Не от мира сего 2

Женщины, расположившиеся на лужайке, сидели в удобных плетеных креслах, они производили впечатление трех сестер, решивших понежиться в редкие мгновенья безделья под лучами ласкового солнышка. Хотя, присмотревшись, Илейко решил, что, скорее, это три разных поколения: бабушка, мамушка и дочечка. Отчасти он был прав.

— Извините, конечно, за нескромный вопрос, — сказал он, решив сразу же решить то дело, ради которого, собственно говоря, он и организовал всю эту экспедицию. — Этот ручей зовется Урд?

Ответившая ему женщина выглядела взрослой, даже очень взрослой. Если бы не молодые и веселые глаза, то можно было бы сказать — старуха.

— Конечно, Урд, — склонила она голову к плечу. — Ты, Чома, именно его и искал?

— Он искал Иггдрасиль, — возразила женщина, можно сказать, в самом расцвете своих сил. Красавицей она не была, но смотреть на нее было настолько приятно, что хотелось не просто смотреть, а… Впрочем, неважно. Она была очень соблазнительна, а глаза, своим выражением и прочими свойствами схожие с глазами "старухи", предполагали: тут не просто родство просматривается, а родство душ. — Правда, Наследник?

— Ах, конечно, — вступила в разговор совсем юная девушка. Не трудно догадаться, что и здесь "зеркало души" было аналогичным: веселым и синим, как небо. — Разве не нас хотел увидеть Торопанишка?

Никто из мужчин почему-то не нашел нужных слов, чтобы ответить. Только Илейко, чувствуя свои обязательства, проговорил, отчаянно краснея, вроде бы без причин:

— Мне нужно отдать вам две вещи, нам не принадлежащие.

— И только? — задала вопрос средняя женщина таким голосом, что у лива в ладонях начала пульсировать боль.

Он нахмурился, вздохнул и посмотрел в сторону своих спутников. Мишка, сглотнув, замотал из стороны в сторону головой и развел руками: я тут вообще случайно. Пермя же, хоть оставался сидеть на лошади, сделался, вдруг, каким-то желеобразным и, казалось, вот-вот стечет с Заразы на землю.

Женщины снова рассмеялись, словно зрелище растерянных мужчин их не только забавило, но и радовало.

— Меня зовут Скульд! — представилась юная девушка и хотела еще что-то добавить, но леший невежливо ее прервал, отчего-то громко завопив, тем самым заставив всех вздрогнуть:

— Scool ("Ваше здоровье!" в переводе, клич собутыльников, примечание автора)!

Он сам первым огорчился от содеянного и, втянув голову в плечи, предположил, что сейчас его будут бить, возможно — ногами.

— Нет, — засмеялась девушка. — Немного по-другому: Твой Долг. Та обязанность, которую предстоит тебе исполнить.

— Хорошее имя, — поспешно сказал Мишка, отчего получилось не так, как он хотел — чуть ли не насмешливо. Хийси смешался и в отчаянье уставился на Пермю. "Выручай, брат!" — взывали его глаза, губы, ухо и прочее лицо.

— С вашего позволенья я спешусь, — прокашлявшись, сказал Наследник.

К нему на помощь поспешно бросился леший. Судя по его резвости, он был готов снять Васильича с Заразы, потом в объятьях отнести на удобное с его точки зрения место и там, предварительно, оттоптав всю траву и неровности почвы, бережно уложить.

— Ах, да! — всплеснула руками средняя женщина. На сей раз она заговорила обычным голосом, от которого мужчины не падают в обморок, а если и падают, то ненадолго. — Вы ж изранены.

Кротким, но решительным жестом прекратив любые попытки путников сказать, что они — бодры, веселы и счастливы, а легкое недомогание — не повод, чтобы обращать на него хоть какое-то внимание, она предложила:

— Может быть, есть смысл руки опустить в ручей? Я знаю, что холодная вода для ожогов очень полезна. То же самое для ушибленной ноги.

Илейко и Пермя сразу же послушались, словно малые детишки, получив наказ от мудрой воспитательницы, и пошли на берег, держась места, где крупный гравий позволял приблизиться к воде вплотную.

Действительно, какое облегчение опустить в светлый поток руки, даже если для этого приходится стать на колени! Илейко подумал, что, оказывается, жить гораздо веселей, когда не довлеет над тобой телесное страдание. Вообще-то долго такое состояние продлиться не может — совсем скоро начинает страдать душа по поводу и без такового, но, видать, так уж устроен человек: покой бывает кратковременным. Пока же ласковые струи приятно щекотали ладони, и лив блаженно прикрыл глаза, оставаясь в неподвижности до тех пор, пока не затекли плечи.

Он со вздохом выпрямил спину, откидываясь назад, и, вдруг, заметил: руки-то того, ожоги сошли, будто бы их и не было. Илейко повернул голову в сторону Перми, удерживающего в ручье обеими руками свою разоблаченную ногу — чтобы, наверно, никуда не уплыла, и показал ему, словно хвастаясь, обе ладони. Наследник в ответ вытащил свою конечность, но та оставалась такой же сине-коричневой, разве что отек спал. Васильич вздохнул и осторожно опустил ее в воду опять, принявшись снова пристально разглядывать что-то сквозь толщу воды. Так рыбаки сидят, все внимание — на поплавок.

— Ну, а что вы хотите! — раздался голос Скульд. — Травмы, полученные вполне естественным путем, имеют свойство и заживать естественно. Разве что, в источнике Урд это проходит несколько быстрее.

Пермя, изобразив всем своим телом понимание, помахал девушке рукой. Ему явно становилось легче.

— Ну, а мое имя Верданди, — сказала средняя женщина и махнула рукой лешему в некоем разрешительном жесте. — Прошу!

— Что? — спросил Мишка.

— Ваша версия.

Хийси, помаявшись, все-таки, не удержался.

— Viritt"ayty"a, - сказал он (что-то типа, "настраиваться", в переводе, примечание автора).

Верданди рассмеялась.

— Хорошо, — произнесла она. — Пусть будет так, хотя мне всегда казалось, что ближе всего значение "становление".

— А меня зовут… — начала самая старшая, но Мишка не совсем учтиво ее прервал:

— Можно я больше не буду объяснять смысл имен? У меня чего-то сегодня не очень хорошо получается.