Не ходите девки в лес

Я доплыла до камышей и, облепленная тиной, пошатываясь, побрела по ним. В какой-то момент силы совершенно покинули меня, и я просто рухнула на землю, теряя остатки сознания.

Не знаю, сколько я так лежала. Потом сознание потихоньку стало возвращаться. Я тяжело поднялась, опираясь рукой о землю, и медленно-медленно пошла вперед, стараясь не делать резких движений.

А потом мне показалось, что у меня начались галлюцинации. Я увидела мою Ольгу с неизменным стаканом в руке, а рядом с ней Дрюню. Они смотрели на меня как на привидение.

– Полина, – услышала я изумленный Ольгин голос. – А что ты тут делаешь?

– Жизнь себе спасаю, – выдохнула я и упала вперед, вновь лишившись остатков сил.

ГЛАВА ПЯТАЯ (ОЛЬГА)

Ой, какое же это кошмарное место – КПЗ! И как только я могла хотеть туда попасть! И зачем только я договорилась с Жорой! И для чего же я поменялась с Полиной! – причитала я, лежа на жестких нарах. Не жилось тебе, Ольга, спокойно!

Я лежала и глотала слезы. Мне уже казалось, что я попала в это ужасное место навсегда. Что никто меня отсюда не вызволит, и буду я здесь сидеть лет пятнадцать. Причем сама не знаю, за что.

К вечеру мне очень захотелось подлечить нервишки и успокоиться, но здесь, ясное дело, это сделать было нечем.

Мне было тоскливо, одиноко и очень страшно. Тут я вспомнила о Дрюне и подумала, может быть, он сидит за стенкой?

Я решила попробовать постучать условным сигналом по стене. Может быть, Дрюня мне откликнется? Все-таки мне будет чуточку легче…

Я стала выстукивать любимый Дрюнин ритм «Спартак – чемпион», но из-за стенки мне никто не откликнулся.

Зато открылась дверь, и в нее просунул голову охранник, хмуро спросив, чего мне нужно.

Я выдала ему целый набор желаний, в ответ на что он просто хмыкнул и исчез, тщательно заперев за собой дверь.

Я снова плюхнулась на нары. В этом ужасном месте даже спать не хочется. Я села, подперев подбородок кулаками, и задумалась о своей горемычной жизни…

Признаться, я даже не заметила, как уснула. На следующий день я встала в кошмарном настроении. Мне просто жить не хотелось. Что же теперь, каждый раз, как я буду просыпаться, меня будет встречать эта мрачная комната?

От таких перспектив я даже расплакалась. От принесенного завтрака категорически отказалась, решив объявить голодовку.

Тем более, что то, что мне принесли, назвать едой можно было лишь с большой натяжкой. И они полагают, я буду есть эту гадость?!?

К обеду я милостиво соизволила отщипнуть кусочек серого хлеба. Потом еще кусочек.

Затем, решив не миндальничать, я умяла всю горбушку, после чего аппетит проснулся просто зверский.

Я махнула рукой и, окончательно поставив крест на своей жизни, стала с жадностью уплетать то, что желтело в тарелке – не то суп, не то каша.

После этого мне стало себя еще больше жалко, и я решила к вечеру покончить с собой.

Но то, что случилось в обед, неожиданно развеяло все мои мрачные планы, и даже убедило в том, что жизнь на самом деле прекрасна.

В обед за мной пришел охранник. Он провел меня в кабинет капитана, где меня ждал… Жора Овсянников!

– Жора! – закричала я, бросаясь к нему.

– Все в порядке, милая, – успокоил меня Жора. – Получили результаты анализов, Дрюня ни при чем, его отпускают и тебя тоже.

– Ура!!! – заорала я, бросаясь Овсянникову на шею. – Это нужно отметить.

– Подожди, подожди, – смеясь, проговорил Жора. – Я думаю, тебе очень хочется отсюда поскорее уйти, правда? Или тебе понравилось? Тогда я могу по блату продлить срок твоего здесь пребывания.

– Нет, Жора, спасибо, – содрогнувшись от такой перспективы, ответила я и, подписав все, что мне подсунул капитан, поспешила вместе с Жорой прочь.

Вскоре из здания вышел и Дрюня Мурашов.

– Фу-у-ух ты! – выдохнул он, плюхаясь на заднее сиденье Жориной служебной машины. – Вот черт, думал, не выпутаюсь!

– Дрюня, ты в порядке? – спросила я.

– В относительном.

– Ну что, поедем к Полине?

– В Зоналку, что ли? – ужаснулся Дрюня. – Да я ее видеть теперь не могу.

– Поехали, Дрюня, – попросила я. – Нужно же новости узнать. Отметим заодно это дело…

Последнее мое замечание взбодрило Дрюню, и он, поломавшись для приличия, согласился ехать.

Жора довез нас до Скворцовых, которые всей семьей вылетели нас встречать.

– Ольга! – завизжала Наташка, повиснув у меня на шее, но тут же, заметив Дрюню, сиганула к нему.

– Ольга? – уточнил Виктор Михайлович. – А не Полина?

– Я думаю, теперь можно все рассказать, – улыбнувшись, ответила я, и призналась во всем.

Виктор Михайлович покачал головой, добавив, что догадывался об этом по поведению Рекса, Светлана Дмитриевна погрозила мне пальцем, Наташка победно заявила, что раньше всех все знала, а Жора сделал вид, что он вообще не Жора.

Рекс с радостным визгом выскочил из своей конуры и кинулся ко мне. Я расцеловала собаку в лохматую морду.

Одному Дрюне было на все наплевать и больше всего на свете хотелось выпить.

– А где Полина? – спросила я.

– Да она после похорон куда-то ушла, – ответила Светлана Дмитриевна. – И не сказала, куда.

– Ох, она все расследует! – озабоченно покачала я головой. – А я… Дрюня, давай найдем Полину и поможем ей?

Дрюне очень не хотелось менять свои планы, но тут вмешался Жора.

– Давайте лучше подождем Полину здесь и все узнаем. И вообще… Я хочу запретить вам все эти расследования. Надоело!

– Так чего, отмечать не будем, что ли? – не понял Дрюня.

– Дрюнь, давай чуть попозже, – попросила я. Признаться, у меня аж челюсти сводило – так хотелось выпить. – Мы же после этого КПЗ грязные все. Душ бы принять.

– Так давай пока на речку сходим выкупаемся, – предложил Мурашов.

Я с удовольствием приняла его предложение, Наташка увязалась за нами, а Светлана Дмитриевна сказала, что затопит пока баню.

Жора с Виктором Михайловичем остались сидеть на веранде и ждать Полину.