(не) избранная для султана

Глаза наставника и ученика были полузакрыты, а дыхание уравновешено. Ритмичный звук сочетался с тихим шелестом ветра за шатром и далёким пением птиц. Кровавая дымка становилась плотнее, она растекалась над их головами, пока не преобразилась в ифрита.

— О, мой повелитель, приказывайте, — шептал дух.

Ресницы Майсура взметнулись вверх.

— Ты готов, шехзаде Джалаладдин хазретлери?

— Нет, эфенди, — лениво ответил его ученик. — Не желаю спускаться в пекло.

— Это тренировка, мой повелитель! Твоя сила будет расти каждый раз, как ты пленишь нового ифрита!

— Мне не нужно этого, эфенди. Я хочу вернуться к своим механизмам!

— Мы уже говорили! — разозлился Майсур, встал и начал расхаживать туда-сюда. — Что, если твои братья не смогут унаследовать трон? Неужели оставишь Аланскую империю незащищённой, шехзаде?

Джалал вздохнул и не ответил.

— Ты обязан стать сильным. И пора завести свой гарем. Твоё семя должно укорениться и дать наследников. Что, если Луноликий не сразу благословит тебя сыном?

— Ты правильно заметил, эфенди, — принц поднялся, — что на это у меня есть Умар и Саад — братья по отцу. И именно Умару нести бремя правления.

— Шайтан пленил твой ум, мальчишка? — наставник потрясал кулаком. — Что ты говоришь, шехзаде?! Умар завладел одним никчёмным джинном – кутрубом, и то благодаря своему наставнику! Он будет править, ведомый волосатым людоедом, который только и способен левитировать?! Почему твои мысли о шестерёнках?! Если ты можешь править этим миром, шехзаде! Покорять города! Иметь красивых наложниц! Золото!

— Потому что меня это не интересует, эфенди, — холодно ответил Джалал. — Есть только одно — механизмы и зеркало Сулаймана. Я всё равно разгадаю секрет, как султан им пользовался, чтобы попасть в другой мир.

Майсур замер. Он не имел права этого говорить! Но только то, что он сейчас скажет, может повлиять на Джалала.

— Салият, — воззвал колдун. — Накрой нас куполом безмолвия.

Брови принца подпрыгнули, он скрестил руки и замер, ожидая, что наставник собирался сказать.

Воздух изменился. Принц ощутил лёгкую вибрацию, прежде чем вокруг них начал формироваться бледно-красный магический купол: тёплый свет, неслепящий, создавал ощущение безопасности. Когда полусфера окончательно образовалась, она представляла собой прочную невидимую стену, которая отгораживала их от внешнего мира. Все звуки извне исчезли, оставив их в идеальном, глубоком молчании.

— Есть и другой путь, — шептал Майсур. — Но это тайна, шехзаде! Я не должен говорить!

— Значит, я прав? Способ всегда был, просто он хорошо скрывается?

— Всё так. Нужно пленить пять ифритов, повелитель, прежде чем эта магия станет доступной.

— Почему молчал, эфенди? Тогда я отправлюсь немедленно. В пекло.

— Нужно всего лишь три, но ты не сможешь их взять сразу, шехзаде.

Принц больше не слушал. Он сел, скрестив ноги, а в его взгляде горела уверенность. Майсур вздохнул и последовал примеру ученика.

— Я буду рядом, шехзаде, но пленить придётся тебе.

Джалал и Майсур сидели на противоположных концах шатра, окутанные слоем кровавой магической пыли, которая медленно переливалась в воздухе. Глаза полузакрыты. Дыхания уравновешены. Лица отражали глубокий покой и концентрацию. Словно в танце амарантовая пыль мягко покачивалась в воздухе, поднимаясь и опускаясь в такт дыханию. Казалось, что время замедлилось, и весь мир за пределами купола просто перестал существовать.

