(не) Его Малыш(ка)

— Агния, — цежу я сквозь стиснутые до скрежета зубы.

Легкий треск сломавшегося пополам в моей ладони карандаша, словно раскат грома, проходится по кабинету. Сотрудник понимающе кивает и стирает с лица ухмылку. Кирилл — боевой друг, и нарушение субординации в наших рабочих отношениях позволено лишь в общении тет-а-тет, в остальном — все четко по регламенту. Поэтому сальные шутки о бабах допускаются, но именно сейчас меня коробят его намеки, и желание почесать кулаки каленым железом жжет внутренности.

— Информации не много, но… — Кирилл раскрывает принесенную с собой папку и сосредоточенно перелистывает страницы. — Она и не особо ценная. — Он пожимает плечами.

— Что там? — тянусь за досье.

— Все по стандарту. — Кирилл передает мне тонкую папку с парой листов стандартного формата. — Ничего необычного, и к нашему делу эта информация точно не имеет никакого отношения. Ну, во всяком случае, явно и преднамеренно.

— Угу, — киваю я, вчитываясь в скромную биографию Крохи.

— А вот со вторым все сложно, — продолжает Кирилл. — Его словно нет в реальности вообще.

Удивлённо вздергиваю бровь, недоуменно глядя на друга. Такого быть не может!

Кроха мне врала? Зачем?

Да ну, нет! Не верю!

Вдох-выдох…

Всему! Всегда! Есть! Объяснение!

Надо просто лучше искать.

— Нет, какой-то му… хакер точно рылся в ее телефоне, причем продвинутый и продуманный — так все запутал, что парни пока до конца не разобрались.

— Значит, все-таки был. — Я не спрашиваю, лишь для себя констатирую факт, скользя взглядом по нечетким контурам ее наивного лица на размытой фотографии, явно взятой из социальных сетей.

— Видимо, да. Но вот именно Станислава Степановича Рейна нет ни в одной базе данных.

— Ну, так ищите! — отчего-то злюсь я.

— Ищем, — кивает Кирилл. — Я пойду.

Он поднимается с кресла, намереваясь покинуть кабинет. Я останавливаю его окликом, но не успеваю ничего сказать. Нас прерывает скрип открывающейся двери.

— Его до сих пор нет. — На пороге, всхлипывая, стоит Карина.

Я смотрю в эти заплаканные глаза, полные какого-то непереносимого отчаяния. А она прикусывает губу, сдерживая рыдание, и сильнее прижимает к себе малыша, чертовски похожего на Влада. Хотя чему я удивляюсь? Буквально пару лет назад Карина уже носила фамилию Виннер. Только замужем она тогда была за отцом, а вот теперь — за сыном.

Черт, как же все запутано! Как во всем этом разобраться и не свихнуться?

Не желая вдаваться в подробности, отпаиваю ее ромашковым чаем, кормлю печеньем и мысленно составляю план дальнейших действий, отправив Кирилла подготовить команду на выезд.

— Все готово! — В кабинет вновь заглядывает Кирилл. — Парни ждут на стоянке.

Киваю, забираю со стола несколько папок и свой рабочий планшет, а также подарок для Крохи. Помогаю Карине подняться с кресла. Она берет на руки малыша, потирающего кулачками сонные глазки, и мы на лифте спускаемся в гараж. Рассаживаемся по автомобилям, Карина с ребенком удобно располагаются на заднем сиденье моей машины.

Я, как всегда, собран и четко следую обговоренному немногим ранее плану. Но где-то в районе сердце противно ноет, щемит и мешает нормально сосредоточиться. Сжимаю крепче руль, стараясь не думать о том, что Кроха снова останется одна, утешает лишь то, что в этот раз я позаботился об охране.

Стараюсь не думать о возможной опасности для нее и малыша, но чем черт не шутит, тем более подробная информация о Стасе так и не появилась. А это может значить одно: он нечист. Поэтому быть до конца уверенным в том, что до Агнии ему нет никакого дела, я просто не имею права. В чем-то я параноик — в нашей работе по-другому нельзя, иначе просто не выживешь.

И я паранойю, страшно — до зудящей боли между лопаток, до скрежета зубов, до дикого желания запереть ее в башне, да так высоко, чтобы ни одна пылинка на нее не упала.

Притихшая сзади Карина безучастно следит за монотонно скользящим пейзажем в боковое окно. Малыш, сморенный мерным шуршанием шин по асфальту и плавным покачиванием движущегося автомобиля, прикорнул, прильнув немного курчавой головенкой к коленям матери.

Мы едем в полной тишине, нарушаемой лишь сонным сопением мальчонки и горькими женскими вздохами, не добавляющими оптимизма.

— Я быстро. — Торможу около ворот своего коттеджа. — Мне надо пару вещей взять, — объясняю Карине. — «И Кроху увидеть», — добавляю уже про себя, надавливая на ручку и открывая дверь.

— А можно с вами? — летит в спину робкий вопрос.

Оборачиваюсь и ловлю ее потерянный взгляд. Карина прижимает к груди проснувшегося сынишку и смотрит на меня поверх его макушки. Она, словно боится оставаться одна где бы то ни было. Как вообще до офиса-то добралась?

— Пошли, — пожимаю плечами и открываю дверь, помогая ей выйти.

Машина сопровождения останавливается на обочине дороги чуть поодаль. Кивая Кириллу, стучу указательным пальцем по наручным часам и показываю ему раскрытую пятерню. Получаю в ответ утвердительный кивок и исчезаю за воротами.

Взлетаю по ступеням, словно подгоняемый невидимой силой. В душе клокочет приятное чувство, то, что раньше даже не значилось в списки испытываемых мною положительных эмоций.

Пара оборотов ключа чуть подрагивающими от нетерпения руками, и я распахиваю дверь. Тишина и пустота упругим потоком окатывает меня. Я еще не переступил порог, но точно знаю: Крохи дома нет. Даже кота нет!

— Проходи, — сиплю пересохшим горлом, пропуская Карину с малышом вперед.

Черт! Так не должно быть! Я не имею права на все те чувства, эмоции и глупые ощущения, что прорываются наружу, мешая действовать рационально, туманя мой мозг, забирая большую часть мыслей.

Но…

Бросаю ключи на тумбу, непроизвольно потирая грудь кулаком в районе гулко стучащего сердца. Что за глупости вообще творятся со мной?! Бредятина полная!

— Там гостиная, там кухня, здесь ванная, если вдруг…

Инструктирую девушку, проходя в глубь квартиры. Она кивает и исчезает с Васяткой за дверью в санузел. Я же взбегаю на второй этаж, спешно иду в свою спальню, но на полпути останавливаюсь и все же заглядываю в комнату Крохи.

Пусто, чисто, и лишь мелкие детали, оставленные ею на комоде, кровати и кресле, солнечным лучиком пробираются под кожу. Вдыхаю тонкий аромат ее духов и с какой-то глупой улыбкой тихо прикрываю дверь, будто боюсь разрушить ауру чего-то сверхчуткого и неимоверно нежного, поселившегося здесь. И я не против, если она решит завоевать и остальное пространство моей берлоги.