(Не) люби меня

Мне показалось, я только смежила веки, а меня уже будила Ланвен.

— Не хотела вас тревожить, — сказала она, наливая воду в таз для умывания, — но вас просят выйти к завтраку. Личное распоряжение королевы.

— Для чего? Зачем? — сон мигом слетел с меня, а Ланвен уже вооружилась гребнем, чтобы расчесать мне волосы.

— Откуда же я знаю? — она полила мне воды, а потом усадила перед зеркалом. — У нас полчаса, чтобы привести вас в достойный вид. Надо было вам вчера искупаться…

Она успела одеть меня и причесать, а потом проводила к залу, где уже собрались придворные и королевская семья. Мажордом Лиммерик объявил о моем появлении и проводил к свободному креслу рядом с креслом короля.

— Доброе утро, метресса, — ласково приветствовала меня королева.

— Доброе утро, — ответила я сдержанно и поклонилась.

Лицо короля было непроницаемым, и он сидел, поставив локоть на ручку кресла и подперев кулаком подбородок, не притрагиваясь к еде. Наследный принц взглянул на меня коротко и зло, но кивнул, приветствуя, и даже соизволил привстать.

— Сегодня на завтрак жареные бекасы, — королева протянула мне фарфоровую чашку с соусом. — Очень вкусно! Особенно если полить соусом. Попробуйте.

Король шумно зашевелился и положил себе на тарелку ветчины и дичи, и преломил хлеб. Принц тут же набросился на еду, сосредоточив все внимание на своей тарелке. Похоже, прогулка по саду отучила его злословить поутру.

Я не успела донести до рта кусочек ароматного, зажаренного до золотистой корочки мяса, когда королева вдруг сказала, ни к кому не обращаясь:

— Я подала Великому Понтифику прошение на развод.

Глава 26. Развод по-королевски

Заявление королевы было встречено сдержанным ропотом придворных. Что касается меня, моя рука дрогнула, и кусочек мяса с вилки упал на белоснежную скатерть. Я подняла взгляд на королеву — она улыбалась кроткой, чуть печальной улыбкой, и еле заметно кивнула мне в знак ободрения.

Я посмотрела на короля — он невозмутимо продолжал трапезу. Зато наследный принц вскочил, отшвырнув кресло.

— Что ты говоришь, мама?! — закричал он, нависая над ней и опираясь ладонью о столешницу.

— Тише, Дреймонд, не надо шума, — королева взяла ломтик поджаристого хлеба и намазала его маслом, как будто ничего не произошло. Она пыталась удержать улыбку, но уголки губ дергались. — Не надо кричать, все уже решено, — королева пыталась успокоить принца. — Все уже решено, прошение было направлено неделю назад. Скорее всего, оно уже поступило на рассмотрение к Верховному Понтифику.

Я написала, что хочу свободы, потому что меня выдали замуж молодой, против моей воли, я всегда мечтала о монастырской жизни.

— Мама! — завопил принц, багровея и брызгая слюной. — Какой монастырь?! Ты — единственная и великая королева!

— Прости, но этот вопрос решаем только я и твой отец, — сказала она твердо. — Он полностью поддержал мое решение.

— Поддержал? — принц посмотрел на отца. — Вы согласны упрятать мою мать в монастырь? Из-за чего? — он перевел взгляд на меня, и лицо его исказилось от ненависти.

— Это решение твоей матери, — сказал король совершенно спокойно. — Я поддержал его, и уже выбрал новую королеву. Скоро все — и ты в том числе, присягнут ей на верность, поцеловав руку и подол платья.

Я сидела, боясь шелохнуться. По скатерти расползалось пятно соуса от упавшего кусочка, но я не смела его поднять.

Принц побледнел так же мгновенно, как и покраснел до этого, а потом бросил вилку наотмашь, попав по блюду с бекасами, и выбежал из зала.

Придворные замерли, и в трапезной комнате повисла гробовая тишина.

Король положил себе на тарелку еще ветчины и спросил у меня:

— Почему не ешь? Может, хочешь чего-нибудь другого? Приказать принести рыбу или кашу?

Я отрицательно покачала головой и взялась за вилку, словно во сне. Королева предложила мне блюдце с крохотными тартинками, и я невнятно поблагодарив, взяла одну и даже положила ее в рот, но не почувствовала вкуса, пока жевала, а чтобы проглотить крохотный кусочек хлеба, намазанный нежнейшим паштетом, мне пришлось приложить усилие и запить все апельсиновой водой.

Завтрак закончился в молчании, после чего король удалился, а следом за ним потянулись придворные из его свиты.

— Наверное, хотите со мной поговорить? — шепнула мне королева, аккуратно складывая салфетку. — Приходите ко мне в комнату, через четверть часа.

Я поклонилась, предоставив ей выйти из комнаты первой, а потом пошла к выходу и сама. Взгляды придворных ползали по моему лицу, как жирные мухи, проходя мимо благородных дам, я слышала шепоток за спиной, но не оглянулась. То, что произошло сейчас, было чем-то невероятным, чем-то страшным. Развод в королевской семье?! Да это все равно, что землетрясение обрушит королевский замок! Это скандал, это настоящее бедствие, и едва ли королеве позволят тихо уйти в монастырь. Но ее ли это решение?.

Королева ждала меня, и едва я появилась на пороге ее комнаты, отправила служанок вон одним движением руки. Камеристки прошли мимо меня, не поклонившись и даже не взглянув в мою сторону.

— Не обращайте внимания, — сказала королева, указывая на стул рядом с собой.

Сама она сидела в кресле, возле жаровни, и ароматный дымок, поднимавшийся с углей, окутывал ее, подобно фимиаму, окутывающему статую богини. — Конечно, сейчас они злятся, но со временем успокоятся. Они все присягнут вам на верность и будут служить своей новой королеве с усердием.

— О чем вы? — выговорила я с трудом, не спеша садиться. — Какой развод? Какой монастырь?

— Как я уже сказала, все решено, — королева даже засмеялась. — Не волнуйтесь, я не собираюсь принимать постриг Просто буду жить где-нибудь на природе, в келье с видом на горы или реку… Возможно, мы даже еще увидимся, если вы пригласите меня в замок на новогодние праздники или турнир, — она помолчала, разглядывая свои руки, лежащие на коленях, и добавила другим голосом — чуть усталым, будничным, без ложной радости. — Не грустите обо мне, метресса. Я была одной из тех, кто склонил вас ко греху. Теперь мне надлежит исправить мое преступление, и будет справедливо, если я уступлю вам место рядом с Дидье и корону. Вам больше подходит роль королевы. Если родятся дети, я надеюсь, что ваш сын примет на себя бремя королевской власти, а не Дреймонд.