(Не) его трофей

— Прощай!

Распахиваю дверь и, споткнувшись, неуклюже забираюсь на водительское сиденье. Дрожащими руками сую ключ в замок зажигания. Поворачиваю и неловко, рывком стартую. В боковом зеркале вижу, что Яр неподвижно стоит под дождем, глядя мне в след. Кое-как вытираю потеки туши на щеках и усилием воли заставляю себя смотреть только вперед. Не оглядываться. И, самое главное, не позволять себе снова и по-другому. Не позволять «большее».

Ни за что!

Следующее утро встречаю с соплями, больным горлом и температурой. Ненавижу простуды! А сейчас вообще худший момент для грозящего мне теперь домашнего ареста в одиночестве. Потому как за просмотром документов «на всякий случай», чтением и сериалами не спрячешься от мыслей о том, с чем я совершенно не знаю, что делать.

Ах, если бы проблема была только в неизжитой обиде из-за дурацкой юношеской погибшей влюбленности и в том, что в настоящем виновник — золотой мальчик-чемпион — захотел меня в качестве очередного трофея! Да я бы сейчас прыгала от счастья, несмотря на температуру.

Пятницу и все выходные я лечусь так усердно, словно в понедельник мне на красную дорожку лишь затем, чтоб не пришлось оставаться наедине с собой еще и дальше. Спасибо Саше, что он заезжает, наплевав на возможность схватить простуду. Лично мне никакие гаджеты не могут заменить живого общения. Между нами, правда, некая неловкость, но хоть Барковский в разговоре не мелькает.

Когда утром в понедельник я чувствую себя почти здоровой, счастлива так, словно уезжаю в отпуск, а не иду на пусть и любимую, но все же работу.

Почти вприпрыжку выскакиваю из парадного. Нажимаю кнопку брелока, и моя машина приветственно мигает фарами. Когда подхожу к ней, вижу, что переднее колесо полностью спущено.

Нет! Не-ет!

Машину я умею только водить. Все! Даже жидкость в стеклоомыватель сама не залью. Что уже говорить про замену колеса.

Осматриваюсь в поисках кого-то, кого можно попросить помочь, и натыкаюсь на красный «мустанг». Привалившись к его отполированному кузову, на меня насмешливо глядит Барковский поверх солнцезащитных очков. И не холодно ему в одной белой футболке и джинсах? Все это мягко обтягивает каждый рельеф мощного тела.

Судорожно сглатываю, чувствуя, как начинает частить сердце.

— Подвезти? — окликает Яр с усмешкой.

Я бледная, и у меня немного воспалена кожа под носом из-за тонны изведенных бумажных салфеток. Укладка, правда, свежая, и, учитывая ясную погоду, мои русые волосы красиво золотятся от солнечных лучей. На губах красная помада. Под темно-серым пиджаком белая блуза и жемчужного цвета объемный жилет, зато на ногах черные брюки-скинни. Неплохо.

Все это вихрем проносится в голове, пока Яр медленно снимает очки и приближается ко мне, ощупывая тяжелым голодным взглядом.

— Зачем ты приехал?

— Не надоело спрашивать одно и то же?

— Яр, я ведь не шутила…

— Я-р, — склоняется к уху, — скорее бы услышать, как будешь стонать мое имя подо мной.

— Не дождешься, — говорю, чуть задохнувшись, и отступаю на шаг. Кровь бросается к щекам.

Переживаешь за бледность, да, Кать?

— А я и не умею ждать.

??????????????????????????- Так что, заставишь?

— Я похож на того, кто на это способен?! — неожиданно злобно рычит, сверкая глазами.

— Не знаю, Яр, — нарочито сильно пожимаю плечами. — То, что ты мне не даешь прохода, например, уже нездорово выглядит.

Приходит его очередь пожимать плечами.

— Не могу иначе, что ж поделать, Киткат.

