(Не)идеальные отношения

 – Девочка моя, ты ещё не поняла, насколько я тобой одержим? – отрываю руку от её поясницы и двумя пальцами приподнимаю её подбородок, вынуждая заглянуть в мои глаза, в которых наверняка сейчас бушует пламя и любовь, какой я ни к кому не испытывал. – Так вот, мне наплевать на условности, на то, что подумают или скажут люди, мне даже на мнение собственного отца наплевать, Рада! Хотя он, кстати, совершенно не против наших отношений.

Выдав эту гневно-эмоциональную тираду, я на долю секунды каменею, а потом с моей души падает тяжёлый груз, потому что Вишневская расслабляется и, кивнув каким-то своим мыслям, трётся о мою щеку, словно голодная до ласки кошка. Я же крепче прижимаю её к себе, стискивая в стальных собственнических объятьях, и запечатываю признание непроизвольно срывающимся с губ обещанием.

– Я тебя никому не отдам.

Бонус

Рада

– Это вам.

Букет тюльпанов нежно-розового цвета ложится поверх непроверенных работ второго курса. С минуту я недоумённо смотрю на цветы, честно пытаясь понять, что это, куда и зачем. И только потом отрываюсь от собственных методичек и поднимаю голову, уставившись на стоящего передо мной парня, как на восьмое чудо света.

Кажется, его зовут Макар. И, кажется, он из группы вечных должников, умудрившийся переплюнуть даже Градова и Стрельцова. Но в отличие от них, под моим вопросительным взглядом он мнётся, краснеет и трёт ладонью шею. Чтобы смущённо пробормотать, утыкаясь взглядом в потёртый паркет кабинета:

– Вы сегодня это… Так классно выглядите, Рада Александровна…

– Только сегодня? – наконец, отмираю я, протягивая руку и мягко скользя кончиками пальцев по влажным стеблям цветов и едва раскрытым бутонам. Невольно улыбаясь шире от вида румянца, заливающего чужие щёки. Это так мило, что даже не смешно.

– Н-нет, – подпрыгивает от возмущения парень. И краснеет ещё сильнее, окончательно теряя остатки былой решимости. Беспомощно пожимает широкими плечами, засунув пальцы в карманы ветровки, и бормочет себе под нос. – Вы всегда классно выглядите… И, вообще, вы мне нравитесь! Как преподаватель, вот! Можно… Я пойду уже, да?

От его растерянного и понурого вида хочется смеяться, и я прикусываю губу, молча кивая в ответ. Всё равно не сдержавшись и весело фыркнув, когда несчастный даритель вылетает из аудитории, оставив меня один на один с нежданным презентом.

И странным, совершенно неуместным чувством грусти из-за того, Градов давно не дарил мне ничего просто так. Потому что я – это я… И не то чтобы мне это было действительно нужно, но каждой девушке хочется знаков внимания. Даже если ты точно знаешь, что без тебя ни дышать, ни жить, ни мыслить не могут…

И это, если признаться честно, обоюдная зависимость, избавиться от которой выше наших сил.

Прикрывая глаза, я задумчиво стучу пальцами по столу. И пропускаю тот момент, когда моё уединение нарушают. Нагло, эгоистично и совершенно беспардонно. Щёлкнув замком двери и заполняя собой всё окружающее пространство.

Я улыбаюсь шире и медленно считаю до пяти. Чтобы открыть глаза как раз в тот момент, когда надо мною склонится знакомое и любимое до последней ломаной линии лицо. И выдохнуть прямо в губы:

– Привет…

Градов молчит. Он просто целует меня. Сначала мягко, затем жадно и горячо. Так, что я не могу сидеть спокойно, цепляясь пальцами за его футболку. Забираюсь пальцами под тонкую ткань и рисую ногтями бессмысленные узоры на горячей коже. И лишь когда в лёгких сгорает последняя капля кислорода, он отпускает меня и расплывается в довольной, ухмылке матёрого кота:

– Домой?

– Домой, - я соглашаюсь легко, даже не задумываясь над ответом. Потому что это…

Ну, это Градов. И я точно знаю, что любой спор он решит в свою пользу. Что ему плевать на общественное мнение и ничего не стоит утащить меня через весь университет на плече. И, по-хорошему, мне бы чётко обозначить границы между нами на работе и в общественных местах, но…

Но я не могу. И не хочу. И не буду. Тем более, если быть совсем уж честной, Стас умеет держать себя в руках. Если хочет этого и знает, что это необходимо.

Пока мы идём к его машине, Градов то и дело косится на букет в моих руках. Галантно открывает дверь, помогает сесть и не задаёт ни единого вопроса. Он вообще только хмурится, сжимая пальцами руль до побелевших костяшек. И ловко ныряет в поток машин, не стесняясь подрезать зазевавшихся водителей и плюя с высокой колокольни на ограничение скорости.

Возможность получить новый штраф его не пугает совершенно.

Переступая порог квартиры Градова, я с наслаждением стягиваю надоевшие лодочки, зарываюсь пальцами в волосы, вытягивая тонкие шпильки. И позволяю себе несдержанный довольный стон, падая в офисное кресло за столом. Машинально отмечая, как на столе рядом появляется чашка кофе, а брошенный на кровать пиджак убирают в огромный шкаф-купе. И эта обыденная, непринуждённая, привычная забота делает меня куда счастливей, чем десятки дорогих и пафосных букетов.

Она согревает изнутри, оставляя мягкое послевкусие не одиночества на языке.

Стас молча уходит на балкон, сминая в пальцах полупустую пачку сигарет. Я же, переводя взгляд на стол, обнаруживаю несчастный букет тюльпанов в стакане с водой. Протягиваю руку и вновь провожу пальцами по прохладным лепесткам. И встаю, вытаскивая цветы, сжимая их пальцами и не замечая, как ломаются тонкие хрупкие стебли.

Балкон встречает меня холодными порывами ветра и ароматом табачного дыма. Я ёжусь, вздрагиваю, но упрямо делаю шаг вперёд. Чтобы прижаться всем телом к напряжённой широкой спине своего мужчины, вдохнуть терпкий аромат его одеколона и потереться щекой о твёрдое плечо. А еще тихо выдохнуть, закрывая глаза и откровенно балдея от всего и сразу:

– Люблю тебя, Градов.

На самом деле, я хочу сказать совершенно другое. Что он не выносимый засранец, что он наглый, беспардонный и вспыльчивый. Что он – собственник и иногда (да что там, слишком часто!) я хочу огреть его чем-нибудь тяжёлым по голове. Но…

Но все слова, все мысли, все заготовленные заранее речи выметает за доли секунды, стоит ему развернуться в моих объятиях и заглянуть мне в глаза. И там, в тёмном, слишком серьёзном взгляде я теряюсь окончательно и бесповоротно. Не замечаю, как падают из ослабевших пальцев несчастные тюльпаны.

И вновь растворяясь без остатка в этом невыносимом, но таком любимом и единственном для меня человеке.

На следующий день я нахожу на столе в кабинете букет простых полевых ромашек. Ярких, солнечных, тёплых. И мне не надо гадать, чьих это рук дело. Тем более что бедный Макар всё равно щеголяет сегодня подбитым глазом и даже не думает на меня смотреть. А я…

Я не нахожу в себе ни капли сил, чтобы разозлиться на подобное своеволие. И тайно надеюсь, что вечному раздолбаю Стрельцову, явно сдавшему все пароли и явки своему другу, всё вернётся и не раз.