Не будите спящую ведьму

— А вдруг — боятся?

— Что может быть страшнее чумовика? А мы — разговариваем, можем читать. Нет, скорее, они где-то внизу. Выходят на поверхность время от времени.

— Что будем делать? — спросил его Иорданец. — Оставишь им одну из твоих пластиковых карт с объяснением, как ими пользоваться? Или войдём?

— Не говорите ерунды! — вмешался лейтенант. — Время!

— Согласен, — со вздохом сказал Дирк. — Главное сейчас — это лаборатория.

На всякий случай он оставил две карты: одну сунул в слово "Внимание!", в трещинку, и закрепил так, чтобы было видно; другую придавил камнем у подножия стены, а затем насыпал камней поменьше и воткнул в полученную груду сорванную с куста ветку. Батис, помогавший ему с камнями, посмотрел на ветку, выудил из кармана лентоклеевой карандаш. Через минуту на конце ветки, рядом с двумя веерными листами, красовались подклеенные три оллфаговых пера. Видимо, Батис боялся, что каменную кучу с веткой всё-таки сочтут естественного происхождения, в то время как подклеенные перья ясно указывали на её искусственность. Иорданец, улыбнувшись, обнял сына и повёл к аэротакси. Последним от стены пошёл, конечно, Дирк… И снова узкая улица, с которой Матвей намеревался в скором времени свернуть на дорогу, ведущую в пригород.

— Полчаса лёта от укрытия Иллариона, — задумчиво сказала я.

Не оглядываясь, Дирк кивнул. Мы не стали рассуждать на тему "Сколько таких, живущих неподалёку друг от друга", но явно думали об одном и том же. В течение десяти минут, оставшихся до пригорода, Ник подстрелил из арбалета двух оборотней, а оллфаги, словно голодавшие со вчерашнего дня, с энтузиазмом сожрали небольшую стайку теней. В пригороде, несмотря на оллфаговое сопровождение, аэротакси ощетинилось всем наличным оружием. Машина быстро мчалась в густых зарослях, и мы на полном серьёзе ожидали, что в салон может прыгнуть затаившийся в зелени оборотень, или, что вполне возможно, сами напоремся на "акулу" в кустах… Обошлось. Мы вылетели из дикой, буйно переплетённой зелени на открытое пространство. Впереди серели чёткие линии громадного здания-многогранника. Комплекс. Одинокая, тяжёлая фигура на невидимой границе моря и суши. 58.

— Вот ни фига себе, — спокойно сказал Ник.

Машину спрятали в заранее обследованных крыланами зарослях. Отсюда же, раздвинув ветви, разглядывали здание комплекса. И полосу земли перед ним — словно перепаханную, в жалких ошметьях зелени. То, что поразило Ника, ошарашило и лейтенанта.

— Как будто вокруг комплекса днями и ночами проводится парад бронетехники!

— Дирк, вы ведь здесь тоже побывали и не раз. Похоже, здесь всё вспахано и не однажды.

Матвей договорить не успел. Его прервали, наглядно продемонстрировав неутомимых, трудолюбивых пахарей. Из-за угла комплекса вылетело косматое нечто на четырёх лапищах — мы немедленно вооружились оптикой. Нечто активно галопировало от громадной "акулы": та бежала на задних конечностях, слегка распялив в стороны передние, — получалось у неё жутковато-кокетливо, словно на зов петуха мчится всполошённая курица — но каких размеров… Под трёхпалыми конечностями земля содрогалась и взрывалась. Облако пыли почти скрывало несущуюся вслед за погоней (на почтительном от неё расстоянии) стаю оборотней. Ни одного, естественно, в обличии человека.

— Интересно-интересно, — пробормотал Дирк, сдвинув брови. И замолчал.

— Что — интересно? — враждебно спросила я, очень хорошо теперь понимая Бланш, которая была готова убить Винсона за паузу.

— Оборотни — раскормленные, как на убой. Первый раз таких вижу.

Дальнейшее развитие событий объяснило — в чём дело. Скакать по взрыхленной земле четырёхлапому существу было трудновато: слишком уж по-паучьи оно подпрыгивало. Преимущество "акулы" являлось неоспоримым. Она догнала косматого "паука" и сильным прыжком упала на него, мгновенно сжимая когтями какую-то выпуклость на спине жертвы. Наверное, это голова, потому как, лишившись её, косматое нечто, сдавленное ящером в лепёшку, лишь разок слабо дрогнуло "коленками" и утихомирилось навсегда. Ящер склонил к нему удлинённую морду — и впрямь курица, рассматривающая насекомое на предмет съедобности. Затем "акула" неспешно, нижней лапой оторвала конечность жертвы — заворожённые её странно грациозным движением, мы даже "услышали" хруст отдираемого куска плоти. И даже чавканье. Подоспевшие оборотни мгновенно окружили место пиршества — опять-таки на очень почтительном расстоянии.

— Как называют на Земле рыб, сопровождающих акул? — невольно переходя на шёпот, спросил Иорданец.

— Прилипалы.

