Не надо оборачиваться

— Нет, этого кадра. Грабителя. То есть, подозреваемого в грабеже. Пока подозреваемого.

— И в чём твои затруднения?

— У него два года рождения.

— Как это может быть?

— А вот может.

— Посмотри у него в паспорте.

— В каком? У него их два.

— Внутренний и заграничный? Бери из внутреннего.

— Нет, у него два внутренних.

— Один из них фальшивый?

— Оба подлинные, — потерянным голосом сообщил Бардин. — И отличаются только годом рождения. Я вот думаю, может, среднее арифметическое вычислить?

— Бардин, ты задолбал! Вычисляй, что хочешь, я тут при чём?

— Тогда передам задание экспертам. Они же учёные, значит, знают математику.

— Погоди. Не стоит сносить мозги ещё и экспертам. Паспортов два?

— Два.

— Бери данные из того, который выдан раньше.

— Нежный, я и сам хотел так сделать, но они выданы в один день.

— Тогда бери тот, у которого номер меньше.

— Одинаковые у них номера, понимаешь, Нежный? Говорю же, паспорта только годом рождения отличаются.

— А в нашей базе этот тип есть? Ты смотрел?

— Смотрел. Есть он у нас, даже два раза. По обоим паспортам.

— А сам этот деятель что говорит?

— Что не помнит, в каком году родился. Совсем маленьким тогда был.

— Знаешь, что? Спроси у шефа. Тем более, он круглосуточно на службе.

— Если он прямо сейчас находится на службе, я знаю, как эту службу зовут по имени. Да и все это знают. Даже, думаю, его жена — тоже.

— Бардин, избавь меня от своих пошлых шуточек.

— Так что мне вписать там, где год рождения?

— Мне без разницы. Пиши, что хочешь. Отчитываться тебе не передо мной, а перед шефом. Всё, я занят, мне Федералов звонит.

Подполковник сообщил Нежному, кто заказывал патроны с серебром. Оказалось, отставной цирковой артист по прозвищу Хоттабыч. Правда, ювелир раньше не был с ним знаком. Федералов предположил, что этот Хоттабыч — поддельный, пожелал спокойной ночи и прервал связь. Нежный даже не успел сказать ему ничего в ответ, хотя список пожеланий у него был долгим.

* * *

Муж Любы работал механиком в аэропорту. Нет, не авиамехаником, к самолётам его и близко не подпускали, но в аэропорту вполне достаточно и своих механизмов. Познакомились они в университете, она училась на юридическом факультете, он — на машиностроительном. Потом они случайно встретились через пару лет, а ещё через полгода задумчивый жених и беременная невеста заключили брак.

Когда ей пришлось уйти из городского угрозыска, в родном городе работы ей не нашлось. Да и в других городах оперативницу средних способностей со скандальной репутацией не горели особым желанием принять на службу. Здесь ей предложили хотя бы испытательный срок, а других вариантов просто не было. Конечно, в мелких городках её бы с руками оторвали, им кадрами перебирать не с руки, но там нет аэропортов, а значит, нет и работы для мужа.

В этот день они легли спать сразу после ужина — оба изрядно устали на работе. Четырнадцатилетняя дочь осталась жить у родителей мужа, переводить её в новую школу в другом городе не захотели, пока Люба не разберётся со своим испытательным сроком. Вот тогда они и квартиру купят, и дочь к себе заберут. А вот если она не пройдёт испытательного срока… тогда она просто не знала, что делать дальше. Менять профессию, наверно. Знать бы ещё, на какую.

Муж тихо похрапывал, а Люба пыталась прикинуть, какие у неё шансы заполучить эту службу. Вчера она позорно заснула при опросе свидетеля, да ещё и в присутствии самого шефа. Сегодня сцепилась с Нежным, от которого тоже зависит, оставят её тут или вышвырнут. Да, приказ раздеться был унизительным, но борьба за женскую честь порой обходится слишком дорого для женщины-борца. Тем более, раздеться всё равно пришлось, как ни крути.

Но вот зачем она швырнула Нежному в лицо свои трусы, и заставила их нюхать? Озорство, можно даже сказать, хулиганство, некоторая компенсация пережитого унижения, но большой вопрос, нужно ли было это делать? Тем более, чёрт совсем не вовремя принёс непрошеного свидетеля, капитана Бардина. Тот наверняка начнёт болтать, поползут самые невероятные слухи, а у неё и так репутация далеко не безупречная.

Хотя, ей показалось, что Нежный совсем на неё не обиделся, и после следственного эксперимента-стриптиза относится к ней как к бывшей любовнице, с которой расстался по доброму согласию. Да уж, эпизод с трусами по накалу эмоций вполне потянет на половой акт, а то и на несколько. Такие эмоции долго не забываются.

А ещё майор говорил, что она чего-то не просекла в истории с собакой. Шеф, правда, тоже не просёк, но он и не оперативник, а ей — положено. Что же там было не так? По словам двух свидетелей, соседка с верхнего этажа забрала собаку из квартиры покойного вскоре после перестрелки. Собачьи шерстинки найдены на шапке предполагаемой гостьи, причём эксперты подтвердили, что собака — та же самая. По собственным впечатлениям Любы, собака крупная, сильная, но при этом ласковая и доброжелательная. И любит играть с женскими шапками.

Рассуждать Люба не то чтобы не умела, но очень не любила. Зато её никогда не подводило воображение. В школьные времена она мечтала стать актрисой, а то и режиссёром, но всё перебила мечта о карьере великого адвоката. В итоге — юрфак, а потом работа в уголовном розыске под руководством начальника, который одновременно бабник, дурак и не умеет пить, со стрельбой в финале тамошней службы. Но актёрские способности никуда не делись. Она мгновенно вжилась в роль и вообразила себя той женщиной, гостьей Бонифация.

Воображаемая Люба нажимает кнопку звонка, собака Молли лает, Бонифаций вместе с псиной идёт открывать. Люба входит, Молли, поставив ей лапы на плечи, снимает шапку и начинает с ней играть. Как иначе её шерсть могла попасть в шапку? Но, выходит, женщина знает эту собаку? Или не знает, но Бонифаций ей сказал, что Молли не опасна. Но он же не её хозяин, она легко может его не послушаться, и тогда… А откуда известно, что собака не его? От соседки? Она могла врать? Конечно, могла, но ей-то зачем? Кому какая разница, чья это собака?

Второй эпизод — соседка забирает собаку к себе в квартиру. Стоп, это не второй, это третий. Второй — это появление киллеров. Люба снова представила себя той женщиной. Она лежит на кровати, придавленная тушей Бонифация. Нет, противно. Она тряхнула головой, прогоняя неприятные образы. Она — не любовница Бонифация, она — Молли. Старик совокупляется с какой-то бабой, а она лежит где-то в углу или под кроватью. Нет, не под кроватью, там слой пыли в палец толщиной, никто там не лежал и не убирал самое меньшее с пару месяцев. Значит, в углу.