Не мешайте палачу

Наверное, так и есть. Долгое время он жил с ощущением, что ничего плохого с ним случиться не может. Его товарищи по детским играм то и дело падали, расшибались, ломали ноги или руки, с ним же ничего такого не происходило. Мама говорила, что его ангел хранит. Вернее, первой это сказала даже не его мама, а мать его школьного друга Эрне, ревностная католичка, а его мама потом повторяла. И даже когда он попал в госпиталь, ангел-хранитель не дал ему сойти с ума и превратиться в развалину, он послал ему Булатникова, который его и спас. А эта женщина, сидящая рядом с ним в машине, похоже, совсем не такая. Молчит, курит, и ему видно, как дрожат ее пальцы.

Неужели эти изверги за ней охотятся? Ему очень хотелось уговорить себя, заставить поверить в то, что она сама виновата, допустила ошибку, взяв для фальшивого паспорта его фамилию. Но ведь на самом-то деле это не ее вина. Она же не знала… Минаев должен был ее предупредить, но почему-то не сделал этого. Забыл? Не подумал? Не предусмотрел? Но в конечном итоге виноват он сам, Павел Сауляк. Если бы он не делал все эти годы того, что делал, никому бы и в голову не пришло охотиться за женщиной, носящей его фамилию. Он должен что-нибудь сделать для нее. Однажды она его спасла, теперь его очередь. А Риту он не уберег… Неужели и в ее смерти виноват тоже он? Да нет, одернул себя Павел, не может этого быть. Нелепая случайность. Возможно, попытка ограбления или изнасилования. Нет, только не из-за него. Раз не выследили его, Павла, то и Риту не могли выследить. И потом, кто мог бы ее убить из-за ее связи с Павлом? Никто. Она всегда заботилась о том, чтобы люди, с которыми она контактировала по его заданиям, не могли вспомнить ее внешность. Павел постоянно ездил с ней вместе и внимательно следил за тем, чтобы в момент контакта не было заинтересованных наблюдателей.

– Что вы собираетесь делать? – спросил он Настю.

– Добираться домой.

Голос ее был ровным и спокойным, но Павел уловил в нем легкое напряжение.

– Не боитесь?

– Боюсь, но что от этого меняется? Я же не могу сидеть здесь вечно. Все равно я так или иначе должна ехать домой, а завтра идти на работу.

– Я отвезу вас.

– Да уж, сделайте одолжение. Я вообще не представляю, где мы и как отсюда выбираться.

– Вы живете одна?

– Сейчас – одна.

– Значит, дома вас никто не ждет?

– Нет. Вы хотите спросить, сможет ли мне кто-нибудь помочь в случае осложнений?

– Ну… Примерно.

– Нет. Муж приедет только через несколько дней. Он сейчас у родителей.

– Давайте я отвезу вас в другое место. К вашим друзьям, например.

– У меня нет друзей, к которым можно приехать на ночь.

– Тогда к родителям. У вас есть родители?

– Есть, но я не хочу их волновать. Они сразу поймут, что у меня что-то случилось.

– Хотите, я отвезу вас к себе? На ту квартиру, о которой никто не знает.

– А завтра утром вы повезете меня на работу? Павел, вы предлагаете мне совершенно невозможные вещи.

– Почему невозможные?

– Потому что я предпочитаю спать в собственной постели, отвечать на телефонные звонки и не объясняться с мужем по поводу сомнительных ночевок у неизвестных мужчин.

– У вас что, муж ревнивый?

– Муж у меня нормальный, но даже нормальный характер имеет свои границы, и нарушать их я не собираюсь. Если я скажу ему правду и объясню, почему ночую не дома, он с ума сойдет от волнения и тревоги.

– Тогда у вас только один выход, – сказал Павел. – Я отвезу вас к вам домой и останусь с вами. Полагаю, вас не должно это смущать, мы с вами уже ночевали вместе.

Анастасия повернулась и внимательно посмотрела на него.

– Вы серьезно?

– Более чем. Вы же разумный человек, вы должны понять, что это единственный выход. Вам нельзя оставаться одной.

Она снова замолчала, закурила вторую сигарету.

– Знаете, в чем разница между нами? – внезапно спросила она. – Кроме того, разумеется, что вы мужчина, а я женщина.

– В чем же?

– Вы – практик с тактическим мышлением, а я – стратег и аналитик. Зачем вы убегали с Ленинского проспекта? Это было глупо и неосторожно. И теперь в итоге мы с вами сидим здесь и пытаемся придумать, как выкрутиться. Перед вами стояла задача скрыться от наблюдения, и на данный момент вы ее блестяще выполнили. Но у меня-то совсем другие задачи.

– Какие же?

– Я не стала бы убегать. Побег в этой ситуации неизбежно влечет за собой массу сложностей. Ну убежали мы с вами. А дальше? Дальше-то что? Вы обрекаете меня на то, чтобы постоянно прятаться, опасаться, убегать. У вас нет конструктивного мышления. Вы не ставите стратегические задачи.

– А вы, стало быть, ставите, – усмехнулся он.

– Конечно. Если бы вы просто сказали мне, что видите наших знакомых, я бы придумала, как их обмануть. Я бы вывела на них своих коллег, этих двоих задержали бы и душу из них вынули. Я спровоцировала бы их на такие действия, после которых их встреча с милицией оказалась бы неизбежной. Но предварительно мы бы проследили за ними и выяснили, на кого они работают. А что теперь? Мы с вами здесь, они – неизвестно где. Страху я натерпелась, а ни одного ответа на свои вопросы не получила. Сплошные потери, и ни одного очка в плюсе.

– Извините, – сухо сказал он. – Я больше думал о вашей безопасности, чем о ваших стратегических задачах. И все-таки я настаиваю на том, чтобы вы не оставались одна по крайней мере сегодня.

Она ничего не ответила, и он принял ее молчание как знак согласия.

– Где вы живете?

– На Щелковском шоссе.

Он довез ее довольно быстро, на Кольцевой дороге заторов не было. До самого ее дома они не произнесли ни слова.

* * *

– Проходите, – устало сказала Настя, распахивая перед Павлом дверь своей квартиры. – Хотя я и не уверена, что поступаю правильно. Вероятно, вам лучше уехать к себе. Вы меня доставили, спасибо вам за это. Теперь со мной уже ничего случиться не может.

Павел, не отвечая, критически оглядел входную дверь.

– Она даже не укреплена штырями, – заметил он. – И замочек у вас хилый. Легкомысленная вы дама, должен вам заметить.

– А у меня красть нечего.

– Ну как же, а вы сами? За свою безопасность не боитесь?

– Боюсь, но жалко деньги тратить на дверь. Бессмысленно. Меня можно и на улице взять живьем, если, конечно, кому-то понадобится. Раздевайтесь, раз пришли.

Каждая минута, проведенная наедине с Павлом, отзывалась в ней почти физической болью. Как плохо, что Лешки нет в Москве! Впрочем, нет, она не права, хорошо, что он у родителей. Алексей видел ее насквозь и сразу понял бы, что она чем-то встревожена.

Павел, раздевшись, сразу же прошел в комнату и стал изучать вид из окна, а Настя занялась ужином. Что бы такое приготовить на скорую руку? Она достала из морозильника куриные окорочка и засунула их в микроволновую печь размораживаться. Из двух огурцов и трех помидоров получится вполне пристойный салат, а если в кастрюлю к окорочкам бросить крупно нарезанный картофель и пачку сметаны, то через пятнадцать минут будет готово нечто вроде жаркого. Правда, выяснилось, что в хлебнице, которая была пустой еще три дня назад, почему-то ничего не появилось. Ладно, решила она, без хлеба обойдемся.