Не будите спящую принцессу

Он не придавал значения этим кочевникам.

— А братия храма Края? Анофелес убил их, причем походя, а не целенаправленно! Что, если Анофелес нарочно пытается создать впечатление о собственной слабости?

Я заметила, что Кирдык прислушивается к нашему разговору, а Ласкавый — тот и вовсе внимает в открытую.

— Но Анофелес не может знать, что за ним гонимся именно мы — знающие о его истинной силе!

— Вы в этом уверены? Правда... — тут меня посетило очередное соображение. — Покойный Малагис считал Анофелеса довольно слабым магом. Он сам мне об этом говорил на Том-еще-Свете. А если так, сила Анофелеса зависит от умения обращаться с магическими предметами, попавшими ему в руки. В прошлый раз это была Дорога Скатертью, сейчас — Золотой Фазан. Но Дорога, созданная некроманткой Логистиллой, была смертоносна по своей природе. А Золотой Фазан, возможно, предназначен для иного...

— Значит, колдун врал Верховному Бабаю, и эта штуковина неспособна служить оружием? — глазки бывшего сотрудника ОНО недобро сверкнули.

— Так для нас это даже хорошо, если она не убивает! — возразил ему бывший сотрудник УО.

— Напрямую, видимо, нет. Но я бы не радовалась прежде времени. Можно применить такие меры воздействия, которые приведут к гибели людей опосредованно. Мы же видели, что несколько белышей пали случайными жертвами колдовства.

Об убитых жителях Киндергартена я не упомянула, ибо не имела доказательств, что Ик Бен Банг — Анофелес к этому причастен.

— Неважно, — провозгласил граф Бан. — Если бы мы боялись смерти, то не вышли бы в этот поход. Но наша задача — не погибнуть, а победить.

— Согласна с вами, граф-воевода. И знаете, что меня будет воодушевлять в этом поиске? Возможность передать Анофелесу то, что о нем думает мудрец, не взявший его в ученики.

— Так вам пайцза нужна или пет? — спросил Тарбаган-мэргэн, обиженный тем, что общее внимание отвлечено от него.

— Нужна! — хором ответили мы.

* * *

Пропуск — великое дело, даже в таком месте, как степь. Тарбаган-мэргэн еще дал нам проводника до пастбищ перемячей и разослал гонцов по соседним стойбищам, чтоб те не давали приюта длинноносому шаману. Была у меня слабая надежда, что Шланг, вновь вкусивший успеха, от нас отстанет. Но нет. Ему крепко запало в память, что мы сами, без помощи специально приглашенных магов, сумели снять заклятие с белышей. И теперь по дороге он назойливо требовал, чтоб я придумала, как ему избавиться от проклятого писка.

— Да не знаю я, что нужно делать! — отговаривалась я. — У тебя совсем другой случай. На белышей заклятие накладывали скопом, в массовом варианте оно всегда слабее. А твое проклятие штучное, индивидуальное.

— Но что-то же можно предпринять! Я хочу, пи, свободно самовыражаться!

— Ну... употребляй близкие по звучанию слова. Трать-тарарать, например. Или вот... «кудри вьются, кудри вьются завсегда у стерлядей»...

— Это полумеры. Уступка обывательским вкусам.

— Тогда пользуйся иностранными словами.

— Я же тебе говорил — пробовал, не помогает!

— Нет, я советую не иностранные ругательства. Просто достаточно смачно звучащие слова. У нас вот в МГБ служил один охранник, у него любимое ругательство было «полный компендиум». Он думал, это что-то очень неприличное. Так что возьми любое слово, к примеру, «адвокат» — в Поволчье никто не знает, что это за зверь такой, вложи в него достаточно чувства...

— Это слишком сложно.

— А кто тебе сказал, что будет легко? Хочешь не пищать — изволь потрудиться!

Но Шланг подобных способов исцеления принимать не желал и упрямо пер навстречу опасности и неизвестности.

