Не мешайте палачу

– Поверьте мне, так будет лучше. Все равно вас уже завтра начнут разыскивать.

– Но почему?

– С вашей девушкой действительно беда. Она убита. Павел, послушайте…

Но в трубке раздался только сдавленный не то хрип, не то стон, а в следующую секунду загудели сигналы отбоя. Он бросил трубку.

Хорошенькое дело! Первое, что приходит в голову – Павел убил свою Маргариту Дугенец и теперь пытается выяснить, обнаружила ли милиция тело. Так случается очень часто. Но… Неужели Павел Сауляк может вести себя так стандартно и глупо? Что-то мало верится.

Телефон зазвонил снова.

– Простите, – послышался голос Павла, – я… С собой не справился. Как это случилось?

– А вас что, не удивляет, откуда я вообще об этом знаю?

– Да… Я плохо соображаю. Рита… В самом деле, откуда вы знаете?

– Разве ваш друг Минаев не сказал вам, что я работаю в уголовном розыске?

– Нет. Он просто дал мне ваш телефон. Что случилось с Ритой?

– Ее задушили. Павел, поверьте мне, вам нужно вернуться. Вы – первый, на кого падет подозрение, потому что вы судимый. Вы вернулись после отбытия наказания, и через две недели вашу девушку находят убитой, а сами вы неизвестно где находитесь. Вся милиция будет поставлена на ноги, вас все равно найдут и привезут в Москву в наручниках. Вы этого хотите? Возвращайтесь как можно быстрее и приходите сами. По крайней мере у вас не будет лишних неприятностей.

– Да, вы правы, – голос его стал более спокойным, видимо, первый шок от сообщения начал проходить. – Я вернусь. Завтра же. Так действительно будет лучше. Настя…

– Да?

– Вы в самом деле работаете в милиции?

– В самом деле.

– Я могу с вами встретиться, когда приеду?

– Конечно. Телефон у вас есть, звоните.

– Я имею в виду – могу я встретиться с вами до того, как явлюсь в милицию?

– Да. Когда вы будете в Москве?

– Завтра, часов в одиннадцать утра.

– Тогда звоните мне на работу. Запишите номер. Я могу вам пообещать, что завтра до полудня я никому не скажу про вас. Но, если вы не объявитесь, мне придется это сделать. И машина будет запущена. Я хочу, чтобы вы это понимали.

– Я понимаю. Я приеду, даже не сомневайтесь. До завтра.

Она осторожно положила трубку на аппарат. Вот так, Настасья. Мало тебе хлопот, вечно ты ищешь приключений на свою голову. А если он не приедет? Если использует время, которое она ему дала, на то, чтобы скрыться, уйти в тину, залечь на дно? Если она ничего в нем не поняла, и выяснится, что у него банальное мышление недалекого уголовника? Нет, не может быть. Павел может оказаться подонком любой степени, но то, что он не дурак, – это совершенно точно. Он не станет вести себя так глупо.

«Будь я проклят, если когда-нибудь обижу тебя».

«Помни, о чем я тебе говорил».

* * *

Очарование тихого одинокого вечера исчезло. Настя начала нервничать, снова и снова прокручивая в памяти разговор с Павлом и пытаясь понять, все ли сделала правильно, не допустила ли ошибку. Спала она плохо, ворочалась в постели и злилась на себя и на весь свет. То и дело пыталась вспомнить лицо Сауляка, но перед глазами вставали только отдельные детали – маленькие глазки в обрамлении бесцветных ресниц, высокий лоб, впалые щеки, узкий рот, тонкий длинный нос. А вместе все почему-то никак не складывалось.

Утром она встала разбитая и хмурая, и даже горячий кофе и ледяной сок не доставили радости. Придя на работу, она заперлась в своем кабинете с твердым намерением заняться делом, но все из рук валилось. «Пусть уж скорее настанет полдень, – думала она, – все равно Павел не приедет. Я напрасно ему поверила. Он меня обманет, никаких сомнений. Но я дала слово, и должна его сдержать. Пусть скорее настанет полдень, и я с чистой совестью позвоню в управление, которое занимается убийством Маргариты Дугенец. Пусть начинают его искать. Может, еще не поздно, может быть, он не успеет спрятаться очень уж далеко».

Но Павел позвонил в четверть двенадцатого.

– Я в аэропорту, – сказал он. – Куда мне приехать?

* * *

– Вся беда в том, что у меня нет алиби, – сказал Павел.

Они сидели в кафе, на втором этаже городского аэровокзала. Насте показалось, что вид у Павла еще более измученный и болезненный, чем тогда, когда он вышел из ворот колонии.

– Почему же его нет? Вы говорите, что уехали из Москвы неделю назад. Маргарита в это время была жива и здорова. По заключению экспертов, ее убили три дня назад. Где вы были всю эту неделю?

– Вы не понимаете. Я могу представить доказательства, но у меня другие документы. Да, я был в разных городах, у меня на руках остались билеты на самолет, я регистрировался в гостиницах, но не под своей фамилией.

– Да, конечно, – усмехнулась Настя. – Если вас так усиленно пасли, когда вы вышли из зоны, то смешно было бы думать, что вы будете жить по своим настоящим документам. Это Минаев вам удружил?

Павел кивнул.

– И вы должны понимать, что обнародовать этот факт я не могу, чтобы не подвести его. Я, собственно, и уехал только потому, что они продолжают меня искать. Две недели я пробыл в Москве, у Риты, я не мог не побывать у нее. А потом уехал, когда понял, что это становится опасным. Мне не нужно было вообще появляться у нее. Но я так скучал…

Настя недоверчиво взглянула на него, но ничего не сказала. Павел Сауляк не производил на нее впечатления человека, который может так сильно скучать по женщине, что забудет о собственной безопасности. Но как знать… В конце концов, она ведь совсем его не знает. Иногда внешне холодные и равнодушные мужчины оказываются способными на страстную и самозабвенную любовь.

– И как же мы будем доказывать ваше алиби? – спросила она. – Если вы не хотите подвести Минаева, у вас только один выход – сказать, что вы украли паспорт и переклеили на него свою фотографию. Или купили его у неустановленного мужчины на рынке. Возьмите грех на душу, признайтесь в том, чего не совершали.

– Это вы мне советуете как аферистка-актриса или как работник милиции?

– Я вам советую, как дура, – в сердцах сказала Настя. – Как последняя дура, которая неизвестно зачем пытается вытащить вас из беды. А вдруг вы сами убили свою девушку? А я тут с вами кофе распиваю и разговоры разговариваю.

– Не надо так, – тихо произнес Сауляк. – Вы же прекрасно знаете, что я ее не убивал.

– Откуда мне знать? Почему я должна вам верить?

– Вы знаете. И вы мне верите.

– Вот только не надо меня гипнотизировать этими вашими заклинаниями, – сердито откликнулась Настя. – И не надо меня уговаривать. У меня тоже есть свой профессиональный гонор. Не для того я вас с такими мучениями вытаскивала из Самары, чтобы меньше чем через месяц отдать на растерзание следователю и новому суду. Давайте-ка пройдемся по последней неделе, желательно по часам. Когда вы уехали из Москвы? Только точно. Часы, минуты, номер рейса – все подробно.

Павел снова сидел с прикрытыми глазами и старательно перечислял все свои передвижения за минувшую неделю, а Настя, отодвинув чашку с остывшим кофе и хилым бутербродом, записывала на клочке бумаги.

– В Белгороде я устроился в гостиницу «Юность», два дня подряд ездил за город, гулял. Потом, в понедельник вечером, приболел и весь вторник пролежал у себя в номере. В среду мне стало лучше, и я снова поехал за город…

– Кто-нибудь может подтвердить, что весь вторник вы провели в гостинице? – перебила его Настя.