Не чужие
Шрифт:
Лера: “Да. Сегодня в восемь нормально?”
Я: “Заеду за тобой”.
От Леры прилетает эмодзи “смущаюсь”. Я блокирую телефон и поднимаюсь со стула. Хватаю ключи от машины. Сегодня можно уйти пораньше. Тем более причина ведь веская. Я, можно сказать, спасаю задницы сослуживцев.
По дороге домой в моей голове медленно вырисовывается план действий. Что ж, девочка Лера, придётся тебя получить по-взрослому, чтобы в следующий раз думала головой и парней с помощью папочки арканом не ловила.
Глава 25.
Давид пригласил меня на свидание.
Не могу в это поверить.
Еще несколько дней назад я поддалась хандре, окончательно убедившись в том, что пора вычеркивать эту глупую любовь из своего сердца, а образ Леонова — из головы, а сегодня мне пришло от него сообщение, в котором он явно дал понять, что не против встретиться со мной.
Я не сразу догадалась, кто мне написал. Ведь номер Леонова я удалила, но три последние цифры въелись в память, и, когда я узнала их, сердце в груди затрепетало от радости.
После случая в бане я была полностью раздавлена. Давид был так близко ко мне, целовал меня, ласкал, я чувствовала твердость его члена, а потом его словно перемкнуло и передо мной предстал все тот же холодный и циничный Леонов. Возбуждение словно рукой сняло, а его взгляд мог остудить даже вулкан.
Обида была настолько жгучей, что я проплакала всю ночь, пока Давид спал, и жалела, что не взяла свою машину. Так могла бы сорваться с места посреди ночи и уехать домой, а не ждать утра.
Мое подавленное состояние заметил даже отец. Пытался поговорить со мной, но я отмахнулась от него, уверяя, что со мной все в порядке.
Давид больше ничего не пишет, я же вскакиваю с кровати и мчу к шкафу. Взгляд скользит от полки к полке, я пытаюсь выбрать на завтра наряд, от волнения и руки, и коленки уже начинают подрагивать.
Я пытаюсь понять такую резкую перемену в решении Давида держаться от меня подальше. Неужели тоже что-то почувствовал? Это случай в бане так повлиял на него? Он ведь хотел меня. Не меньше, чем я его. Давид может отрицать это, но реакция его тела на меня красноречивей любых слов.
Дождаться вечера следующего дня очень сложно. Я не могу найти себе место. Записалась в студию красоты, где мне сделали укладку и легкий макияж. Потом перемерила множество нарядов и никак не могла определиться с выбором.
— Куда-то собираешься? Сверкаешь, словно новогодняя ёлка, — усмехается отец, когда я пробегаю мимо него в гостиной, пытаясь отыскать в доме свой зелёный шелковый шарф.
— Погулять иду, — с трудом прячу счастливую улыбку.
— На свидание, что ли? — с подозрением смотрит на меня папа, его бровь вопросительно ползет вверх.
— Что? Нет! С чего ты взял? — испуганно спрашиваю я, потому что боюсь, что отец начнёт задавать слишком много вопросов. Или ещё хуже: вдруг решит, что Давид недостойная партия для дочери Смоленского, и запретит мне с ним видеться?
— Ну, ты разоделась словно на бал, — хитро щурится отец. — Прическу сделала, накрасилась. Это очень подозрительно, и напрашивается лишь один вывод.
— Все-то ты замечаешь, папа, — качаю головой и смущенно отвожу взгляд в сторону. — Ну да, на свидание, — все же признаюсь я.
— Я
же говорил, что одумается твой майор. Или ты не с ним?— С ним, — мечтательно улыбаюсь я.
— Хорошего вечера тогда. Только чтоб дома к одиннадцати была, — переходит на строгий тон отец.
— Ну пап, я уже не маленькая. Ой, все, мне пора, — сжимаю в руке телефон, на которой пришло сообщение от Давида. Он уже на месте.
Машина Давида припаркована у ворот. Он не встречает меня, не открывает мне дверцу автомобиля. Я юркаю в салон и смущенно поднимаю взгляд на мужчину.
— Привет, — улыбаюсь, не зная, как вести себя после всего, что между нами произошло. А ещё безумно боюсь, что Давид в очередной раз передумает и отправит меня домой.
— Привет, — даже не взглянув на меня, отвечает он и заводит двигатель.
Я подавляю в себе разочарование, потому что рассчитывала на поцелуй, а его не случилось.
— Куда поедем? — спрашивает он, выворачивая руль и выезжая на дорогу. Я же стараюсь не пялиться на него и вести себя так, словно абсолютно не заинтересована в этом свидании.
— Ты меня позвал на ужин, так что тебе и выбирать, — произношу я, сама же нервно тереблю край шарфа.
— Я надеялся, что у тебя есть любимое место, потому что я редко бываю в ресторанах, разве что в пивных с друзьями. — Он бросает в мою сторону странный взгляд. — Но вряд ли тебе такое понравится, — криво усмехается он, добавляя после паузы.
— Я бы в боулинг сходила, — предлагаю я, потому что не знаю, о чем мы будем разговаривать в ресторане.
Пока что между нами настоящая пропасть, с последней встречи ничего не изменилось. А неловкое молчание в боулинг-клубе можно будет смягчить игрой.
— В боулинг так в боулинг, — соглашается он без особого энтузиазма и тянется к проигрывателю. Перелистывает несколько треков, пока не находит нужный.
Салон наполняется спокойной мелодией. Рядом с Давидом я чувствую себя самой счастливой. Но из бойкой девушки отчего-то превращаюсь в смущенную и неуверенную влюблённую дурочку.
— Как на работе? — спрашиваю я, ерзая на сиденье и смотря в окно.
— Как обычно. А как у тебя? Успела влипнуть во что-то за две недели, что мы не виделись?
— Моя чёрная полоса закончилась, так что ты со мной теперь в полной безопасности, — пытаюсь пошутить я, но Давид шутку не оценивает. Все так же сосредоточенно смотрит на дорогу и напряжённо сжимает пальцами руль.
Остаток дороги мы проводим почти в молчании. Перекидываемся несколькими ничего не значащими фразами, ловим короткие взгляды друг друга и делаем вид, что слушаем музыку, хотя на самом деле я даже не могу сказать, какая песня звучала перед треком, что играет сейчас.
Атмосфера между нами накалена. У меня вообще создаётся ощущение, что Давиду неприятно общение со мной, но я быстро выбрасываю эту мысль из головы. Ведь иначе он не позвал бы меня на свидание.
— Это же свидание? — на всякий случай уточняю я, поражаясь своей смелости.
— Как пойдёт, — загадочно усмехается Давид.
— Тогда где мои цветы? — ради шутки спрашиваю я и замечаю, как сжались челюсти мужчины. Решаю, что мне стоит и дальше держать язык за зубами, чтобы не испортить остаток вечера, ляпнув лишнего.