(Не)добрый молодец: Зимогор

Ближе к вечеру шевалье стал искать место для ночёвки. За первый день они прошли совсем немного: то на засеке время потеряли, то отряд крестьян их поневоле замедлил, но де Рюзак никуда и не торопился, чай, не в Англию за подвесками королевы ехал.

Всё это время Вадим шёл молча, практически не вступая ни с кем в разговоры. Говорить о себе он не считал нужным, а спрашивать других ему и не хотелось. Пусть сами о себе рассказывают, а ему не с руки. Каждый из его спутников думал почти также. Рыжие братья всё время шушукались между собою, Семён-красавчик постоянно насвистывал, время от времени восклицая, если замечал что-то забавное. Остальные изредка перекидывались фразами и поминутно пялились вглубь леса, пытаясь разглядеть в его толще мнимых и настоящих врагов.

Как только они отъехали от засеки, сразу принялись разбирать спрятанное на телеге вооружение. Рыжим досталась пара кистеней и лук с полным колчаном стрел. Бывший стрелец Афанасий, помимо бердыша, получил ещё и саблю, плохонькую, правда, но всё же.

Красавчик взял себе арбалет, а здоровый тесак у него уже и так имелся. Потрёпанный жизнью Семён получил копьё с метательной сулицей, ну а бородач Миклуха удовлетворился помимо топора ещё и щитом, снятым с телеги.

Кроме оружия шевалье расщедрился на кожаные поножи и нарукавники каждому из охраны. На самом же французе красовалась тонкая кольчуга, прикрывающая его грудь и плечи, все остальные могли надеяться только на плотную одежду, которой ни у кого не оказалось.

Вечер застал отряд на большой прогалине недалеко от дороги. Лошадей стреножили, выставили к ним охрану, остальные стали жечь костёр и занялись приготовлением ужина. Один только шевалье бесцельно бродил по поляне, что-то напевая себе под нос по-французски. Вадим не знал французского и поэтому не прислушивался. Ходит этот фрукт, да и хрен с ним, но свои уши Вадим, всё же, держал, что называется, открытыми.

Пока готовились к ночлегу, Афанасий, как старший охраны, стал назначать в ночное дежурство. Вадиму достался самый гнусный час: с трёх до пяти утра.

— Ты, паря, нам незнаком, — пояснил своё решение Афанасий, — а вооружён хорошо. Вона и пистоль у тебя есть, и пищаль имеется, зараз всех врагов перебьёшь и нас заодно разбудишь. А днём в телеге отоспишься, как поедем. Авось никто не нападёт на нас днём.

Вадим дёрнул головой и кивнул, неохота спорить, да и смысл? На его пищаль поглядывали, но никто из неё стрелять не умел, разве что Афанасий. Хотя, если умел, давно бы попросил посмотреть да проверить, а он равнодушно осмотрел пищаль и сразу отстал.

Стемнело, на ужин шевалье получил лучшую порцию, поел, сидя от всех отдельно, и завалился спать на телегу. Не успела ещё выйти из-за туч луна, как все окрестности огласил его могучий громкий храп.

— Хорошо он храпит! — выразил своё мнение один из братьев.

— Хранцуз, — ответил Семён и почесал сломанный нос, — они горазды храпеть да подолы девкам задирать.

— Откель знаешь? — спросил Миклуха.

— Так вона о нём уже по Калуге слух пошёл: ко всем смазливым с лица бабам приставать начал, даже если с ей муж идёт, насилу отбивались. Да лезет недуром, картавит что-то на своём, да по-русски только два слова и знает: любов и пойдьём.

— И что, никто ему по роже не дал? — спросил Сидор.

— Так он оружием хорошо владеет, и к тому же колдун, не стали связываться, баб и девок уводили прочь и всё.

— Понятно, — ответил за всех Афанасий. — Ладно, робя, пора и на боковую, завтра опять в дорогу. Миклуха, тебе первому сторожить.

