Не могу тебя забыть

— А как ты к новой работе привыкал? Трудно тебе было?

— Ужасно! — Илья даже поежился и взлохматил чуб. — Первое время я подумывал бросить все и сбежать в тайгу, лес валить. Мне надо было срочно вникать в дела. На меня свалилась целая куча информации, которую надо было усвоить, понять, проанализировать. В бизнесе все работает по-другому, не так, как в науке, там другие законы, жизнь, энергетика. Я дурел! Я чувствовал себя тупицей! Я привык работать по-другому, мыслить иначе, выстраивать логическую цепочку в голове по-другому!

Илья отодвинул чай, открыл коньяк, достал с полки две рюмочки, такие же, какие остались в комнате на столе, налил, протянул одну Юльке, чокнулся с ней и выпил.

— Если честно, мне было очень трудно. Такое это все было не мое! — Он вздохнул. — А сколько ляпов, сколько ошибок я поначалу делал! Спустя какое-то время мне вдруг стало все равно. То ли я перетрудился, то ли выключился от напряжения, не знаю, но я перестал чувствовать, переживать, волноваться, жил как под наркозом. Пусто внутри! Мне стали неинтересны дело, люди, ничего не задевало, порой казалось, что я умер. В то время единственным, кто меня спасал был Тимка. Как он радовался, мой маленький, любому подарку, каждой новой вещи, которую я приносил! Он так встречал меня, когда я приходил с работы, как будто не видел месяц! Я как-то привез ящик апельсинов… если б ты видела его глазенки! Он никак не мог поверить, что все это ему, сложил ручки в замок, прижал к груди и недоверчиво, словно попал в сказку, спросил: «Папа это мне?» Когда я смотрел на него, у меня сердце разрывалось! У Тимки никогда не было дорогих игрушек, дорогой одежды и тем более ящика апельсинов! Только ради него я и держался, сказал себе: сдохну, но справлюсь! — Илья поперхнулся, но заговорил снова: — Однажды я проводил переговоры, надо было подписать важный для фирмы контракт. Я пришел на встречу в обычном для меня безразличном настроении, но, разговаривая, почувствовал, что что-то меня раздражает. Я собрался, проанализировал ситуацию и понял! Манера поведения тех, с кем я проводил переговоры, — барская пренебрежительность, презрительность и высокомерие. Я подобрался, разозлился, и я их сделал, Юлька! Я их так сделал, что весь снобизм сошел с них в один момент! Они только потом поняли, что подписали. И знаешь, я почувствовал такой кураж, такой интерес, что-то близкое к тем ощущениям, которые испытывал, когда занимался наукой. С этого все и началось. Я втянулся, мне понравилось, я нашел кайф в этой работе.

Юлька слезла с высокого стула, предложила:

— Давай я чай налью.

— Налей, — согласился Илья, — и пойдем в комнату.

Юлька разлила чай по чашкам, положила лимон и сахар в чашку Ильи, и они пошли в комнату.

— Пей!

— Ты боишься, что я напьюсь? — понял он все ее действия. — Мне твой чай не поможет, я уже пьяный.

— А говоришь очень трезво, — не согласилась с ним Юлька.

— Это обманчивое впечатление. Если бы я был трезвый, я не стал бы с тобой откровенничать, — улыбнулся Илья и отпил чай.

— Ну, не так уж ты и откровенничаешь, — с сомнением посмотрела на него Юлька, — рассказываешь, как тебе досталось за эти годы. Откровения — это когда человек рассказывает о внутренней боли, о тайном и сокровенном.

Илья несколькими большими глотками допил чай, поставил чашку на стол и предложил:

— Тогда давай начнем с тебя. — Он показал рукой на «Поиск». — Расскажи, что так сильно мучает тебя, если ты это нарисовала?

— Ты снова переводишь разговор на меня! — воскликнула Юлька.

— Юлечка, — невесело усмехнулся Илья, — зачем тебе откровения не очень молодого выпившего мужика?

— Наверное, затем, что это не чужой мне мужик, — упрямо заявила Юлька, — и ему плохо, и ему, как и каждому человеку, надо выговорить свою боль, чего он не позволял себе делать никогда, насколько я понимаю!

