстве. Те выкручивали себе уши, пытались биться о стены, но в итоге, все-таки поведали, что в тайне похоронили женщину. А на вопрос о том, почему никому не сообщили об этом, ответил один старый домовик:

– Мы не хотели огорчать господина, у него только все налаживалось, да и свадьба намечалась, не хотели омрачать торжество.

Да, вот так, не больше и не меньше.

Предстояла еще работа, но тут, как что-то толкнуло мага и он, забросив все дела, бегом помчался к личным покоям.

Он увидел, что малыша обнимает Снейп, с таким видом будто хочет внедрить его тщедушное тело в себя.

– Значит, обнимаемся! Без меня? – сказал и почувствовал, что еще немного, и он просто разрыдается, похоронив тем самым тщательно выстроенный миф о непробиваемости Малфоев.

– Люци, - хрипит Гарри, - мой Люци! Глаза малыша, на вид совершенно здоровые, блестят слезами, и Люциус буквально выдирает Гарри из рук Северуса.

– Я думал, что умер и не успел сказать вам, как я вас люблю, - всхлипывает гриффиндорец и оба мага затаив дыхание, наблюдают, как их дерзкий и нахальный, неунывающий партнер, заливается детскими неуемными слезами.