В это время в лесу раздался такой душераздирающий хохот и крики, как будто на огонь их костра прилетели самые ужасные демоны. Все вздрогнули. Храп резко прервался.

— Аххаха, хур, хугу!

Шевалье шевельнулся и что-то прошептал, отчего ночная птица поперхнулась на полукрике и резко заткнулась. Через минуту окрестности вновь огласил могучий храп француза.

— Колдун, не иначе! — сказал, перекрестившись, Афанасий, — иди, Миклуха, сторожи.

Бородач молча поднялся и направился к лошадям, что стояли недалеко и паслись стреноженные. Все остальные стали укладываться спать рядком, спиною друг к другу. Улёгся и Вадим, невольно вслушиваясь в лесную тишину. Больше ничего особенного не произошло, мертвецов рядом он тоже не чувствовал. Ведьма дала ночное зрение, а вот слух филина ему не достался, поэтому, осмотревшись вокруг, он лёг вместе с остальными и уставился в звёздное небо.

Резко захотелось домой. Увидеть мать и родственников, Москву и родную Рузаевку. Но ничего этого ему в скором времени не увидеть, надо искать возможность вернуться, любой ценой. Возможно, если француз и вправду колдун, он что-нибудь знает. Да, надо попытаться расспросить его об этом. С такой мыслью Вадим и уснул.

Глава 18 Соловей — разбойник

Ночь опустилась на землю, и далеко в стороне от дороги зашевелился на огромном дереве человек. Он расположился словно в гнезде, сделанном из брёвен и ветвей, стянутых между собою верёвками. Это был не дом, а наблюдательный пункт. Дом же его находился далеко отсюда, в густом дремучем ельнике, где в самой гуще плотных рядов старых елей имелась добротная берлога, выкопанная и укреплённая вручную. Там и жили до начала странствий и хранили своё добро трое братьев: Калдон, Балдон, и он, Бюльбюль.

Калдон, заросший до самых бровей черноокий, черноголовый и кряжистый, как ствол дерева. Балдон тоже черноволос и коренаст, только туп и жесток неимоверно оказался, ну, а сам Бюльбюль, или по-русски Соловей, возглавлял всю шайку разбойников. Маленький и кривоногий, он целиком полагался на своих братьев, более сильных физически.

Каждый из них от природы обладал каким-то особым навыком: Калдон могучей физической силой, Балдон быстротой движений и ловкостью в битве, а Бюльбюль неизвестной природы качеством, позволявшим ему оглушать звуком любых живых существ, как людей, так и животных. На том они и зарабатывали, грабя отдельных путников и целые караваны.

Начинали они, идя от окраинных земель, и сейчас странствовали, откочевав от Чернигова ближе к Москве: здесь и добычи больше, и народ в междоусобицу пошёл. А то, что мертвяков кругом полно, так на то у них Соловей имелся голосистый, враз упокаивал, ну или со второго раза, как уж получалось. Его свист на время обездвиживал всех, хоть бесов, хоть одержимых, хоть обычных зомби, а братья, не теряя времени, сносили им головы.

Остановившись в районе Калуги, недалеко от тракта, они быстро соорудили на дереве наблюдательный пункт и расположились выжидать добычу. Ручной ворон по кличке Зель прилетел к ним рано утром и, громко хлопая крыльями, приземлился на ветке.

— Каррр, каррр, — оглушительно орал он, вытягивая при этом в сторону тракта голову.

— Караван?! — продрал глаза Соловей.

— Карр, — снова оглушительно каркнул ворон и скосил на него свой чёрный глаз.

— Ага, большой.

— Карр, — гораздо тише каркнул ворон и, сложив крылья, стал искать что-то в перьях.

— Ага, значит, небольшой.

— Так они сейчас большие и не ходят, если вообще ходят, — здраво рассудил проснувшийся Балдон.

— То так, да только уж все наученные и вооружённые, — возразил ему Калдон.