Не гаси свет

Он сложил ладони коробочкой, проиллюстрировав слова жестом, и продолжил:

— В космических агентствах секретность соблюдают, как в разведке, но время от времени пресса раскапывает факт-другой. Известно, что за прошедшие десятилетия у двух советских космонавтов были серьезные психологические проблемы, а американские астронавты признавались, что плохо перенесли изолированность на станции — то есть у них развилась легкая форма депрессии. На борту «Мира» и МКС случались инциденты, напряженные ситуации и кризисы, но упоминаются они только в конфиденциальных рапортах и редко становятся известны общественности. Однако два самых серьезных происшествия — дело Жюдит Лапьер в девяносто девятом и дело Новак в две тысячи седьмом — произошли на Земле… — Он подался вперед. — В девяносто девятом и двухтысячном Российский институт медико-биологических проблем провел серию экспериментов, чтобы выяснить, как организм человека ведет себя в условиях изоляции в космосе. Один из тестов заключался в следующем: нескольких испытуемых на сто десять дней поместили в точную копию станции «Мир». Все, что они делали и говорили, снималось на пленку, и команда психиатров круглосуточно анализировала материал. Третьего декабря девяносто девятого года команда, состоящая из трех иностранных и одного русского космонавтов, присоединилась к трем русским, которые находились в замкнутом пространстве с начала лета. Среди вновь прибывших были австриец, японец и доктор Жюдит Лапьер, очаровательная тридцатидвухлетняя женщина, доктор медицинских наук, представляющая Космическое агентство Канады.

Эннинжер встал, подошел к бару, взял «косячок» и вернулся к столу.

— Вас угостить?

— Спасибо, нет. Вы не забыли, что я полицейский? — усмехнулся Мартен.

— Не забыл. А вот вы забыли, что мы в Испании, здесь курение марихуаны не запрещено.

Он откинул крышечку зажигалки «Зиппо», чиркнул колесиком и осторожно прикурил, после чего стал рассказывать дальше:

— Через месяц команда праздновала Новый год. Русский майор напился и начал приставать к Жюдит Лапьер — сначала лез целоваться, а потом попытался силой увлечь ее в помещение, где не было камер, чтобы вступить с нею в… сексуальный контакт. Другой русский космонавт решил его утихомирить, и произошла ссора с кровавым мордобоем. Жюдит сделала снимки и отослала их по электронной почте домой, в Канаду, а австриец и японец обратились к своему руководству с просьбой вмешаться. Им ответили, что подобное поведение вполне естественно для русских, так что решений два — смириться или выйти из эксперимента. На следующий день произошел новый инцидент, в ходе которого одному из космонавтов пришлось забрать из кухни все ножи, потому что те двое грозились зарезать друг друга. Напряжение росло, словесные и физические стычки участились, и японец принял решение прервать свою миссию. Лапьер сдаваться не хотела: она добилась, чтобы в ее дверь врезали замки, и решила остаться. Координатор проекта доктор Валерий Гущин обвинил женщину в нагнетании обстановки: мол, ничего не случилось бы, если б она позволила майору себя поцеловать (а могла бы и перепихнуться!). Когда Жюдит вернулась в Канаду, она подала иск против Космического агентства, отказавшего ей в помощи. Разбирательство длилось пять лет, но она выиграла.

Эннинжер наклонился еще ближе. Его глаза азартно сверкали:

— Во втором инциденте была замешана Лиза Мэри Новак, опытный астронавт НАСА, летавшая на челноке «Дискавери». Пятого февраля две тысячи седьмого года полиция задержала Лизу и обвинила ее в нападении и попытке похищения в аэропорту Орландо офицера ВВС США, капитана Колин Шипмен, состоявшей в связи с астронавтом Уильямом Офилейном, бывшим любовником Новак. В машине Лизы нашли резиновые перчатки, парик и темные очки, а также пневматический пистолет, патроны, перцовый баллончик, нож с четырехдюймовым лезвием, большие мусорные пакеты и резиновый шланг. Новак напала на Колин Шипмен, когда та прилетела из Хьюстона и села в свою машину, чтобы ехать домой. Она брызнула ей в лицо перцовым спреем, но Колин удалось вырваться и позвонить в полицию. Камеры наблюдения зафиксировали Лизу Мэри в парике, плаще и очках. До этого дня ее работа и поведение были безупречными. Я не получил доступа к досье, однако, принимая во внимание найденный в машине «арсенал», она явно готовилась к убийству. Но прокурор решил иначе. Он снял все обвинения, в том числе и в попытке похищения. И хотя Колин Шипмен утверждала: «Она хотела меня убить», люди начали думать, что, возможно, все было не так уж и страшно… Ну вот представьте. Вы — блестящая, умная женщина, и вам все удается — за исключением личной жизни. Вы садитесь в машину, едете через пять штатов в парике, плаще и темных очках, везя в багажнике резиновые перчатки, нож, газовый пистолет, шланг и мешки для мусора — и собираетесь всего лишь брызнуть в лицо сопернице перцовым спреем? Лиза Новак отделалась двумя днями ареста и годом испытательного срока.

