Не грози императору!
Шрифт:
Твари напали одновременно. Не тянули время и не разменивались любезностями. Мне нравилось такое их поведение. Оно естественное. Каким и должно быть в пылу настоящей битвы.
В отличии от людей, монстров не интересовало как они выглядят и что о них подумают остальные.
Револьвер я откинул в сторону. Заберу потом, если от этого места хоть что-нибудь останется. Сейчас меня больше интересовал процесс, а не результаты. Их я буду разбирать позже.
Первое чудище наконец сделало выпад, щёлкнув клювом в паре сантиметров от моего бедра. Я в последний момент успел убрать ногу
«Чего ты медлишь?» – почти что завопил Сигбаурд, – «Решил сдохнуть и оставить меня здесь одного? Учти, в случае твое смерти мне придётся сорок дней мучиться в этом теле»
– Без тебя знаю, – задыхаясь проговорил я, кружа меж двух клыкастых тварей. – Твой паразит не отзывается. Он там сдох что ли?
– Он теперь твой и ты плохо о нём отзывался. Я говорил, что он выбрал тебя, а значит ждёт подобающего отношения».
– Какие мы обиженки! – проплювался я. Не хватало ещё бегать за ментальной вошью.
Я сконцентрировался, насколько это возможно в условиях постоянных прыжков и уворотов, и мысленно обратился к своему новому соседу.
На этот раз всё получилось мгновенно. Несколько сверкающих чистой энергией хлыстов выскочили во все стороны, вскользь пройдясь по шипастым бокам рептилий.
Над Мёртвой заводью пролетел противный писк. Сбитый с тварей дымок ниточкой потянулся ко мне.
Не уверен, что эта способность осталась незамеченной, но так даже лучше. Теперь за виконтом Грозиным закрепится слава уничтожителя монстров.
Я перенял управление хлыстами и закружился в смертельном танце. По сути, своими руками я практически не двигал, только иногда, по инерции, повторял движения своего смертоносного оружия.
Двухметровые отростки без устали хлестали по тварям, и с каждым ударом я чувствовал, как из них высасывается сила.
Через десять секунд всё вокруг было завалено отсечёнными частями рептилий.
Лапы, хвосты, шипы. Всё лежало и источало из себя чёрную дымку, которая, собиралась в тонкие струйки и всасывалась в меня без остатка.
Остановился я только после того, как от тварей остались одни туловища.
Они были ещё живы, но потеряли способность двигаться.
– Предлагаю продолжить наш разговор, – уже без улыбки произнёс я, когда наши с Фёдором глаза встретились.
Тот стоял, разинув рот, и смотрел поочерёдно то на меня, то на своих изувеченных питомцев.
– Ты не так меня понял, виконт, – главарь Дырявых котелков выдернул из рук бухгалтера дипломат и трясущимися руками принялся его открывать. На землю посыпались пачки перемотанных резинками купюр.
– Решил сделать ставку?
– Павел Алексеевич, меня заставили. Я не хотел. Здесь недельная выручка. Мы только всё забрали.
– С каких пор глава банды сам собирает деньги?
– Я уже не… теперь я бугор. Чёрные лисицы и Котелки теперь одна банда. Я вынужденно пошёл на такие условия.
Честно говоря, мне даже стало немного жаль этого засранца. Хоть он и был редкостным дерьмом, действовал он строго по контракту. Это суть наёмничества. Взял заказ – выполни его любым способом. Не справился – уступи место тому, кто может.
Я посмотрел на извивающиеся вокруг
меня хлысты и дотронулся до ближайшего из них. Тот змеёй прополз вдоль предплечья и обвился вокруг запястья.Холодный, как лёд и в то же время обжигающий. С какого ты мира малыш? И на что ты будешь способен, когда подрастёшь?
– Я предлагаю тебе сделку, – холодно проговорил я.
– Согласен на любые условия. Только не убивай, – трясущимися губами запричитал очкарик. – Я и так почти труп, после такого.
– Эти деньги пойдут компенсацией за причинённые мне неудобства. Гришу, моего помощника, вы освободите сейчас же. Ни одна из ваших рож больше не появится в этом районе. Передай это и своему новому боссу. Шутить я не стану. Увижу хоть одного – можете заказывать себе деревянные безрукавки. Рук у вас по жопу не будет. Есть вопросы?
– То есть, ты отпускаешь меня?
– А что ты, хотел? Отдать мне свою руку?
– Нет, нет. Извини, виконт. Я все понял. Освободите пленника и приведите его сюда, быстро! – гаркнул Фёдор оставшимся бойцам.
– Ах да! Совсем забыл. Твои звереныши теперь мои и все трофеи с них тоже. Они не жильцы, сам видишь. А теперь, убирайтесь. Тварь, которую вы привезли, сбросьте здесь-же. Она тоже моя.
Очкарик повернулся и, не делая резких движений, поковылял в сторону стоянки, откуда навстречу ему уже шёл Гриша.
– Стойте! – все как один развернулись, с опаской глядя на извивающиеся надо мной хлысты. – Надеюсь вы понимаете, что с вами будет, если кто-нибудь узнает о моих способностях?
– Можешь не переживать, виконт. Дураков среди нас нет.
Ага, верю я вам, как своему дяде, расстрещать может вы и не расстрещите, но своим точно расскажите, а потом придёте брать реванш.
Я не маньяк, и вырезать всех без разбора не входит в мои привычки. Так что, посмотрим, дураки вы или нет.
Когда небольшой грузовичок вывалил на площадь какую-то дохлую тварь и уехал, я переключил своё внимание на Гришу. Тот стоял и ошалело пялился то на меня, то на попискивающих рептилий.
– Вот такие дела!
«Интригующее вступление, долго придумывал? Ты должен его посвятить в свою тайну», – в голове раздался бубнёж Сигбаурда.
– Я не сразу понял, что вы имели в виду, когда говорили, что вас сильно ударили, – Гриша смотрел на меня, как на какое-то божество. – Я в жизни не видел ничего подобного.
– Главное, что с тобой всё в порядке, а остальное уладится. Поможешь?
– Чем смогу, – без промедлений ответил Гриша.
Уже практически стемнело, когды мы приволокли дохлую двухголовую тварь с площади поближе к пирсу.
Я вытер о брюки склизкие руки, и только потом включил на телефоне фонарик.
– Слышал когда-нибудь про такую?
– Про такую именно нет, но подозреваю, что она с залива. Там много всякой пакости плавает.
– Как думаешь, что с этих тварей обычно берут? Желательно небольшое и ценное, – я сунул руки в бока, оглядывая свою добычу.
– О, Павел. Я всего лишь газетный клещ, но некоторое всё же знаю. Берут всё. От клыков и до ливера. Ничего не пропадает. Те же мутагены – жуткая дрянь, меняют человека безвозвратно, готовят из всего этого.