С глубоким вздохом Джалал распахнул глаза, оставив позади тёплое умиротворение шатра. Перед ним открылся совершенно другой мир, такой непохожий на далёкий бледно-красный купол безмолвия.

Принц стоял на выжженной земле: чёрной и бесплодной. Ветер нёс сухость и пыль, а солнце жгло непримиримо, без единого облака на небе, чтобы предложить убежище от жара. В этом безжизненном пространстве в землю уходил одинокий ствол дерева с плодами заккумы. Ужасные фрукты в виде головы шайтанов висели на ветвях, служа пищей грешникам. Вкус их отвратителен, он напоминал гной со скверным запахом. Плоды горячие и бурлили во чреве, обжигая внутренности, словно кипяток.

Джалал бывал здесь не раз. Проклятая земля Джаханнам никогда не радовала очи зеленью. Принц ступал по пыльному грунту, его глаза вглядывались в окружающую пустыню, ища признаки присутствия духов. Ветер постоянно менял направление, пронизывая его как лезвием, но Джалал продолжал идти вперёд, ведомый своей верой. Он знал, что духи огня и грозы склонны к переменчивости, ведь ифриты — особо сильные джинны, существа стихий: дикие и непокорные, и именно их сила была ему необходима.

— Где же вы? — кружился вокруг своей оси принц. — Где?

Он продолжал идти и вскоре заметил признаки присутствия духов. Места, где чёрный песок был раскалён до такой степени, что, казалось, будто он горит, были признаками духов огня. А, области, где ветер неожиданно усиливался и становился бурей, были зонами ифритов грозы.

С каждым шагом, с каждым дыханием Джалал ощущал, как приближался к своей цели. Он достал из-за пазухи защитный амулет Зульфикара – два скрещённых кинжала, который висел на простой верёвке.

Чёрные разломы, похожие на паутину, быстро распространялись во все стороны, превращая стабильную землю под его ногами в бурлящий хаос. Джалал побежал, каждый шаг вызывал ещё больше трещин. Внезапно перед ним поднялась огромная чёрная скала, препятствуя пути. Он резко уклонился в сторону, потерял равновесие. Гибкое тело катилось по чёрному грунту. Вокруг него всё продолжало раскалываться, а из расщелин вырывался огонь.

Земля разверзалась, плюясь пламенем, и появился ифрит.

— Моё имя Аскаарат, смертный. Ты потревожил мой покой. — Эхом разносился замогильный голос, пробирая до дрожи. Дух был огромным, словно многоярусный дворец отца. Огненное тело пульсировало от ярости, потому что смертный забрался в святыню святых — пекло. Глаза ифрита осветил кровавый огонь, он готовился атаковать. Принц вскочил на ноги, выставив амулет вперёд.

— Именем милостивого Ясноликого, того, кто выше. — Джалал, не давая страху овладеть собой, стоя перед гигантским духом, громко произносил заклинание. — Того, кто послал откровение и защиту, ради пророка Сулаймана, слышащий голос каждого просителя. Сохрани и благослови. С Востока до Запада. В знак памяти, что нет иного бога, кроме Ясноликого, повелителя небес!

Принц взмахнул амулетом Зульфикара.

— Уасал лямтаслима! — прокричал он.

В ответ на его молитву скрещённые кинжалы загорелись слепящим светом, который заставил ифрита отшатнуться.

Джалал снова прокричал:

— Уасал лямтаслима! — С каждым словом принц чувствовал, как магия становится сильнее, наблюдая, как она обволакивала духа, который вскинул пылающую конечность, чтобы поразить наглеца.

Джалал отпрыгнул от огня, который вошёл в чёрный песок, и он устоял, продолжая произносить слова защиты снова и снова.

Амулет Зульфикара в его руке сиял золотом. Янтарные струны устремились к ифриту. Они пронзали огненное тело духа, словно острые когти, разрывая плоть, оставляя за собой светящиеся следы.