— Спасибо, Рыжик, за участие, — растроганно улыбнулся Илья. — Но скажи мне, ты молодая, красивая, здоровая девушка, у тебя замечательные родители. Ты талантлива, у тебя есть любимое дело, прекрасные перспективы впереди. Что в тебе такое, если ты излила это в своей картине? Какая боль мучает тебя?

Юлька молчала. А что говорить? Признаться в безнадежной любви к нему?

Так он знает, да и что изменится от ее признаний? Ничего — он ее не полюбит так, как ей мечтается, не станет относиться к ней как к женщине.

Но Илья был товарищем упорным.

— Я полагаю, это несчастная любовь? — настаивал он.

— А тебя? Что мучает тебя? — Юлька вернула ему все его слова. — Ты здоровый, красивый, сильный, молодой, богатый, успешный, у тебя все родные живы-здоровы, замечательный сын Тимошка, интересная работа и перспектива. Почему же тебе так плохо? Тебя мучает несчастная любовь?

— Мучает, — почему-то признался он и усмехнулся.

— Но почему? — удивилась Юлька. — Ты свободный мужчина, женись на ней — и все дела! Или она тебя не любит?

— Наверное, любит, но не той любовью, о которой мы говорим, — тяжело и коротко вздохнул Илья.

Ох, как больно ей было это услышать! Какого черта она так настойчиво вызывала его на откровения?! Зачем, ну зачем ей знать, что он кого-то любит, зачем добавлять себе ранений и шоковых терапий?!

Илья взял бутылку, которую принес из кухни вместе с чаем, разлил в рюмки коньяк.

— Давай, Рыжик, лучше выпьем.

— Нет, — отказалась Юлька, с трудом сдерживая злые слезы. — Мне уже достаточно, я опьянела.

— Ну, раз опьянела, признавайся, кто тебя так обидел? — сел Илья на своего конька. — Что у тебя за такая несчастная любовь?

Юлька рассмеялась, стараясь обернуть опасный разговор в шутку, чтобы не выпалить лишнего или не впасть в откровение. А соблазн был! Еще какой соблазн! Вот сейчас взять и рассказать ему все: как она измучилась, любя его, как избегает встреч и разговоров с ним, как хранит в памяти и в душе драгоценные воспоминания о нем, о Праге, о детстве! Все рассказать! И пусть будет, что будет!

Она посмеялась, сказала шутливо:

— Ты же знаешь, что я люблю тебя всю жизнь!

Он молча посмотрел на нее. Странно посмотрел. Минуты падали куда-то, а он смотрел Юльке в глаза. Не отводя взгляда, протянул руку, провел пальцами по ее щеке и очень тихо сказал:

— Если бы ты знала, маленькая, как я тебя люблю! Юлька перестала дышать! Она смотрела ему в глаза, не веря и не дыша!

Это было совсем не братское признание в любви! Это было не признание маленькой любимой девочке — дочери друзей!

Он наклонился к ней и легко, нежно поцеловал в губы. Через мгновение положил руку ей на затылок, притянул к себе и поцеловал сильно, страстно.

У Юльки закружилась голова! Она улетала куда-то.

Этот поцелуй стоило ждать столько лет! Стоило ждать хоть всю жизнь такого поцелуя с ним!

ИЛЬЯ

Наверное, все на земле, в том числе и душа человека, работает по законам физики. Загоняемые годами вглубь желания, мечты, привычка жить, ничего себе не разрешая, запрещенные счастье, любовь однажды вырвутся наружу, даже если с каждой новой встречей, взглядом, разговором ты будешь только усиливать контроль и запреты, рано или поздно сила внутреннего давления сыграет с тобой нехорошую шутку.

С огромной силой сдерживающая пружина дрогнет и разожмется, сметая все на своем пути!

Так в тот вечер, сметая все резоны, все мыслимые и немыслимые запреты, не подчиняясь больше никаким приказам, в Илье рванулось на свободу его неистовая любовь к этой девочке, темная и вместе с тем светлая страсть!

Он целовал ее со всей страстностью и любовью, накопившейся за эти годы, он с ума сходил от чувств и ощущений, вспыхнувших в нем как пожар, заполняя разум, волю, тело!

Все! Назад дороги нет!