Не грусти, Калифорния!
Шрифт:
Как только подъехали почти вплотную, он сделал попытку резко встать сделать замах, чтобы кинуть томагавк правой рукой. Но движение не получилось — не хватило сил. Шесть всадников ему и не дали такой возможности, вогнав в него сразу четыре пули.
Забрать оружие спустился Майкл. Посмотрев еще раз на удаляющийся табун, друзья медленно, шагом, отправились назад.
В лагере царила деловая суета. Люди были возбуждены и полны впечатлений от самого боя и окружающей картины на местах схваток. Группе женщин и детей во главе с Уильямом так и не удалось поучаствовать в нем. Но кто-то из них смог отличиться, ведь было же два выстрела из вагенбурга.
Отвязанный
— Август, как быстро мы можем собраться? — поинтересовался Сэтору у главы каравана, который суетился внутри цепи фургонов.
— Сэтору-сан! Полчаса, и мы сможем двигаться, волов уже осмотрели. Одну лошадь мы потеряли. Так сказала Марта, осмотрев ее. Лошадь пока не трогаем, дети уйдут, тогда успокоим…
— Что еще? Останемся без ужина, сэр, с которым не успели. И замечу еще, что совсем немного осталось до полной темноты…
— Что тут придумать, — буркнул проводник, давайте ночевать здесь. Нам легче и быстрее убрать трупы подальше, чем искать новое место в темноте, сэр…
— Да! Не получится, я уже это понял… Тогда давайте господа, берите готовых лошадей, седлайте еще, и оттаскивайте трупы. Просто из зоны видимости оттащите, большего в темноте не сможете. Будем спать под песни койотов!
— С раненой кобылой что будем делать, сэр? Она в лагере, идти не сможет…
— Если лежит спокойно, лучше оставить на месте до утра, пока мы не пойдем дальше. Если нет, то я к ней приду, как только станет темно…
«Все равно заснем не скоро», — подумал Айвен, осматривая на лагерь. Еще недавно лагерь казался пустым, а сейчас все пришло в движение. В одной части оружейник Генрих со всеми юношами каравана на расстеленном полотне чистили использованные револьверы и карабины всей группы, рассматривали и паковали трофеи. Женщины готовили еду и осматривали фургоны, так как были попадания пуль в борта. Действительно, одна лошадь из трофеев была ранена. Пуля вошла в круп, в заднюю часть корпуса и осталась там. Около нее сидела доктор Марта и что-то объясняла Дарине, младшей дочке Морриган.
Группа уборки закончила с павшими в бою индейцами уже в полной темноте, оттаскивая их веревкой с помощью лошадей как можно дальше вниз по реке. В конце делали это в темноте — вручную, используя след на земле.
Джеро отправил три дозорные группы по два человека и сейчас сидел у костров вместе с напарником и старшими мужчинами каравана. Спокойно вели неторопливый разговор, вспоминали детали боя.
Айвен отступил обратно во тьму, взял подстилку и решил лечь у своего второго фургона с наружной стороны вагенбурга. Прислушался к окружающему лагерь пространству, не нашел ничего, что могло тревожить, и переключился на лагерь.
В стороне были слышны звуки посуды, возня, писк и борьба подрастающих пятерых щенков, и разговоры около костров. Особенно выделялись голоса детей. Кошку и черного котенка семьи Мюллер не было слышно вовсе.
— Вы видели, как я стрелял? — громко вещал Имхер, копия своего ирландского отца, крепкого, как дуб. Парень действительно стал первым в стрельбе.
— Тебе хорошо, а нам не дали! — недовольно протянула Грета Вольф. Несмотря на двенадцать лет, девочка — лидер по своей натуре, и ее слушались даже дети постарше.
Действительно, Сэтору перед нападением установил запрет для женщин и старших детей
на стрельбу от фургонов. Во-первых — чтобы не вызвать ответный огонь нападающих по стрелкам, во-вторых — чтобы не подстрелили в горячке боя своих мужчин в засадах впереди. Им было разрешено вести огонь только в одном случае — по индейцам перед ними, которые бы прорвались непосредственно к фургонам.— Слушайте! — тихо говорила семнадцатилетняя Мари Штерн, младшая сестра Барбары. — Этот Айвен — молодой еще, а больше всех индейцев застрелил!
— Как он стреляет? Как бог! — восхищенно произнесла десятилетняя Катарина Циммерманн. — А как он тогда, еще в поселке двух бандитов убил? Один двух и голыми руками, а у самого — ни царапинки…
— А ты видела, что ли?
На этом месте юноша решил потрогать свои уши — не горят ли они? То был его первый бой лицом к лицу с врагом, и он не нашел в нем ничего особенного. А сколько всего трупов врагов на его счету с начала путешествия — он и считать перестал.
Опять замер, слушая. Кто-то подбирается к нему между фургонов. Позже понял, кто это, так как стал чувствовать этого человека, когда он рядом.
— Привет, дорогой! — Это Ханна, всегда невозмутимая и спокойная, приблизилась и села рядом. Наклонилась и чмокнула его в щеку в темноте.
— Как ты? — спросил в ответ юноша, и провел рукой по спине девушки, чувствуя, как спина сначала напряглась, потом расслабилась.
— Все хорошо, если ты имеешь в виду маму. Давай погуляем? Завтра вечером.
— С удовольствием, если ничего не помешает.
«Как она сказала…» — отметил в их беседе мелкую деталь. Ту, как обратилась к нему Ханна в начале разговора. Не — «мой дорогой», — ведь все женщины собственницы, а просто — «дорогой».
Еще немного посидели, в уединении и темноте ночи. Он рассказал ей о подробностях боя, в котором участвовал сам, а она — о действиях защитников лагеря. Сидели рядом, пока их громко не позвали на ужин.
После Бэр Ривер дорога опять потянулась по высокогорью среди холмов. Ровная, почти как стрела. И взгляду не за что зацепиться. Караван монотонно шел три дня, когда слабозаметная тропа начала изгибаться среди вертикальных скал, подходивших к ней с одной, потом, с другой стороны. Группы деревьев встречались только в ложбинах между холмами. Постоянно встречались обнажения породы из слоев известняка, выступающие на склонах. Слева внизу протекал ручей, но спуститься к нему можно было не везде, да и то с трудом. Так что к воде подойти животным получалось не везде. Только на третий день этой дороги проводник нашел стоянку, где можно было прямо в ручье напоить животных.
Следующий день также не был богат событиями. Айвен бодро шагал рядом с вторым фургоном после дежурства в дозоре. Постоянными были только солнце, висевшее в синем небе над головой, жара, духота при слабом ветре, облака вдали у холмов, и горы почти на линии горизонта.
До обеда головной дозор вместе с двумя старшими юношами, все верхом, смогли подстрелить молодую самку вилорога, и слив с нее кровь, передали на разделку Тому, слуге торговца. Молодой негр, как оказалось, очень умело и быстро мог разделать тушу. Он устанавливал доску позади фургона, и на ходу работал, сбрасывая негодные остатки на тропу позади. Их тут же инспектировал Лис, отбирая себе куски по вкусу. Пару раз вместо него наведалась Шерри. Пес то пропадал в стороне, то появлялся вновь и бежал рядом с теми, кто шел пешком.