Не чужие

— Слушай, там, в бане, я был пьян и не понимал, что творю. Поэтому прости, если обидел тебя или пытался принудить, — решаю расставить все точно над “I”, несмотря на то, что прекрасно понимаю, что никакого принуждения там не было.

Лера не отвечает. Замерла посреди комнаты со стаканом в руке. Я же поворачиваюсь и иду к кровати, увеличивая между нами расстояние, пока совсем не слетел с катушек. Откидываю край одеяла и заваливаюсь на кровать прямо в штанах. Какое-то время мы проводим в полной тишине, которую разбавляет лишь потрескивание поленьев в камине. Но потом Лера внезапно спрашивает:

— Я тебе совсем не нравлюсь?

И я не знаю, что ответить. Она смотрит на меня огромными глазищами. Доверчиво так и открыто. Она девушка, которую хрен поймешь. Такая должна с каким-то мажором по клубам шататься, а не греть ладошки у камина посреди недостроенной базы отдыха у черта на куличках.

Вот уж угораздило меня влипнуть.

— Нравишься, как сестра. А теперь не задавай глупых вопросов и ложись спать. — Взбиваю подушку и отворачиваюсь от Леры, прикидываясь спящим, чтобы избежать очередных вопросов, ответов на которые у меня нет.

Глава 23. Давид

Лера игнорирует меня все утро, но это и к лучшему. Когда я проснулся, ее в домике уже не было. За завтраком она не смотрела в мою сторону, а когда начали собираться обратно в город, сразу же заняла место в машине Егора. Со мной даже не попрощалась. И как бы она ни пыталась изобразить равнодушие, все равно на ее лице читалась обида.

Остаток воскресенья проходит в суматохе. Оказывается, мой двоюродный брат собрался жениться. Все в шоке и недоумении. У него ведь и девушки-то не было последние полгода. Мать причитает, бурчит, что не успеем подготовить достойную свадьбу, но радостная улыбка за племянника весь день не сходит с ее лица.

После смерти родителей Даня и Оля переехали жить к нам, поэтому для моей матери они такие же родные дети, как я. Олька вообще была тогда крохой, это Даня уже в десятый класс перешел.

— Привет, старина. — Снимаю кроссовки и морщусь от истошного крика моего кота. — Не смотри на меня так, словно я тебя не кормил целый месяц. С твоими запасами жирка за день без еды не умер бы. — Чешу его за ухом и иду в кухню.

Достаю с полки кошачий корм, Барс нетерпеливо мяукает и жадными сверкающими глазами смотрит на пачку в моих руках.

— Благодарностей не надо. — Отсыпаю ему щедрую порцию, а потом открываю холодильник, делая ревизию своих запасов.

На душе отчего-то неспокойно, но причину найти не удается. А еще в голове вертится вчерашняя ночь. Когда зажал обнаженное тело Леры у стены. Почему-то этот образ никак не стирается из памяти, всплывает перед глазами раз за разом, стоит мне подумать о девушке.

Может, надо было все же разочек трахнуть ее? Глядишь, успокоил бы свое любопытство и очистил голову от ненужного хлама. Не побежит же она папке своему жаловаться, в самом-то деле?

Еще и Костян всю дорогу до города выспрашивал, кто такая Лера, насколько близко я с ней знаком и не против ли, если он к ней подкатит. Я лишь крепче сжал руль и равнодушно пожал плечами. Мне все равно. Должно быть. Потому что отчего-то на друга поднялось раздражение. Захотелось прикрикнуть на него, чтобы яйца свои подальше от девочки держал.

Тушу свет в квартире и ложусь под одеяло. Гоню мысли о Лере прочь. Стоит, наверное, пригласить Оксану к себе. Давно с ней время не проводили полезно. Из-за этого, скорее всего, и чуть не сорвался вчера.

С этими мыслями проваливаюсь в сон, а на следующий день меня ожидает неприятный сюрприз.

Я сижу в своем кабинете, и в глазах все расплывается от букв. Вот вроде я военный, Родину защищать должен, но, пока все бумажки заполнишь, противник успеет не то что напасть, а даже завоевать страну.

Я устало потираю глаза, время близится к четырем вечера, за окном уже темнеет, когда в кабинет без стука врывается Смоленский.

Я резко вскидываю на него взгляд. Парни рядом со мной недоуменно косятся друг на друга. Не узнать Вячеслава Владимировича невозможно. Тем более что в прошлом году он ребятам из нашего отряда лично вручал награды.

— Оставьте нас, — требовательно заявляет он, при этом смотрит лишь на меня.

Парней словно ветром сдувает. Насколько секунд, и мы остаёмся наедине.

Мне от взгляда Смоленского становится не по себе, но я выдерживаю его, не отворачиваюсь. Он, наверное, узнал, что я снова рядом с его дочерью ошиваюсь, и пришёл выставить мне первое предупреждение. Что ж, ожидаемо.

— Добрый день, Вячеслав Владимирович, — первым нарушаю тишину, складываю документы в аккуратную стопку и отодвигаю на край стола. — Чем обязан вашему визиту? — я стараюсь разговаривать в непринуждённом тоне, ничем не выказывать свое волнение.

Не то чтобы я его боялся, просто похерить вот так, по глупости, все то, над чем столько лет трудился, не хочется. Тем более из-за бабы, с которой нас ничего не связывает.

Смоленский не спеша снимает пальто, вешает на вешалку в углу, окидывает взглядом пространство, потом берет стул, притягивает его к моему столу и садится напротив.

В своём дорогом деловом костюме, с дорогими часами на запястье и в начищенных до блеска ботинках, в нашем кабинете он смотрится абсолютно неуместно. Тишина начинает давить, а я все жду, когда он перейдёт к сути дела. Быстрее начнём — быстрее закончим. Суть разговора и так ясна. Ведь что, кроме Леры, может связывать майора и замминистра обороны?

— До меня дошли слухи, Леонов, что моя дочь к тебе неравнодушна, — лениво выговаривает он каждое слово, закидывает ногу на ногу и не отводит от меня взгляда своих серьезных глаз. Совсем не таких, как у Леры. Она вообще на него не похожа. Ни единой общей черты. Словно между ними нет никаких родственных связей.

— Не волнуйтесь, я дал понять вашей дочери, что она меня не интересует. Никаких проблем не возникнет, — заверяю его, ни на мгновение не теряясь.

Вот и аукнулась мне помощь Лере. Прямо как знал. Хорошо, что между нами ничего не было.

— Ты не понял меня, майор, — усмехается Смоленский, и глаза хитро поблескивают. — Сегодня же ты пригласишь ее на свидание, будешь самым обходительным парнем в мире. Не обидишь ни взглядом, ни словом, изобразишь интерес и любовь. Она ведь у меня девочка красивая, видная, наверняка же понравилась тебе, раз прибегаешь на ее зов помощи, словно щенок. А, скажем так… месяца через четыре можно и свадьбу сыграть.

— Это шутка? — Хмуро смотрю на мужчину передо мной, абсолютно не понимая, какого черта происходит. Смоленский решил разыграть меня? Бросить кость, посмотреть на реакцию, а потом отобрать, сказав, чтобы ни на шаг к дочери его не приближался?