Не кровный Брат

— Я не знаю, как продолжать отношения с тем, кому я больше… не верю.

— Гуффи… — Кирилл ещё сильнее вцепился в мои руки, как в спасательный круг. — Ну пожалуйста. Не говори так. Папа тоже мне больше не верит и говорит, что разочарован. Не отворачивайся хоть ты. Ты же любишь меня.

— А я не говорю, что разлюбила. Я сказала, что не могу тебе больше доверять. Ты некрасиво поступаешь со мной уже не первый раз, Кирилл. Любовь никуда не делась, не стала меньше, но теперь она горькая, пойми. Твои поступки дали осадок. Он останется в сердце навсегда. Я тоже разочарована в тебе, Кирилл.

Мои слова будто ударили его физически. Он даже вздрогнул и на время закрыл глаза.

— Я всё исправлю, — твёрдо посмотрел он в моё лицо. — Ты снова сможешь мне доверять. Я не стану больше ничего скрывать от тебя. Это не сделает тебя ближе ко мне. Это не привяжет. Теперь я это понимаю. Я просто… так хотел быть любимым тобой. Пусть недолго. Это малодушно, даже глупо, знаю. Поехали со мной, Лиз?

— Что? Куда? — встрепенулась я.

— В Питер.

— В казармы? Боюсь, что я не обладаю твоим львиным здоровьем, и меня туда просто не возьмут.

— Блин, Лиз, ну нашла время прикалываться. Будешь там учиться, в Питере.

— А жить где?

— На съёмной квартире.

— И что я там буду делать одна?

— Мы будем видеться по выходным.

— Ага, твой папа рассказал, что могут наказать одного, и тогда не выпустят никого.

— Да, такое возможно, наверное… Но ведь не всегда. Иначе мы сможем видеться на каникулах только.

Он сидел возле меня на ковре, продолжая удерживать мои ладони. Своим положением он как бы позволял мне думать, что сегодня я выше и я решаю.

Но я не готова. Не готова ехать.

— Кирилл, я не выношу большие города. Мне там будет одиноко и неуютно. Тем более Питер. Он сырой и холодный. Этот климат не для меня. Я всю жизнь жила на Юге. Я буду постоянно там болеть.

— Ты привыкнешь.

— Твой папа заплатил за курсы, уже договаривается о месте в университете в городе. Как я могу наплевать на его заботу? Это неудобно.

— Неудобно на потолке спать, — начал сердиться на меня Кирилл за мой отказ. Потом заставил себя выдохнуть. — Он поймёт. Ты не знала, что влюбишься в меня, когда пошла на эти курсы. Закончишь их тут, а поступать будешь там.

— Ты не понимаешь… А мама?

— Что мама? Какой же ты ребёнок всё же, Лиза. Без мамы она не сможет! Тебе как будто двенадцать.

— Видишь, ты не понимаешь. Прости, для тебя это больная тема… Но я привыкла быть с мамой. У вас с папой немного другие отношения, вы же мужчины. А мы… нам важно иметь возможность обнять друг друга. Нам будет тяжело в разлуке.

— А со мной в разлуке тебе не будет тяжело?

Ножи в сердце, а не слова…

— Может, ты не поедешь? — спросила я его.

— Поеду, — твёрдо отозвался он. — Ты же понимаешь, что это моё будущее. Я это не вчера решил.

— Вот и для меня важны причины, которые я назвала.

— Важнее меня?

— Ты мне еще предложи сделать выбор между тобой и мамой.

Кирилл отпустил мои руки и отвернулся. Он тяжело дышал. Ему больно. Я чувствую его боль. Мне тоже больно.

— Ты не поедешь? — потухшим голосом спросил он, глядя в ковёр.

— Нет. Извини. Я не… не смогу там жить.

Парень молча сорвался с места и хлопнул дверью. Я зажмурилась, чувствуя приступ новой истерики. Легла на кровать, подтянула под себя ноги, собралась в ком и дала волю слезам.

Я правда не смогу. Не смогу и всё. Чужой город, там где нет мамы, нет моего дома, нет подруги — это не для меня. Доверия к Кириллу нет. Сегодня он любит меня, завтра сделает очередную гадость, и я вообще останусь там одна. Лететь самолётом или ехать два дня на поезде, чтобы просто увидеть маму — это слишком. Хотя и то, как я буду без него, я тоже себе представляю плохо. Какой-то тупик.

Я зла на него. Я не доверяю. Но боюсь, что не смогу не простить. Не смогу отказаться быть с ним хотя бы до его отъезда. Я прощу. Но не сейчас. Позже.

Когда не будет настолько больно.

***

Кирилл.

На автопилоте зашёл к себе. Сел на диван. Не могу даже сказать сейчас: твёрдый диван или мягкий, тепло в комнате или холодно. Я не чувствую ничего, кроме этой горечи внутри.

Она не поедет. Она не хочет. Гуффи останется здесь. А мне придётся уехать. Одному.

Честно, надеялся на другой ответ. Да, я сейчас виноват. Но ведь это не повод отказываться. Это уже не шутки, какие тут могут быть обиды, когда речь о таком длительном расставании и есть шанс быть вместе?

Это удар. Это означает, что она на самом деле ещё малявка, и не готова к таким взрослым отношениям, что я ей предлагаю. Лиза не готова уехать от мамы ради меня. Мама — это важно. Я и не спорю. Я уже почти забыл, что значит, когда мама рядом, но ведь помню. Однако и мы выросли давно. Замуж она тоже за ручку с мамой пойдёт?

Но полюбил я именно такую. Наивного ребёнка, привязанного к маме. Маленькую Гуффи, не готовую к моей страсти. Она сдалась под моим напором, я нравлюсь ей, но о любви она пока ещё не имеет понятия, раз смогла отказаться от меня. Лиза… любит меня не так, как я её.

Очень обидно это осознавать. Мне будет больно продолжать отношения, если она и простит меня. Я буду с ней рядом и буду знать, что любим как будто не так и не до конца, что эти отношения — сладко-горькие, и обречены развалиться от длительной разлуки. Но отказаться я не смогу. Я буду с ней столько, сколько у нас выйдет.

И пусть я всегда теперь буду чувствовать эту горечь на губах, для меня она будет сладкой.

Достал из загашника пачку сигарет. Мне нельзя курить, да и не курил я никогда серьёзно. Но иногда нервы не успокоить иначе. Достал одну и затянулся. Закашлялся с непривычки, но настырно втянул в легкие ещё сизого дыма. Мозги тут же заволокло. О да… Немного отключиться. Это вряд ли выветрит Лизу из головы. Как говориться, её уже так просто «не выкурить». Хоть всё разом скури.

А, похрен. Еще одна затяжка.

Что ты наделала со мной, Гуффи? Я даже курю прямо в комнате из-за тебя…

49

Кирилл.

Прошло несколько дней. Три, четыре, может, пять… Может, даже неделя. Я не знаю. Они все одинаковые. Темно и светло — каждый день одно и тоже.

Лиза морозится от меня. Если я выхожу из комнаты, что бывает редко, она тут же встаёт и уходит.

Всё ещё хуже и больнее, чем как тогда, когда я думал, что моя любовь невзаимна. Взаимна, но не настолько уж… Как мне бы хотелось. Под глазами от бессонницы уже залегли тени, и я больше похож на панду, нежели на человека. Да ещё и синяки от папиного удара меня не красят.