(Не)идеальная девочка

Удар прилетает раньше, чем успеваю закончить. Перед расплывающимся взглядом появляется её заплаканное лицо, а мне словно по сердцу топором рубанули. Кровяка хлещет и топит. Захлёбываюсь и давлюсь ей вместе с внезапно загустевшим воздухом. В замешательстве прикладываю ладонь к горящей щеке и замираю.

— Не говори так! Не смей так говорить, Артём!!! Ты не имеешь на это права! Думаешь я этого хочу? Выходить за него? У меня выбора нет! Я должна! Слышишь меня?! Должна! — кричит Настя, пока её голос не срывается на громкие несдерживаемые рыдания.

— Должна… — повторяю эхом. В два шага пересекаю разделяющее нас пространство и обхватываю её руками. — Ты не хочешь быть его женой? Не любишь?

В ответ она лишь слегка качает головой и меня накрывает облегчением.

Она не любит его. Не любит!

— Тогда почему? — хрипло задаю вопрос, потому что голосовые связки вдруг отказываются слушать команды мозга.

— Родители… Я должна… Понимаешь? Должна! — вскрикивает в отчаянии.

— Нет, Насть, не должна, маленькая. Где здесь ты? Где, мать твою, во всём этом ты?!

— Мне лучше уехать. Домой надо. — пищит, пряча лицо.

— Я тебя отвезу. — обрубаю сипло.

Меня вдруг накрывает какая-то слабость. Нет сил сопротивляться. Бороться с её моральными устоями.

Как уничтожить то, что всю жизнь вбивали в голову? Преданность семье. Верность клятвам. Это пиздец как сложно. Сам через такую хрень себя протащил.

Но теперь у меня есть то, за что можно ухватиться. МОЯ идеальная девочка этого не хочет. Её выдают замуж против воли. Она сама вложила мне в руки оружие, и я готов ринуться в бой. У меня есть месяц, но этого достаточно, чтобы помочь моей ведьмочке сделать правильный выбор.

— Насть, — зову тихо, и она поднимает заплаканное лицо. Уже привычно ток по венам, — ты же понимаешь, что я не сдамся? Не теперь.

Она кивает и, поднимаясь на носочках, прикасается к моим губам.

Зелёный свет. Наконец, сука, зелёный. Выжимаю педаль в пол и с проскрёбом срываюсь с места. Вот теперь точно не отступлюсь!

Глава 11

Он ворвался в мой серый мир, снёс его до основания. И построил новый. Живой и яркий

В машине мы с Северовым едем в полной тишине. Не знаю, о чём думает он, а я постоянно проматываю в голове события сегодняшней ночи. Начиная с момента прихода на вечеринку и заканчивая тем, что выдала ему то, в чём даже самой себе боялась признаться.

Я не хочу выходить замуж за Кирилла! Но как теперь с этим жить? Не могу вот так, из-за пары поцелуев и взбесившегося сердца перечеркнуть два года отношений. Разочаровать родителей. Уничтожить свою репутацию. Я ведь даже не знаю, что происходит между мной и Севером.

"Это правильно, Настя! То, что происходит между нами, блядь, правильно!"

Я уже не знаю, что значит "правильно", а что нет.

Выйти замуж за сильного и уверенного мужчину, который два года был рядом? Быть идеальной девочкой для родителей, которые вложили в меня душу? Или послушать барахлящее сердце, которое сходит с ума рядом с парнем, постоянно старающимся разнести в дребезги мой "правильный" мир?

Сегодня ему это удалось. Я чувствую себя совсем потерянной. А ещё опустошённой. После того срыва у него в квартире.

На мне всё ещё его футболка: корсет безнадёжно испорчен его стараниями. Нагибаю голову и втягиваю пряный запах Северова. Такое чувство, что ткань всё ещё хранит его тепло.

Он ведь был в этой футболке на вписке! То есть она касалась его рельефного горячего тела, а потом он натянул её на меня? Боги…

Глубже зарываюсь носом в пахнущую им ткань и вбиваю в лёгкие аромат кофе, табака, корицы и чего-то ещё. Чего-то, чем может пахнуть только один человек на свете. Любимый человек.

Любимый?

Но как это могло произойти? Когда? Почему?

Оторвав взгляд от бокового окна, в которое смотрю с той секунды, как села в машину, перевожу его на Артёма. Он не отводит глаза от дороги. Можно было подумать, что он просто сосредоточен, если бы не играющие на скулах желваки и плотно стиснутые челюсти. Он с такой силой сжимает руль, что на разбитых костяшках появляются капли крови, стекают на руль и падают на коврик под его ногами. Будто в трансе, тяну руку и накрываю его пальцы. Он вздрагивает и, бросив на меня беглый взгляд, возвращает к ночной трассе.

— Артём… — зову едва слышно. Голос надрывается и глохнет.

— Что? — хрипит, не поворачивая головы.

— Твои руки… — давлю из себя слова, вдруг ставшие такими тяжёлыми и вязкими. Все внутренности сжимаются в один сплошной ком. Кажется, одно лишнее движение, неправильное слово и меня изнутри разорвёт на ошмётки. — Что произошло? Ты с кем-то подрался?

— Хуйня. — рубит уверенно. Косит на меня глаза, проходит по моей ладони на своей руке и добавляет: — Всё нормально. Забей.

— Но…

— Не надо, Настя. Не сейчас. — голос не повышает, но давит интонациями.

Тут же замолкаю, поворачиваю голову и начинаю следить, как сменяются пейзажи за окном.

Руку мне вернуть не удаётся, потому что парень придерживает её большим пальцем и слегка поглаживает. Не то, чтобы это захват, из которого невозможно вырваться. Вовсе нет.

Это плен, из которого не хочется сбегать.

По коже расползаются мурашки, приятно щекоча тело. Добираясь до спины, превращаются в мощные электрические разряды, заставляющие всё внутри пылать. Ком, в который свернулось моё нутро, начинает медленно рассасываться, возвращая возможность дышать.

Спальный район сменяется центром города, который в дневное время стоит в пробках и тонет в серой человеческой массе. Но в четыре утра по пути нам встречаются лишь редкие машины и несколько загулявшихся прохожих.

Опять кошу глаза на Северова. Кажется, он даже не моргает. Сканирует пространство перед капотом и поворачивается ко мне с лёгкой улыбкой на губах. Зависаю на этой улыбке, такой мягкой и даже нежной. Вспоминаю, как его губы целовали меня. Как язык хозяйничал у меня во рту. Как сильные руки прижимали, гладили, стискивали, ласкали. Дыхание сбивается, и мне начинает критически не хватать кислорода. Ловлю ртом воздух, который со свистом проваливается в лёгкие.

— Всё нормально? — спрашивает тихо. — Ты покраснела…

Любимый?

Родители всю мою жизнь внушали мне только правила, запреты, чувство долга и чести, делая из меня своё продолжение. Никаких чувств. Никаких лишних эмоций. Никакой любви. Преданность семье и амбициям.

— Всё норм, — шепчу задушено, голос отказывается слушаться, — просто немного душно.

Любимый? Знал бы он, от чего я покраснела. Какие мысли вертятся у меня в голове. Какие чувства топят внутри.

— Открой окно. Кнопка на двери. — и сам впускает прохладный ночной воздух в салон люксовой машины. — Лучше? Полегчало?