Глава 7

От этих слов, от его взгляда все внутри сладко замирает.

— Смочь, Яр.

— Давай уже поедем, м? Я тебя за десять минут домчу.

— Спасибо, я вызову такси. Или, если бы ты согласился помочь мне поменять колесо…

А он снова берет меня на руки, точнее снова перебрасывает через плечо и несет к машине.

Я бы закричала, но, вот незадача — приходится сосредоточиться на том, чтоб не уронить папку с документами и сумку и чтоб из носа не вытекли сопли.

Яр усаживает меня на переднее, пристегивает.

— Теперь не убежишь, — хрипло шепчет в губы. Потом склоняется к шее и медленно с шумом тянет носом воздух, смакуя мой запах. — Ай, пахнешь!

— Ты псих ненормальный!

Пока обегает машину, громко шмыгаю носом, стараясь проглотить как можно больше соплей. Неуловимым движением вытираю нос салфеткой.

Сев за руль, Яр срывается с места так, что шины зовут на помощь, а меня вжимает в спинку сиденья.

— До тебя не доходит значение слова «нет»?

— Если б доходило, то я был бы сейчас там, где оказываются девяносто процентов детдомовцев, Киткат, — говорит без тени веселья. — Так что, да, слово «нет» для меня ничто.

Я не нахожусь, что на это ответить. Раздражение стихает, сменяясь замешательством. И уважением к силе духа, которая понадобилась мальчику-сироте, чтоб стать тем, кем он стал. Чтоб оказаться на вершине.

— Давай только без жалости, ладно?! — злится.

— Я и не думаю тебя жалеть!

— А тон уже соответствующий.

— Да откуда тебе знать…

— Такой же был, когда я навалял твоему женишку. Кстати, как он?

Зло кошусь на него.

— Нефиг было лезть, Кать! Надо как-то адекватно оценивать ситуацию. Ему, как умнику, уж точно.

— Знаешь что?

— Знаю, — резко сворачивает, и я хватаюсь за ручку над дверью. — Но зачем тогда вписалась?

— Я уже говорила зачем, Яр. Но, честно сказать, уже жалею!

— Так дай делу ход, — усмехается.

Я не отвечаю. Отворачиваюсь к окну и молчу. Яр тоже молчит.

Доезжаем мы быстро, пробки еще не начались, да и водит Яр лихо.

— Спасибо, что подвез, — тянусь открыть дверь.

— Сиди, — выходит, огибает машину и, распахнув дверь, протягивает мне руку.

Вкладываю в нее свои холодные пальцы. Яр нежно их сжимает, согревая.

Отнимать руку не хочется.

— Колесо я тебе поменяю, дай ключи.

Я так и делаю, а потом ухожу, поблагодарив за помощь. И только в фойе до меня доходит, что, во-первых, отдав ключи, я сама спровоцировала еще одну встречу, а во-вторых, так удачно спустившее колесо вполне может быть делом рук Яра.

— Сумасшедший, — бормочу, стараясь не улыбаться.

Ключи от машины мне привозит курьер, уточнив, что сама она припаркована возле конторы.

Те внутри небольшого изящного букета цветов в шляпной коробке. Очень нежная композиция из нескольких видов цветов в розовых и сиреневых оттенках. Знакомы мне из них только розы. Миниатюрные, с нежным сладковатым запахом. То и дело я сую в букетик нос, вдыхая поглубже. Ловлю завистливые взгляды коллеги, когда она заходит на кофе. Знала бы она, что завидовать нечему. Я…я же не смогу! Не смогу так поступить с Игорем! А мимолетное помешательство пройдет. Да и сам Яр не будет бегать за мной вечно. Когда просто хотят красоту, так всегда бывает. Либо, быстро насытившись, переключаются на завоевание другой, либо просто устают добиваться, ведь «красот» рядом полно. В случае Яра их не просто полно-их бесконечное количество. Кроме того…. Подобное уже было.