Перемячи могли ведь и не пропустить нас, несмотря на пайцзу и проводника. Кочевники — люди, склонные к неожиданностям.

Но они пропустили. У них Ик Бен Банг жертв и разрушений не произвел, они его даже не видели. Правда, табунщики заметили скачущих в степи бесхозных лошадей, а когда погнались за ними, чтобы поймать, были охвачены неодолимым сном. Но тогда они списали свою внезапную сонливость на айран дурного качества. Теперь же, узнав, что законной добычи их лишил один-единственный старикашка, они впали в гнев и хотели идти на него войною. Но потом передумали и тоже стали требовать созыва народного Заболтая и даже отправки гонцов к Орккомитету Суверенного Оркостана. Под эти гневные речи удалось снабдиться провиантом в дорогу. К счастью, удалось обойтись без концертов, и появилась надежда, что мы не совсем отстали.

Кирдык начал развивать стратегические планы.

— Как завидим злодея, я его подобью из лука. Или Прис-ханум — из самострела. Не насмерть, а чтоб колдануть не мог. После чего вяжем и забираем его. Тут главное, чтоб эти заволчанские имперцы в раж не вошли и не зарубили колдуна. А то Ауди-бай чуть что, за топор хватается.

— Нет, главное не это, — возразил ему Ласкавый. — Главное — не заснуть!

Это было верное замечание. Но пока что преждевременное, как и диспозиция Кирдыка. При том, что вольные степи, где мы могли бы изловить Анофелеса, не вступая ни с кем в территориальный конфликт, заканчивались, и нам предстояло попасть на территорию предгорных княжеств, контролирующих Длинный Сатиновый Путь вдоль Балалаев до Радужного моря. Я никогда здесь раньше не была, и местные дела были известны мне мало. Хотелось бы верить, что Ласкавому с Кирдыком — в особенности последнему — ведомо больше.

Кирдык был настроен оптимистично.

— Конечно, здешние не любят всех, кто прибывает из степи, считают их варварами. Но нас слишком мало, чтоб нас приняли даже за самую мелкую орду.

— Так что нас пропустят.

— Я не думаю, чтоб нас приняли за орду. Не сочтут ли нас за шпионов — вот в чем вопрос.

— Этого ты, Прис-ханум, можешь не опасаться. Здешние жители верят, что все варвары — тупые, безмозглые дикари. Вроде как вы трактуете нас, орков. Предположить в варварах шпионов — значит признать за ними какие-то умственные способности. А это для местных никак невозможно. Зато они любят, когда всяческие варвары приезжают изъявлять покорность. Этим надо воспользоваться. Изобразим варварских вождей, которые прибыли эту самую покорность изъявить и привезли дань.

— А дань-то где возьмем? — хмуро поинтересовался Ласкавый.

— За дань сойдет любая фигня. Мы же дикари, ценности вещей не знаем, что с нас взять? Набьем дичи и поднесем начальнику заставы.

План Кирдыка представлялся вполне разумным. Оставалось уговорить графа Бана с ним согласиться. Чтоб гордый имперский дворянин, даже в изгнании, согласился изображать дикарского вождя — для этого нужны очень веские основания. И то, что его в любом случае таковым и сочтут — не довод.

Но все повернулось совсем не так, как предполагал Кирдык. Что делать, жизнь не движется по плану.

Урки, встречи с которыми мы благополучно избежали на бескрайних степных просторах, обнаружились возле самого Сатинового Пути. Причем напали они не на нас. Не исключаю, что нас они давно заметили, но мы им были не интересны. Явно не купцы, вдобавок хорошо вооружены. Караваны на Сатиновом Пути — дело другое. Там, конечно, тоже есть охрана, но она, как правило, действует по понятиям. И я не особенно переживала, когда Кирдык, самый остроглазый из нас, сообщил, что урки грабят обоз.

— Разомнемся? — предложил Ауди, любовно оглаживая рукоять топора, и изрек: