Не на жизнь, а на смерть

– У меня около двух дюжин стукачей, – продолжал Флайт, – и конечно, не все такие, как Арнольд. Одни доносят из-за денег, другие – просто потому, что не могут держать рот на замке. Возможность дать важные сведения полиции помогает им возвыситься в собственных глазах, почувствовать, что они хоть что-то собой представляют. В таком месте, как это, просто пропадешь без надежной сети осведомителей.

Ребус молча кивнул, но Флайт, похоже, оседлал своего конька.

– С одной стороны, Лондон слишком велик для того, чтобы его контролировать. Но с другой стороны, он ничтожно мал. Все друг друга знают. Река делит город на северную и южную части, а они, конечно, словно две совершенно разные страны. Каждая часть живет обособленно – разные представления и идеалы, разные люди. В своем районе всех знаешь. Иногда я чувствую себя деревенским бобби на велосипеде… – Флайт взглянул на Ребуса, и тот снова кивнул. А про себя подумал: ну вот, опять эта старая песня о том, что Лондон больше, лучше, круче и важнее, чем все остальные города. Он уже сталкивался с подобным отношением, посещая курсы вместе с ребятами из Скотленд-Ярда или слыша рассказы тех, кто побывал в Лондоне. Флайт производил впечатление человека непредвзятого, а на деле оказался таким же, как все. Ребус и сам в свое время преувеличивал проблемы, с которыми сталкивается полиция в Эдинбурге, чтобы выглядеть более значительным и крутым.

И все же надо смотреть правде в глаза: работа в полиции – это прежде всего бумажная рутина и компьютеры. И только у одного смельчака хватит решимости прямо заявить об этом.

– Уже почти приехали, – сказал Флайт, – Килмор-роуд – третий поворот налево.

Килмор-роуд была частью промышленной зоны: ночью жизнь здесь полностью замирала. Затерянная в лабиринте маленьких улочек, она была расположена в двухстах метрах от станции метро. Ребусу всегда казалось, что станции метро можно встретить в оживленных местах в густонаселенных районах, но эта находилась на узенькой заброшенной улочке, вдали от автострады, автобусов или железнодорожного вокзала.

– Ничего не понимаю, – сказал Ребус.

Флайт в ответ лишь пожал плечами и покачал головой.

Одинокий прохожий, выходящий ночью из метро, непременно должен был миновать ряд пустынных улиц с завешанными окнами, из-за которых доносился вопль телевизоров. Флайт показал Ребусу другой маршрут, пролегающий через промышленную зону и раскинувшийся за ней пустырь – плоский и безжизненный, с одной стойкой ворот и парой оранжевых дорожных знаков, заменяющих недостающую стойку. С другой стороны пустыря высились три многоэтажных и несколько малоэтажных домов. Мэй Джессоп направлялась к одному из этих домов, в котором жили ее родители. Ей было девятнадцать, и у нее была неплохая работа, из-за которой ей частенько приходилось задерживаться в офисе; так что было уже десять часов вечера, когда родители по-настоящему заволновались. А еще через час в дверь постучали. Отец облегченно вздохнул и заторопился к двери. На пороге стоял детектив, который явился, чтобы сообщить им, что только что нашли тело Мэй.

Дальше в том же духе. Казалось, не было никакой связи ни между жертвами, ни между местом преступления, если не считать того, подчеркивал Флайт, что все убийства были совершены к северу от реки, подразумевая под «рекой» Темзу. Но что общего могло быть между проституткой, служащей и помощницей продавца в винном магазине? Ума не приложу, будь я трижды проклят, думал Ребус.

Третье убийство произошло в западной части района Северный Кенсингтон. Поскольку тело было найдено у железнодорожных путей, изначально расследование преступления взяла на себя транспортная полиция. Тело принадлежало Шелли Ричардс, сорока одного года, незамужней и безработной; на данный момент она была единственной цветной жертвой. Проезжая Ноттинг Хилл, Ладброук-Гроув [9] и Северный Кен (так Флайт называл Северный Кенсингтон), Ребус отметил одну бросающуюся в глаза деталь: улица, застроенная великолепными респектабельными особняками, вдруг уступала место трущобам – убогим, усеянным мусором дорожкам, домам с забитыми досками окнами и ютящимися на скамейках бродягами. Богачи и бедняки существуют бок о бок. В Эдинбурге – там все-таки соблюдается определенная дистанция. Но это… Просто немыслимо. Как сказал Флайт, «с одной стороны расовые мятежи, а с другой – дипломаты».

9

Ноттинг Хилл, Ладброук-Гроув – районы Лондона

Место, где погибла Шелли Ричардс, было самым заброшенным и унылым. Ребус неловко сбежал вниз по железнодорожной насыпи, перевалился через кирпичную стену и спрыгнул на землю, перепачкав брюки зеленым мхом. Он попытался почистить их, но без особого успеха. Чтобы вернуться к машине, где его ждал Флайт, нужно было пройти под железнодорожным мостом. Шаги Ребуса отзывались гулким эхом, в то время как он старательно огибал лужи и кучи мусора. Внезапно он остановился и прислушался. Странный шум, похожий на чье-то тяжелое дыхание, словно мост над его головой испускает дух. Взглянув наверх, он увидел темные силуэты голубей, примостившихся на опорных балках и негромко воркующих. Так вот, значит, что это был за шум: воркование, а вовсе не дыхание. До него донесся внезапный раскат грома – по мосту промчался поезд, и голуби спорхнули со своего места, забив крыльями прямо над его головой. Ребус поежился и вышел на свет.

Затем они вернулись в Отдел по расследованию убийств, занимавший несколько комнат на верхнем этаже здания. Когда они с Флайтом зашли в самую большую комнату, Ребус подсчитал, что там суетилось никак не меньше двадцати мужчин и женщин. То, что он увидел, было типично для любого полицейского отдела, – офицеры говорили по телефонам или работали за компьютерами, клерки сновали от стола к столу с кипами бумаг. Копировальный аппарат в углу комнаты выплевывал новые порции бумаги, и двое грузчиков втискивали только что доставленный шкаф для документов рядом с тремя другими, уже стоявшими у стены. На другой стене висела подробная карта Лондона с отмеченными местами преступлений, соединенными полосками цветного скотча с пришпиленными рядом фотографиями и детальными описаниями. Оставшееся место на стене занимали график дежурств и диаграмма продвижения хода расследования. Казалось бы, все очень эффективно, но окружавшие Ребуса лица говорили ему об ином: каждый в этой комнате, как бы добросовестно он ни работал, втайне надеялся на Счастливый Случай.

Флайт сразу же настроился на деловую волну и забросал всех вопросами. Как прошло совещание? Что сказал Ламбет? Полицейская лаборатория расположена здесь, в здании, пояснил Флайт Ребусу. Есть какие-нибудь новости по поводу прошлой ночи? Что показал опрос жильцов? Интересно, здесь вообще кто-нибудь хоть что-нибудь знает?

В ответ они только пожимали плечами и качали головами. Они выполняли свою работу, не задумываясь, уповая на Счастливый Случай. А что, если его не будет? Ребус в случай не верил: каждый человек – кузнец собственного счастья.

Небольшой кабинет, примыкавший к главному офису, использовался как коммуникационный центр, откуда в Отдел убийств поступала свежая информация о расследовании. За этим кабинетом были расположены еще два, поменьше. В каждый кабинетик было втиснуто по три стола. Там работали старшие детективы. Оба кабинета были пусты.

– Садитесь, – сказал Флайт, снял трубку и начал набирать номер. В ожидании ответа он хмуро оглядывал стопку бумаг на лотке для входящих документов толщиной сантиметров в десять, которая появилась на его столе за это утро.

– Джино? Привет, – сказал он в трубку, – это Джордж Флайт. Не пришлешь ли мне сэндвичи? С салями и салатом. – Он взглянул на Ребуса, чтобы тот подтвердил его выбор. – С серым хлебом, пожалуйста, Джино. Лучше сделай четыре порции. Спасибо. – Он повесил трубку и набрал новый номер, на этот раз только две цифры, внутренний звонок. – У Джино тут кафе за углом, – объяснил он Ребусу, – он готовит потрясающие сэндвичи и к тому же организует доставку… О, привет. Это инспектор Флайт. Можно нам чаю? Средних размеров чайничек будет то, что надо. Мы в офисе. Сегодня нормальное молоко или опять это сухое дерьмо? Замечательно, спасибо. – Он положил трубку и раскинул руки, как верующий, узревший чудо. – Сегодня ваш счастливый день, Джон. Сегодня у нас в порядке исключения настоящее молоко.

– Так что теперь?

Флайт пожал плечами, потом похлопал ладонью по разбухшему лотку с входящими документами:

– Вы в любой момент можете почитать что-нибудь отсюда, чтобы быть в курсе дела.

– Боюсь, что чтение не принесет мне пользы.

– Напротив, – возразил Флайт, – оно поможет вам ответить на любой из нелепых вопросов, которые так любит задавать начальство. Какого роста была жертва? Какого цвета волосы? Кто нашел ее? Все ответы здесь.

– Ее рост был метр шестьдесят восемь, волосы каштановые. А что касается того, кто нашел ее, меня это волнует как прошлогодний снег.

Флайт рассмеялся, но Ребус даже не улыбнулся.

– Убийцы не появляются из воздуха, – продолжал он, – они вырастают… медленно, как хороший газон. А на это требуется время. Годы ушли на то, чтобы этот парень сделался таким, каков он сейчас. Чем он занимался все эти годы? Скорее всего, он холостяк, но у него наверняка есть работа. А может, даже он живет с женой и детьми. Кому-то наверняка должно быть хоть что-то известно. Может, его жена недоумевает по поводу того, куда он исчезает по ночам, или откуда на носках его ботинок появляется кровь, или куда исчезает ее кухонный нож…