Не называй меня майором...
Шрифт:
Сочувствия в его голосе Качан не почувствовал.
В глазах отставника он был потерпевшим. Таких – фуцанов, фраеров, лохов , терпил – надо было учить и учить, чтобы знали!..
Качан все понял.
– Последний вопрос. Вы их узнаете?
– Чего я узнаю?! – Бывший начальник отделения даже возмутился – ему быть свидетелем! – Чего я видел? Высокие молодые… Подходили… А взяли или нет… Меньше пить надо!
Он позорно бежал.
Качан снова на секунду прикрыл «бандиткой» глаза. Но слезы не было.
«Японский бог!..»
Дальнейшее пребывание его в Домодедове было
«А как быть с Николой?!» – Игумнов поручил ему встретить своего агента, проверить его сообщение о встречающихся в Домодедове наркодельцах.
С места, где Качан стоял, был виден телефон – автомат. Старший опер собрался с мыслями. Подошел, набрал номер. Игумнов не отвечал. Качан позвонил в дежурку.
– Слушаю… – У телефона был помощник. – Дай трубку дежурному… – Не могу. – А Игумнов? – Он тоже вышел. Пожар у нас…
***
Огонь на перроне вспыхнул сразу после полуночи. Как раз против дежурной части Линейного Управления внутренних дел
Загоревшийся фирменный магазинчик – чистенький, аккуратный – был сверху донизу набит теле-фотоаппаратурой, микрокалькуляторами, фотопленкой. Причиной возгорания мог быть и поджог, и неисправная электропроводка.
Пожар заметили своевременно, в первые же минуты. Его нельзя было не заметить.
Горело лихо, в двух шагах от дежурки. Трещала пластмассовая обшивка, искры летели во все стороны.
Немедленно сообщили по «01».
Пожарные прибыли почти сразу, но огонь распространялся с пугающей быстротой. Были приняты все меры. Пожарные рукава подсоединили где могли и к гидранту в помещении Управления. Бойцы в робах бесстрашно пробивались внутрь, к очагу возгорания.
Начальник розыска Игумнов – тяжелый крепко сбитым молодым телом, с искривленным в юности носом и металлическими фиксами в верхней челюсти – к началу действа опоздал – он проверял посты на Москве-Товарной. Пригнал на вокзал, как оказалось, почти что к шапочному разбору.
Пожар он и водитель увидели ещё издалека, раньше чем машина свернула на привокзальную площадь. Огромное красное зарево в ночи…
Пламя поднялось на полнеба. Искры разносило по перрону. На деревьях в парке по другую сторону ограждения у музея, носившего длинное название – «Павильон-музей „Траурный поезд В.И. Ленина“, уже вспыхивали ветки.
Пока подъезжали, и оттуда, от музея, тоже ударили мощные струи. Там тоже появились пожарные.
Игумнов выскочил ещё на ходу, кинулся по пандусу вверх, к платформам. Картина, представшая ему, напоминала военную хронику. То ли Афган, то ли Чечня…
С открытым огнем, правда, было покончено.
Пассажиры с вокзала, все, кто не спал, высыпали из залов на перрон. Менты с трудом сдерживали любопытных.
Платформу перекрыли.
Огонь начал сдавать позиции.
Первый, с кем Игумнов столкнулся на перроне, был дежурный – высокий, в майорских погонах шкаф.
Он стоял на ступеньках у входа в Линейное Управление с сигаретой в зубах – любовался огнем. Позади хлопал глазами постовой, охранявший вход, – в бронежилете, с автоматом. Напротив в нескольких десятках метров пылал догоравший магазин. Вокруг суетились брандмейстеры.Игумнов мгновенно оценил обстановку.
Мордастый пожарник, выскочивший из горящей палатки, согнул руку колесом – под мокрой робой у него было засунуто что-то громоздкое.
Игумнова как ветром подхватило. Он догнал брандмейстера, дернул сзади. – Ты что делаешь?! Неси сюда!
Тот обернулся. Увидев гражданского, попер буром:
– Ты кто такой?!
– Начальник розыска…
– Документ покажи!
– Ах, ты…
Игумнов схватил его за ворот, потащил в сторону.
– Что за народ!?
Пожарные даже в воровстве не хотели себя затруднить: «Взять на хапок и все!»
Краем глаз заметил: у пробегавшего второго пожарника роба тоже оттопырена…
– Крысы, мать вашу…
Не отпуская первого брандмейстера, Игумнов достал пробегавшего ногой.
– Куда?! Клади!
– Перебьешься…
Игумнов взорвался:
– Дежурный! Давай понятых! Где следователь?!
Майор – дежурный, наблюдавший до того благодушно, тотчас дал задний ход.
– Вы че, козлы?! Рехнулись?!
Грабеж прекратился.До пожарников дошло, наконец: тому, что они делают, есть четкое определение: «подсудное дело»!
Брандмейстеры пошли на попятный.
– Капитан! – Пожарники сменил тон. – Извини!
Молоденький лейтенант-пожарник тоже подскочил.
– Ребята, тут какое-то недоразумение…
– Какое недоразумение?! Кладите здесь…
Брандмейстеры не стали скандалить, молча сложили добычу . У обоих под робами оказались японские цветные телевизоры.
Игумнов обернулся к дежурному:
– Пошли помощника и пару ребят, пусть осмотрят машину! Кто знает, сколько они успели перетаскать… Прикажи, чтобы все складывали здесь у дежурки. Выставь охрану, пусть все перепишут. Сам проверь…
Дежурный заметил кротко:
– Их можно понять, Игумнов, ребята жизнью рискуют. Так хотя бы знать за что! – Майор цыкнул зубом. Пахнуло добрым коньячком. – Опять же зарплату им задержали…
Игумнов вскинулся:
– Ты понял меня?!
– Понял. Сейчас сделаем…
– Хозяину магазина позвонили?
– Да – он трубку не берет. У него таких магазинов, как у сучки блох…
– Ты мне персонально отвечаешь!
Дежурный зажевал карамельку.
– Будет порядок, начальник!
Игумнов отвернулся. Относительно майора-дежурного он ни секунды не заблуждался:
«Ничего делать не станет. Пожарники сунут наряду пару фотоаппаратов, а остальное оставят себе… Спрячут назад в машину…»
– Можешь быть спокоен, Игумнов!
– Я дам «можешь быть спокоен!» – Игумнова даже затрясло. – Иди, занимайся! Кого поймаю – жаловаться не пойду… Разберусь сам. Прямо тут в тамбуре… Предупреди своих архаровцев. – Автоматчик в дверях – молоденький милиционер, студент-заочник – услышав разговор на басах, сразу убрался . Дежурный козырнул.