Не играй со мной

– Я не могу поверить своим глазам, - врывается Патрик ко мне в кабинет без стука, как ураган, подбегая к моему столу. – Ты только посмотри на это.

– Так, стоп,- говорю я, прервав его пламенную речь. – В чём дело? – смотрю на него сосредоточенно.

– Ты чего такая замороженная? – спрашивает он, широко улыбаясь и кладя какую-то газету мне на стол. – Просто взгляни.

Я обращаю свой взор на газету, и у меня замирает сердце, потому что передовое издание штата Пенсильвания выделило целый разворот, посвященный нашей сети. На левой странице вверху красуется фотография вывески одного из кафе-пекарни «Vanilla Mama». Я не могу поверить своим глазам. Неужели это произошло?

– Это не шутка? – перевожу я свой ошарашенный взгляд на Патрика, который стоит, склонившись, у моего стола.

– Ты прочитай статью. Это ещё не все сюрпризы, - поднимает он свои брови. – Тебе понравится, что там написано.

Я беру газету и начинаю читать. У меня замирает сердце, и в глазах начинают скапливаться слёзы радости от того, что я читаю.

«Ванильная история успеха» - гласит заголовок. Для меня это не просто заголовок, а настоящий успех, как результат того, чему я посвятила себя. Как результат моих трудов и того, к чему я стремилась, начиная с юного возраста.

«Надо признать, что когда-то маленькое кафе-пекарня в небольшом провинциальном городке Коутсвилле теперь стало настоящей империей по производству изысканных кондитерских деликатесов. Если вы хотя бы однажды попробуете стряпню этой Ванильной мамы, то едва ли сможете не потерять голову, потому что вам будет заказана дорога в ряды сладкоежек», - читаю я последние строки, и меня переполняет гордость, волнение и радость. Все это видимо отражается на моем лице.

– Ну, дали мы жару? – радостно восклицает Патрик.

– Не то слово, - говорю я, хохотнув. – Это просто невероятно, - развожу я руками в сторону, все еще не в силах поверить, что весь штат Пенсильвания лежит у наших ног. Я такого не ожидала и никогда к этому не стремилась. Я всегда хотела свое небольшое дело, но то, что из этого вышло – у меня в голове не укладывается.

– Это все ты, - говорю я Патрику, вставая из-за стола.
– Спасибо тебе, Патрик. Это все благодаря тебе, одна бы я не смогла, - обнимаю я своего друга и партнера по бизнесу, вкладывая всю свою искренность и благодарность в эти слова.

– Не за что, - шепчет он мне на ухо, после чего обхватывает меня за талию, начинает кружить по кабинету. Я, расставив в стороны руки, словно птица кружу по кабинету, удерживаемая лишь сильными руками Патрика.

– Без тебя и твоих кулинарных талантов ничего бы этого не было, - говорит он, опустив меня на пол. – Ты должна это знать.

– Перестань смущать меня, - отвечаю ему, заливаясь краской. Патрик кладет свои теплые руки мне на плечи, сжимая их пальцами. – Сделай мне одолжение, научись уже принимать комплименты. Ты этого достойна, - всё ещё не убирает он руки с моих плеч.

Я трясу головой, не веря во все происходящее.

– Это невероятно.

– Нет, это ты – невероятная. Без тебя я бы здесь сейчас не находился, - говорит он серьезно, но искренне. Это выдают его глаза. Патрик наклоняется ко мне и целует меня в щёку. По-дружески. Я знаю, что по-другому он бы не поступил. Все точки над i были расставлены давно.

И в этот радостный момент я вижу боковым зрением на пороге кабинета свою помощницу Сэм.

– Миссис Картер, к вам пришли, - говорит она своим тоненьким голоском, при этом смущаясь от понимания того, что стала свидетелем такой сцены.

Чёрт бы тебя побрал, Патрик!

Он не закрыл дверь, когда ворвался в мой кабинет.

Патрик такой Патрик. Слов нет.

В общем, это еще полбеды. Мне кажется, что я краснею в десять раз сильнее, когда вижу чей-то высокий силуэт за спиной Сэм, а она при этом произносит фразу, которая словно огненная стрела, обжигает, оставив ноющую ранку.

– К вам мистер Ланкастер, - говорит она.
– Без записи.

Могло бы быть ещё хуже? Вряд ли. Николас стал свидетелем этого дружеского поцелуя от Патрика, который мог оставить двоякое впечатление для окружающих.

Это мне было все понятно, но не другим.

Вот опять я опозорилась. Перед Ником. Он ведь полагал, что Патрик мой воздыхатель, или парень или еще что. И эта сцена подкину ему пищу для размышлений. Не жизнь, а сплошной провал.

– Гм.., что ж, я тогда пойду, - говорит Патрик, потирая руки, и пулей вылетает из кабинета.

– Заходи, - говорю я Николасу, проводя руками по волосам, словно с ними что-то не так. Это во мне играет смущение. Меньше всего мне хотелось, чтобы он это увидел. Я сажусь за свой стол и предлагаю Нику жестом пройти в мой кабинет и присесть напротив меня.

Когда я поднимаю глаза на него, понимая, что он всё еще стоит, то на моем лице расползается удивление. Николас держит в руках огромный букет кремовых роз.

– Прости, что без предупреждения, - говорит он спокойным тоном. Сегодня он выглядит как-то иначе, словно долго не спал и много работал. Его лицо в данный момент словно отражение тревоги, вины или же груза проблем. – Это тебе, - протягивает он мне букет цветов, но я медлю, не зная, что сказать или как себя вести.

Этот мужчина заставляет меня смущаться и делать всякие глупости, прикрываясь при этом маской дерзости.

– Спасибо, но не стоило, - говорю я, взяв букет из его рук. Я мельком смотрю на цветы и кладу на свой стол. Я просто обожаю кремовые розы. Откуда он мог знать? Это совпадение или случайность, как угодно. Он не мог знать и точка.

– Это моё извинение за ту выходку в пабе,- говорит он по-прежнему спокойно, усевшись в кожаное кресло, расположенное напротив меня.

– За какую из всех? – поддеваю его, улыбнувшись одними губами.

– Зачем ты так со мной, Стелла? – в глазах его читается печаль и грусть. Может, он и правда сожалеет о чём-то, что случилось тем вечером. Только о чём именно?

– За что я тебя должна извинить? Объясни, пожалуйста, - говорю я без капли сарказма.

– Я не должен был делать того, что делал, - говорит он какими-то загадками. Я не понимаю. – Мне не следовало насильно тебя затаскивать в ту уборную. И целовать не следовало…, - прерывает он свои слова.

Ох, Ник, не надо. Не говори этого. Я бы хотела сожалеть об этом поцелуе, но не могу. Он был таким запретным, но слишком приятным, что о нём просто невозможно сожалеть. От одного воспоминания об этом поцелуе, мои губы приятно покалывает, словно он незримо вновь касается своими губами моих.