Не царское дело

— Все просто — контрразведчиков в армии боятся и уважают. Больше, конечно, боятся. Мой приятель позвонил Силину и попросил переговорить со мной и по возможности помочь. Костя оказался неплохим мужиком, и мы сразу нашли общий язык. Короче — поехали.

— Кстати, о нотариусах. Я хотела сегодня встретиться с Даниилом Макаровым. Хочу его попросить заняться моими наследственными делами. Или пусть поможет найти кого-нибудь подходящего на эту роль.

— Ты ему уже рассказала о секретном протоколе к завещанию?

— В смысле?

— Про недвижимость, о которой никто не знает.

— Не стала, зачем? Мы же по телефону говорили.

— Молодец, — не то в шутку, не то всерьез похвалил Крутов. — Бдительность превыше всего.

— При личной встрече я собиралась все ему объяснить. Не одобряешь?

— Как сказать. Я же не знаю этого Даниила так, как ты…

— Я тоже его почти не знаю. Два раза видела, один раз говорила по телефону. Вроде ничего, из приличной семьи, родители юристы. У Липкина в помощниках ходил, думаю, научился чему-нибудь.

— Надеюсь, ты не забыла, что у меня тоже есть прекрасный юрист.

— Помню, ты говорил. Если что — обратимся к нему.

— Понятно. Вы с ним уже договорились встретиться?

— Нет, только созвониться.

— Отлично. Тогда будем действовать по моему плану: сейчас едем за Силиным, оттуда — в больницу.

— Что за больница? Ты ничего не говорил ни про какую больницу.

— Расскажу, когда придет время. В больнице пробудем не больше часа, а потом, если мне подтвердят информацию, попробуем вытащить и размотать одну ниточку из этого странного клубка.

— Да что ты все темнишь? — возмутилась Настя. — Моей жизни угрожает опасность, а он все загадками говорит. Я имею право знать все!

— Меньше знаешь — дольше живешь, — отрезал Крутов и быстро встал из-за стола.

***

Константин Силин оказался приятным мужиком с красным обветренным лицом и пронзительными карими глазами. По тому, как топорщился на нем летний костюм, можно было сразу понять, что гражданскую одежду он носит нечасто.

— Помню, вы мне звонили, — обратился он к Насте, осторожно пожимая ее руку.

— Мне очень жаль, примите мои соболезнования, — с чувством ответила та.

Эти слова она должна была сказать во время телефонного разговора, когда узнала о смерти Маргариты Платоновны, но увы…

— Едем, — поторопил Крутов. — И без того в пробках настоимся. Я в Москве плохо ориентируюсь, поедем по навигатору.

— Я знаю, как туда удобнее добраться, — сказал Силин. — Настя, если позволите, я сяду рядом с Александром, на ваше место. Иначе придется всю дорогу вам над ухом бормотать.

Настя молча перелезла на заднее сиденье и, достав телефон, стала названивать Даше. Там долго было занято, но потом трубку взял Роман и тихим голосом сообщил, что Дашка спит, просто свалилась от усталости и переживаний. Тетя Зина не появлялась, и надежда на чудо становилась все более призрачной. От людей Крутова, занятых ее поисками, информации тоже не поступало.

Дорога оказалась довольно долгой, и Настя, прикрыв глаза, откинулась на сиденье.

Она жила себе спокойно, имела интересную работу, которую любила, хорошую зарплату, которая ее вполне устраивала, замечательного начальника, которого уважала и ценила, и достаточное, чтобы не скучать, количество поклонников. Ей чего-то в жизни не хватало? Нет, она была довольна и, можно даже сказать, — счастлива.

Но умирает Пчелка, а потом чудо — Настя становится богатой. Об этом втайне мечтает, наверное, каждый человек. Настя тоже иногда думала — неплохо было бы иметь кучу денег, черт возьми! И вот — свершилось. А дальше? Дальше начался ужас. Неужели правду говорят, что большие деньги приносят лишь несчастья? Как же тогда все эти олигархи, их жены и дети? Ни одного несчастного среди них Настя до сих пор не наблюдала. И вообще богатые люди выглядят вполне довольными жизнью.

Получается, это лишь ей так не повезло? Она не хотела верить, что Пчелка, своим щедрым подарком превратила жизнь любимой Анастасии в сплошной ад.

— Приехали, — вывел ее из задумчивости голос Крутова. — Веди, Костя. Пропуска заказаны?

— Конечно, — отозвался Силин. — Нас ждут.

Через проходную с металлическими вертушками и двумя бдительными охранниками в форме с погонами они прошли на территорию большого парка, в глубине которого виднелись невысокие, в четыре-пять этажей, розовые корпуса.

— Что это такое? — нарушила молчание Настя.

— Больница закрытого типа, — туманно ответил Крутов. — Для спецконтингента.

— Для шпионов? — ядовито поинтересовалась Настя, страшно уставшая от секретов и неопределенности.

— Наверное, они тоже есть, только никто об этом не знает.

— Смешно, если в истории болезни указано: род деятельности — шпион.

— Да, обхохочешься, — согласился Крутов, не улыбнувшись.

— Нам сюда, — сказал Силин, указывая на здание, подъезд которого украшала мемориального типа красная доска с лаконичной надписью «Лаборатория».

Суровая женщина в форменном халате бледно-зеленого цвета провела их по длинному безлюдному коридору и, открыв дверь кабинета, объявила:

— Петр Петрович, к вам.

В кабинете обнаружился пожилой мужчина огромного роста. Лысый, с маленькой головой на длинной морщинистой шее, с толстыми руками и ногами, мужчина напоминал вставшую на задние лапы исполинскую сейшельскую черепаху. Насте почудилось, что сейчас он опустится на четыре конечности и поползет им навстречу.

Однако ничего такого не произошло. Мужчины обменялись рукопожатиями, а потом сейшельская черепаха галантно приложилась губами к Настиным пальцам.

Рассадив гостей возле широкого письменного стола, Петр Петрович сказал:

— Все готово. Но хочу предупредить — официального заключения я дать не смогу. Для этого существует специальная и довольно муторная бюрократическая процедура. Поэтому…

— Мы понимаем, — не дал ему закончить Крутов. — Нам достаточно вашего мнения. Если потребуется официальная бумага, мы оформим все, как положено.

— За вас просили очень влиятельные люди, — укоризненно заметил Петр Петрович.

— Мы не стали бы вас тревожить, если бы не особые обстоятельства, — расставил все по местам Крутов. — Итак, просветите нас, что же произошло. Эта информация — для внутреннего, так сказать, пользования. Но не исключаю, что потом может начаться другое, официальное, расследование. Обещаю — вас это никоим образом не коснется и ваше имя нигде не прозвучит.