Не герой

– Самоходы или самоползы видел?

– Нет. Не видел. Мы как углядели степняков, так сразу тихонько в кусты уползли, выждали – и бегом в село.

– Правильно, – кивнул Лушик, пожилой, крепкий, справный мужик, бывший одним из признанных старейшин рода.

– Что делать будем?

Со всех сторон посыпалось:

– В леса уходить надо.

– Степняки никого не пожалеют, все запасы выгребут. Останемся – к весне с голоду помрем или к вендам холопами пойдем.

– Драться надо.

Василий молча сидел и выжидал, Лушик и Журав спокойно глядели на галдящих односельчан. Пусть перебесятся, пусть выговорятся. Постепенно взгляды сельчан обратились к старшим.

– Кайсаки в сорока верстах, – промолвил Журав. – Утром были. Идут к селу. Уйти и забрать с собой скарб мы не успеем, урожай в амбарах и ямах лежит. Сами решили до весны много не продавать, подождать, пока цены не поднимутся.

– Может, еще мимо пройдут или назад повернут? – выкрикнул Вайнико, тщедушный, забитый своей дородной супругой мужичок.

Ясно дело, Вайнико бежать не хотелось, нелегкое это дело – тащить на себе Лузию и полдюжины ребятишек. Впрочем, обороняться он тоже не захочет, убить ведь могут. Василий предположил, что сосед предложит сидеть тише мыши, а в случае чего откупиться. Понятная логика, живет он небогато, грабить у него нечего. Все поборы лягут на плечи более зажиточных односельчан. Дочерей на выданье у Вайнико тоже нет, нечего опасаться излишнего внимания со стороны степняков.

– Не пройдут они мимо. Как на первое же поле наткнутся, так сразу пойдут село искать, – возразил Журав.

– Кайсаков больше сотни, – поднялся с места Василий, – сколько именно, надо выяснить. Я хочу уже сегодня послать навстречу врагу быстроногих охотников, умеющих красться так, что ни листок не шелохнется, знающих лес, как своих жен.

– Не пустим! Как мы без охотников?! Погибнут ведь ни за рваную куну! – заорали с места.

– Тихо всем! – Журав поднял руку и уставился на крикуна тяжелым немигающим взглядом. – Хабулай дело говорит.

– Разнюхать все хочешь? – усмехнулся Лушик. – Хорошее дело. У страха уши велики, Пелько ошибиться мог.

– Я точно полсотни видел! – выкрикнул охотник.

– И еще неведомо, сколько слышал, – заметил Василий. – Три отряда по три человека нужно. Пусть идут навстречу врагу. Все три отряда разными дорогами. Поглядят на кайсаков, приметят все что можно и нужно. Много ли их? Как вооружены? У всех ли кони? Есть ли пушки и самоходы? Большой ли у них обоз? Дозорные пусть поглядят и сразу посылают самого молодого и быстроногого с вестью в село. Сами пусть постараются держаться рядом со степняками. Что-нибудь изменится, пусть второй гонец идет. И, наконец, я лично прошу, пусть самый опытный и мудрый боец до последнего висит у врага на хвосте, только в самый последний момент, когда они к полям выйдут, идет в село.

– Я пойду, – заявил Пелько.

– И я, – поднялся Вахлак.

– Родичи, – Василий намеренно употребил это слово, – я мало среди вас жил, еще не всех знаю как братьев. Выберите троих самых лучших, а они пускай сами выберут себе товарищей.

Рекомендация пришлась кстати. Получив конкретное указание, сельчане быстро выбрали из добровольцев троих. Это были Вахлак, Пелько и Саарно. Последний считался самым лучшим медвежатником, ползимы проводил в лесу на дальних заимках. Меха приносил дорогие и мяса столько, что половине села хватало.

– Теперь собираем гонца в город. Кто сможет быстро найти воеводу и все ему подробно доложить?

– Кумая послать, а лучше Вайнико, он хоть и несчастный, богами обиженный, да умеет лазейку найти. Воеводу Виктора ночью с лежанки поднимет, заставит себя выслушать.

– Вайнико на самоходе ездит, как пьяный на санках, – парировал Журав. – Нам не надобно самоход разбивать, нам надобно воеводу найти. Поедешь, Кумай?

– Поеду. Дайте перекусить, а то я с утра не жрамши. Переоденусь в посадское и поеду.

– Два вопроса решили, молодцы, – похвалил людей Хабулай. – Последний остался. Оружие достаем, чистим, патроны смотрим и разбиваемся на десятки. Десятских пусть старейшие назовут. Нам надо завтра на заре быть готовыми в лес идти. Как только первый гонец вернется, покажет, где кайсаки, так сразу и пойдем.

– Драться хочешь?! – встрепенулся один из сидевших на дальнем конце мужиков.

– Кайсаков много, всех перестреляют, – сказал Вайнико. – За воинами бежать надо.

Панический призыв не нашел понимания у сельчан. Один из сидевших рядом с Вайнико мужиков, не мудрствуя лукаво, извлек из кармана луковицу и запихнул ее в рот трусу.

Лушик поднялся со скамьи, вежливо кивнул Хабулаю и принялся вызывать десятских. Всего село смогло дать восемь полноценных, вооруженных автоматами и дальнобойными скорострельными охотничьими винтовками воинов. По словам сельчан, кое у кого в сундуках лежали и гранаты. В поход собрались все здоровые, способные держать оружие парни и мужчины от пятнадцати до шестидесяти лет. Еще два десятка бойцов с оружием похуже оставили в селе. Это последний резерв. Если ополченцы полягут, то резерву придется уводить женщин, детей и стариков в дальнее урочище или драться в селе, это уже как кости лягут.

– Хабулай, а ты с кем пойдешь?

– Как первый гонец вернется, так и ясно будет. Где опаснее будет, туда и пойду.

– Значит, вместе в лес пойдем, – Лушик опустил руку на плечо молодого командира.

– Утром ясно будет.

На том и порешили. Мужики пошли по домам готовить оружие и снаряжение к бою. Штабом обороны назначили двор дома Журава. Старый волох уже не мог сам идти в бой, ходил медленно, уставал быстро, но голова у него соображала. В том, что касается штабной работы, организации обороны, любому мог фору дать.

Правда, так получилось, что всю работу в первый вечер пришлось взять на себя Василию с Поколой. Журав и Лушик нашли самоход и укатили в ближайшие чудские села поднимать единородцев. Ближние – это мягко сказано, до Играны двадцать верст, остальные два села еще дальше. Хорошо, если старшие поздней ночью вернутся.

Разведчики вышли засветло, собираться им было недолго, а при закатном солнышке привычные к лесу люди могли отмахать десяток верст. Что будет дальше, они не знали. Скорее всего, заночуют в лесу и утром продолжат путь, это если уже на закате не встретят кайсаков. Никто не мог сказать, сколько времени потребуется врагу, чтоб дойти до села. Сегодня утром они были в сорока верстах. А сейчас? Неведомо.