Вот и решили загадку оборотней: стая ящериц составляла свиту "акулы", которая, имея преимущество перед другими "акулами" в размерах, могла себе позволить рассматривать товарищей по несчастью как вполне удобоваримое блюдо. А стая подбирала объедки.

— А этот, четырёхногий — абориген? — полюбопытствовала лейтенант.

— Слишком крупный, — засомневался Дирк. — Не упомню такого в характеристике планеты. Да и не вышел бы дикий зверь такого размера на открытое пространство близко к городу. Хотя… От города цивилизацией не пахнет.

— Скорее всего, мутация продолжается, — заключил Ник и взвалил на плечо базуку с намонтированным на неё арбалетным устройством. — Ну, что? Куда дальше?

— Со стороны города — четыре входа, — сказал Дирк. — Если с берега — один.

— Которым из них вы уходили?

— Береговым. К выходам в город не протолкнуться было. С той стороны есть… было две клумбы. В одной из них колодец. Рустам вспомнил про него, когда мы поняли, что смысла нет…

Никто не стал допытываться концовки фразы. Смысла не было во всём, что касалось лаборатории Кейда.

— Ну? Что дальше? — вновь воззвал к действию Ник. — Пойдём к береговой двери?

— Можно было бы попытаться, но там пространство и в самом деле слишком открытое. Если бы из города мы шли Подземьем, тогда бы мы вышли на тот самый люк, а от него до двери — метров двадцать. Но сейчас — обходить полздания, вокруг которого орды "акул" и оборотней… Я даже не представляю — как. Разве что с боем.

— А кто отказывается? — отозвался Ник. — В наших руках главный козырь для ситуации — птички.

— Ладно, — решился Дирк. — Работаем так: Батис — в середину группы — руководит воздушным боем. Наша цель не добраться до лаборатории, а проводить туда мальчика в целости и сохранности. Согласны?

Да, второе определение цели гораздо лучше. Легче кого-то защищать, чем просто пробиваться в здание. Батис улыбнулся, но кожа вокруг глаз потемнела. Боится или настраивается на бой? Что бы там ни было, он первым шагнул из зарослей. Ник и Матвей встали по бокам от него, впереди — Дирк и Тайгер, позади — я. Едва мы "замкнули" круг, на плечах Батиса появились два оллфага. С затаённым вздохом я поняла, что он всё-таки боится, и ему легче с привычной защитой. Крыланам Батис, как видно, ещё не дал команды, и они с любопытством осматривались. Теперь я смогла их разглядеть в деталях: да, они здорово походили на голубей, разве что хвост чуть длинней и жёстче, а клюв неожиданно вытянут дюйма на два. Прозрачность оллфаговая немного сбивала с толку — мутная и непостоянная: то уцепишь взглядом картинку и видишь чётко и ясно внутренности птицы, то вдруг всё заволакивается какой-то кисельной гущей. В общем, муть она и есть муть. Пока на горизонте никого: "акула" нажралась и утопала, стая оборотней мгновенно расправилась с останками жертвы и разбежалась в разные стороны — я решилась на риск и вошла в поле оллфага. Притом, что глаза оставались открытыми, я обнаружила: нахожусь явно не на Персее. Незнакомую местность описать легко — каменные пустоши. Именно каменные, а не каменистые. Причём пустоши горячие, как в аду, и подвижные: прямо передо мной, по достаточно ровной поверхности громадного валуна, побежали огненные струйки — камень послушно треснул по обозначенным линиям. Трещины мгновенно заполнились каким-то плавящимся веществом. Камень крошился, оседал, пока не распался, а вещество словно падало вместе с ним, пока не исчезло в глубинах каменной крошки, откуда рос уже следующий камень. И по всем поверхностям, куда успела кинуть взгляд, бегали, прыгали, перелетали оллфаги… В последние дни меня трудно смутить чем-либо, но… Едва найдётся свободная минутка для посторонних разговоров, спрошу у обоих драко: знают ли они, что оллфаги никогда не покидают спутников Гарпии? Правда, беспокоил один вопрос: почему же тогда умерли те крыланы, что остались в клетке? Вышла. Лицо горит, будто припекло близким огнём. Снова взглянула на плечо Батиса и вместо оллфаговых хвостов обнаружила глазастые головки, смотревшие на меня с огромным изумлением. С трудом уняла себя. Так хотелось помахать птичкам рукой: ну да, это я только что, благодаря вам, побывала в мире раскалённых серых камней.

— Ата, всё нормально? — спросил Дирк.

— Всё очень хорошо.

Дирк отвернулся. Через минуту мы дошли до стены. Ни парадного входа, ни скромной служебной дверцы.

— Сколько здесь дверей? — поинтересовался Ник.

— Четыре, как я уже говорил.

— И как ты думаешь их разыскать?

— На ощупь.

— Сенсоры до сих пор не сдохли? Смешно даже подумать.

— Двери смонтированы таким образом, что всегда приоткрываются буквально на дюйм. Не знаю, какая в том надобность, но это срабатывает и без участия сенсоров.