Эннинжер затянулся и с прищуром посмотрел на своего гостя. Образ сверхлюдей в глазах Мартена потускнел. Сервас отметил для себя, что в обоих случаях речь шла о мужчинах и женщинах и в обоих случаях дело было в ревности, преследовании и сексуальном вожделении.

— После этого случая НАСА пересмотрело все процедуры психологического тестирования астронавтов, — продолжил журналист. — Были проведены исследования стрессоустойчивости, ученые разработали антикризисные методики, позволяющие оказать помощь находящимся на орбите космонавтам в случае возникновения у них суицидальных позывов или психосоматических симптомов. В две тысячи девятом году было решено рассмотреть вопрос об уголовной юрисдикции виновного — или виновных — в преступлении, совершенном на борту МКС, поскольку на станции работают космонавты разных национальностей. Дискуссии были жаркими, и, насколько мне известно, французы ни к какому решению так и не пришли, считая эту тему слишком скользкой.

Сыщик вздернул бровь:

— А… в инциденте с Фонтеном тоже была замешана женщина?

— Женщина? — Маленький человечек внимательно посмотрел на него и кивнул. — Была.

— Когда?

— В две тысячи восьмом, в России.

Струйка голубоватого дыма растаяла в воздухе.

— В Звездном городке… — добавил писатель.

По спине майора пробежал холодок.

— Что там случилось?

— Позвольте для начала рассказать вам одну историю. Историю отношений между мужчинами и женщинами в эпоху покорения космического пространства. Историю долгой борьбы женщин за свое место в космосе… Вы тотчас же поймете, к чему я веду. В девятьсот шестидесятом году, еще до полета Гагарина, военный врач Уильям Рэндольф Лавлейс провел исследование о возможном участии женщин в космических программах. Некоторых женщин-пилотов серьезно тестировали — по той же системе, что и мужчин, — и тринадцать из них продемонстрировали поразительные результаты, во многом превзойдя коллег мужского пола. Все они должны были отправиться в Пенсаколу в штате Флорида для тестирования в Высшей медицинской школе ВМФ, но за два дня до отправки командование флота и НАСА внезапно все отменили, мотивировав это тем, что проект был негосударственным, а женщины — гражданскими пилотами. Как вам известно, первым американцем, облетевшим Землю по орбите, стал Джон Гленн. Это случилось через десять месяцев после полета Гагарина и через пять после полета Германа Титова. Этот самый Джон Гленн сказал тогда: «На войну и в космос отправляются мужчины, женщинам там делать нечего». Времена изменились, а с ними и нравы… В восемьдесят третьем году в космос отправилась первая американка — Салли Райд, на борту «Челленджера». В две тысячи двенадцатом она умерла от рака поджелудочной железы. Глава НАСА сказал о ней: «Она разрушила барьеры с невероятным изяществом и профессионализмом и кардинально изменила американскую космическую программу…» Странный набор слов, согласны? «Барьеры… изящество… профессионализм…» Райд была не первой женщиной-космонавтом. Первой и второй стали русские вернее, советские — женщины Валентина Терешкова, полетевшая в космос за двадцать лет до Райд, и Светлана Савицкая, полетевшая за год до Салли… После грандиозного успеха полета Гагарина Хрущев решил послать в космос женщину, и Валентину Терешкову отобрали из нескольких десятков кандидаток. Но орбитальный полет корабля «Чайки», на котором она летела, прошел совсем не гладко. Условия были очень тяжелые, Валентина — как и Титов за год до нее, чувствовала себя плохо, заснула, а на второй день по команде с Земли дважды пыталась сориентировать корабль вручную и честно призналась, что ориентация по тангажу у нее не получается. Поведение Терешковой вызвало серьезную обеспокоенность у ЦУПа, но тем не менее ей устроили триумфальную встречу и дали звание Героя Советского Союза. Потом она объехала весь мир, и в каждой стране первую женщину-космонавта ждал восторженный прием. Между тем в Звездном городке коллеги-мужчины Терешковой и отвечающие за программу ученые сочли ее полет лучшим доказательством того, что женщины пока не готовы покорять космос, а возможно, никогда не будут готовы. В Советском Союзе женщин-инженеров, женщин-военных и женщин-пилотов было больше, чем в любом другом государстве, они тренировались в Звездном городке, но их полеты неизменно отменялись в последнюю минуту. Только в восемьдесят втором году в космос отправилась вторая русская космонавтка, Савицкая. Советы в очередной раз опередили американцев, готовивших к полету Салли Райд… В семьдесят девятом году президент Жискар д’Эстен приехал с официальным визитом в СССР. Брежнев предложил, чтобы французский космонавт принял участие в экспедиции на борту «Союза». Из четырехсот кандидатов тогда отобрали пятерых: четырех мужчин и одну женщину, но русские согласились принять только мужчин.

