(не) его невеста

Алиса присвистнула.

— Но как вы узнали об этом?

Я встала с другой стороны стены. На глаза попалась розовая бумажка, которую я написала в один из своих приступов, когда мне ещё казалось, что он вернется за мной. “Ты навсегда будешь моей, девочка-смерть”.

— Я отправила нескольких лазутчиков, — отмахнулась я.

Мой взгляд никак не желал отрываться от надписи. Я до сих пор не понимала, почему он прозвал меня “девочкой-смерть”. Потому что моё имя перекликалось с именем древнегреческого бога смерти?

Ада. Аид. Вадим.

В этом была своя странная и безумная логика, которая ему так сильно нравилась. А я же просто даже не желала думать о том, что он сделал со мной. Я до сих пор никак не могла простить саму себя за то, что тогда поддалась его чарам.

— У вас феноменальная память, — внезапно сказала Алиса.

Вскинув голову, я удивленно взглянула на неё:

— И?

— Значит, вы сразу узнаете его?

Всего на секунду перед глазами пронеслось лицо Вадима, которое до сих пор заставляло меня испуганно замереть и даже не двигаться. В такие секунды я переставала дышать, а моё сердце так быстро колотилось в груди, что ещё чуть-чуть и оно бы обязательно вылетело бы к чертям из тела.

— Наверное, — глухо отозвалась я. — Но мне нужно найти его раньше Алекса, — заявила я Алисе. — Алекс не даст мне свершить над ним то правосудие, которое я хочу.

Алиса просто кивнула, а потом стала что-то быстро набирать на своём телефоне.

— У вас встреча с Леонидом Богдановичем через два часа, — напомнила она мне.

Не сдержавшись, я скривилась, но кивнула. Нужно было ещё заниматься свадебными делами, которые меня совершенно не радовали, однако другого выбора просто не существовало. Лучше я отдам Вадиму Лео на съедение, чем позволю ещё раз тронуть Кира.

— Кстати, вам звонит сейчас Кирилл.

Черт бы побрал его!

— Сбрось, — сухо велела я и направилась вон из своего тайного кабинета.

Алиса последовала за мной. Она покорно сбросила, но мой телефон опять зазвонил. И, не сдержавшись, Алиса сердито вздохнула. Мы обе знали, что Кирилл не успокоится, пока не услышит меня.

— Может быть, вы всё-таки с ним поговорите?

Проверив, чтобы все механизмы встали на свои места, я закрыла дверь и покачала головой. У меня до сих пор перед глазами стояла дверь в палату, и я не могла избавиться от противного аромата больницы.

— Алекс о нём позаботится.

Алиса помрачнела, но больше ничего не сказала. Может, она добавила его номер в черный список, может она ему что-то отписала, но это было не важно. Сейчас мне нужно было заняться свадьбой.

Внезапно зазвонил мой особенный телефон, на который я принимала звонки от должностных лиц. Мы с Алисой одновременно переглянулись. Схватив его, она прочитала имя звонившего абонента и скривилась.

— Это от мэра.

Я застонала:

— Он опять попал в аварию.

Алиса протянула мне телефон:

— Будете отвечать?

— Конечно, — я сердито выхватила его из ее рук. — Я всё ещё дорожу своим именем и репутацией.

Я как раз ответила на звонок мэра, как кто-то громко позвонил в дверной звонок. Мне не удалось сдержаться от закатывания глаз, а Алиса уже поспешила, чтобы открыть и выпроводить гостя, который пришел так не во время.

— Да, Петр Алексеевич, я вам ещё раз повторяю: я приеду в полицейский участок через полчаса. Никому ничего не говорите. Нет, звонить вашему адвокату не нужно. Я сама ему позвоню. Да, я всё улажу, СМИ об этом не узнают. Да, не переживайте.

Услышав тихие шаги Алисы, я отвернулась от окна, возле которого стояла, и собиралась ей что-то сказать, как увидела огромный букет лилий в ее руках. Внутри меня мгновенно всё похолодело, и я даже не заметила, как телефон выскользнул из моих рук и упал на пол.

— Только не опять, — прошипела я. — Черт бы побрал его!

26. Кирилл

— Почему она не приходит?

Арина ничего мне не сказала. Только смерила раздраженным взглядом и продолжила раскладывать продукты на прикроватной тумбочке. Я б с удовольствием запустил в неё, например, вон тем апельсином, но подозревал, что после этого мне его запихнут в глотку. Можно сколько угодно подшучивать над Алексом, главное, иметь чувство меры. Но поднимать руку на его любимую жену — смертоубийство.

Даже если это просто брошенный апельсин.

— Потому что она не хочет к тебе приходить, Кирилл, — мрачно отозвалась наконец-то Арина, очевидно, поняв, что я не собираюсь спрыгивать с темы и спрашивать ее о чем-то другом. — И, если честно, я даже могу ее понять.

— Да? И что такого логичного в ее поведении?! — я попытался привстать на локтях — благо, это мне разрешали. — Думаешь, что я такая скотина, а она белая и пушистая? И?..

— Выяснять отношения будешь с Адой. А ныть — Алексу, — отрезала женщина. — А я вообще не думаю об отношениях других людей. Знаешь почему? Потому что это не мое дело.

Я только хмуро уставился в потолок и сделал вид, что все понял. Арина далека от понятия наивной женщины, разумеется, в мой прилежный вид она не поверит, но, по крайней мере, больше не будет читать лекцию. Я б с удовольствием вообще не думал об Аде, если б у меня это получалось.

Но это, к сожалению, невозможно.

— Но я же ее люблю, — наконец-то промолвил я. — И я хочу ей помочь. А она ищет каких-то старых придурков…

— Кирилл, будь сдержаннее.

— Ну скажи, — я повернулся к Арине. — Что б ты делала в ее ситуации?

— Я не была в ее ситуации.

— Ну скажи!

Арина вздохнула. Она села на край кровати, оттолкнула мою руку, продемонстрировала кулак, намекая на то, что если я попытаюсь к ней приставать, то получу вдобавок еще и сломанный нос, и промолвила:

— Я не буду осуждать Аду, но от чувств собственных я бы не бегала.

— У вас же с Алексом не было гладко, да?

В моем голосе зазвенела надежда. Я был готов глотку себе за эту надежду выдрать. Потому что Аде каждый раз хватало терпения, чтобы выкорчевать меня из своего сердца и, гордо задрав голову, переться по трупам, а мне — нет! Мне каждый раз надо было вновь и вновь ловить ее и приматывать к себе в надежде, что больше не сбежит.

И вот теперь лучшая цепь под названием “Кирилл в больнице с переломанными ногами” не сработала. Ады здесь не было. Рядом со мной, как те наседки, кудахтали медсестры, периодически приходил Алекс — очевидно, в качестве мозговправлятельного средства, — и ни следа Ады.

Однажды я, проснувшись, был уверен, что она пришла. Запах ее духов, перемешанных с лилиями, теми самыми, что их Аделаида терпеть не могла, стоял в палате.

Запах-то стоял. И не только он.

А Ада не стояла.

Ады не было.