Журналист вздохнул и не сразу продолжил свой рассказ:

— Положение дел практически не изменилось: за пятьдесят лет на орбите побывали пятьдесят семь женщин — в том числе сорок три из Америки и три из России. Когда в десятом году на Международной космической станции одновременно оказались четыре женщины, русских среди них не было. А нынешний русский отряд космонавтов состоит только из мужчин. Последняя из русских женщин-космонавтов, Надежда Кужельная, готовилась десять лет, но в две тысячи четвертом году ушла в отставку: ее полеты множество раз отменяли либо посылали вместо нее космонавтов Европейского космического агентства, а иногда даже пассажиров-миллиардеров вроде Денниса Тито. — Рассказчик откинулся на спинку кресла. — Только в одной стране существует такой же дисбаланс по, так сказать, «гендерному» принципу, и страна эта — Франция. Так-то вот.

— Если я правильно понял, большинство космонавтов — мачо и «фаллократы», а отсюда до преследования один шаг, верно? — спросил Мартен.

— Нет-нет-нет, — энергично запротестовал Эннинжер, — этого я не говорил! Большинство наших космонавтов — джентльмены, обаятельные, образованные, научившиеся уважать женщин и ценить их профессиональные достоинства. Ситуация постепенно меняется. Но Фонтен — человек старой закалки, и у него много друзей среди русских и американских ветеранов — именно они научили его всему, когда он был новичком. У всех этих людей, ну, почти у всех, было… как бы это поделикатнее выразиться… средневековое представление о месте женщины в обществе. Этакая смесь рыцарства и дискриминации.

— Вы так и не сказали, что же произошло…

— В этом вся сложность, — кивнул писатель. — Сами знаете, как все происходит в этой стране: мы очень любим указывать на чужие ошибки и недостатки, а о собственных старательно умалчиваем. Европейское космическое агентство и Национальный центр космических исследований ни одним словом не обмолвились об этом деле. Никто не подал жалобу, так что, если бы не утечки… Они постарались все «замести под ковер».

— Что именно? — попытался уточнить Сервас.

— Повторяю: точно известна лишь дата — две тысячи восьмой год. Европейское космическое агентство отправило Фонтена и молодую франко-русскую космонавтку в Россию. После тренировок в Звездном городке они полетели в «Союзе» на МКС. Там что-то произошло, и их миссию свернули. Фонтен вернулся во Францию другим человеком… Российские полицейские фактически обвинили его в преследовании и жестоком обращении с молодой коллегой. Всех деталей я не знаю. ЕКА замяло дело, дабы не замарать репутацию одного из самых выдающихся своих героев, русские поступили так же — ради сохранения репутации Звездного городка. Как бы там ни было, из программы Фонтен выпал. Агентство задействует его в медийных мероприятиях, он стал VIPoм номер один, этаким Томом Крузом, но «спалился» как космонавт…

— Вам известно имя женщины?

— Конечно, — кивнул Эннинжер. — Мы встречались, но она отказалась входить в детали… Это выглядело… — Он замолчал, пытаясь подобрать слово… — Странно… Я чувствовал, что она, с одной стороны, боится сказать лишнее, а с другой — жаждет избавиться от груза прошлого… На мой вопрос: «Правда ли, что имело место жестокое обращение?» — она утвердительно кивнула, но, когда я попросил уточнений, отказалась их дать.

Сервас почувствовал холодок азарта: возможно, он нашел негодяя.

— Вы совершенно уверены в своих словах? — спросил Мартен. — Неужели подобный человек может быть порочным манипулятором?

— Если вспомнить происшествие девяносто девятого года — попытку изнасилования Жюдит Лапьер — и дело Новак в две тысячи седьмом, это перестает казаться таким уж невероятным. Был слух, что один космонавт слетел с катушек на станции «Мир» и попытался открыть люк и его с трудом усмирили. С чего бы космонавтам быть другими, майор? Им свойственны обычные человеческие слабости, среди них попадаются «паршивые овцы». Имидж не имеет ничего общего с истинной сутью человека.