Не от мира сего
Шрифт:
– Вы обе пропали. Считаешь это совпадением?
– Не знаю, о чем ты говоришь, я очень устала и хочу подняться к себе.
– Ты меня то за дурака не держи. Ты - абсолютно бесстрашная или думаешь, что тебе ничего за это не будет?
Я понимала к чему он клонит.
– Сергей Васильевич, ты всегда можешь закрыть глаза и сделать вид, что меня здесь не было, – я до последнего надеялась, что он так и сделает, потому что видела, как он ко мне относился, не так как остальные - с большей симпатией и сочувствием, что ли.
– Ты засветилась на всех камерах. Либо тебе нужно дать
Я уже приготовила кулак и замахнулась, когда Сергей Васильевич перехватил удар и заломил мою руку, пригвоздив меня к стенке. Мы были уже не одни.
– Надо было действовать решительней, а не ждать… – он сказал это мне тихо на ухо, доставая из моих карманов всё содержимое: остатки мелочи и телефон Венеры.
– Проводите нашу ночную гостью, и доложите Владимиру Аристарховичу.
Сопротивляться было бесполезно. Для профилактики меня один раз ударили в живот, и я перестала дергаться и строить из себя героиню боевиков.
Проснулся весь дом, а может быть он и вовсе не спал. Меня усадили в кресло, удерживая на месте. Не стоило ожидать, что меня встретят с распростертыми объятиями. Дядюшка в гневе одарил меня пощечиной: первая - за мой побег, а вторая - за неповиновение.
Он орал, что я спланировала побег своей сестры, чтобы растоптать честь и достоинство нашей семьи. Кто бы говорил о чести?
– Где твоя сестра?
– он возвышался надо мной с грозным лицом, играя желваками на лице.
В комнату, куда меня притащили, хотела войти и моя тётка Клавдия, но ей не позволила охрана. Дядюшка посчитал, что она будет только мешать и провоцировать меня на молчание. И к тому же, своим писклявым голосом, она всех сводила с ума.
– Я не знаю, - в попытках вырваться, я вскакивала с места, и меня снова осаживали на стул. Ножки так и скрипели по полу, что нервно отдавалось по зубам.
Снова пощечина.
– Неблагодарная тварь. Я приютил тебя после смерти твоего отца, а ты так платишь за мою помощь? Следовало избавиться от тебя ещё тогда. Это твоя шлюха-мать виновата!
Мне не послышалось? Он оскорбил мою мать? Я всё могу стерпеть: унижения, побои, оскорбления в свой адрес, но говорить плохо о моей матери – не позволю никогда и никому. Внутри от злости всё клокотало.
– Не смей так о ней говорить, ты – бездушный торговец детьми!
– Как ты меня назвала?
– Глухой маразматик. Ты – жадная сволочь! Ты готов продать свою дочь, лишь бы набить деньгами свои карманы. Да пусть лучше она будет женой Северена, чем … - я осеклась. В гневе мой язык предал меня, и я выдала чужую тайну.
– А говоришь, ничего не знаешь. Где? Адрес… или можешь считать этот день последним…
Прозвучало как угроза. Сестре не меня нужно считать виноватой во всём, а собственного отца, который во всей этой истории является серым кардиналом и исчадием зла.
– Я никогда тебе не скажу, где она. Хватит того, что ты сделал со мной. Не хочу для моей сестры такой же участи.
– Если бы не твоя мать, ты бы уже давно лежала мертвой в канаве.
– Как это понимать?
– Прекрати этот фарс! Не делай вид, что реально ничего не помнишь.
Единственным
способом выведать информацию – это открыть правду на моё притворство, что, впрочем, было бы верно в этой ситуации.– Ты меня раскусил, дядя. Браво. – Я наигранно похлопала в ладоши. – Как же утомительно притворяться. Но знаешь что? Мне без труда удалось узнать, что ты сделал, - на этой фразе я приняла лукавый вид, будто мне многое известно.
– Тогда ты помнишь, что сделала твоя мать. Леонора обесценила твоё существование. Ты всё сделала ради неё, и что получила взамен? Тебя бросили!
– Никто меня не бросал… - после того, что говорил дядя, я глубоко в этом засомневалась, но старалась не показывать вида.
– Наивная девочка!
– Жадный старик... – цедила сквозь зубы.
Дядя играл желваками. – Только из-за памяти к твоей матери, я закрою глаза на то, что ты сказала. Но если впредь ты ещё позволишь себе такое высказывание, я отрежу тебе твой поганый язык. – Он хмыкнул. – Черт подери, кто бы мог ожидать, что у этой женщины столько сил! – он говорил сам с собой, продолжая ругаться на покойницу: - Не смог устоять перед женщиной… Я дал обещание сохранить тебе жизнь… И ты хочешь, чтобы я его нарушил?
– Обещание? Ты не способен на такие поступки…
– Да? Так может мне стоит прикончить вас обеих?
«Что он этим хочет сказать? Она – жива?» Мне стоило больших усилий не завалить его вопросами и не выдать себя.
– У тебя кишка тонка… Если бы ты хотел это сделать, не стал бы сейчас размусоливать передо мной свою речь.
– А ты не так глупа!
«Ещё бы! Зря что ли я вместе с мужем раскрывала преступления! Он всегда говорил: - Даша, с твоей интуицией и мозгами, ты не там работаешь». Если предположить, что мать Далии жива, то тогда, как получилось, что я осталась без наследства? Меня заставили подписать документ. Значит, что-то этому поспособствовало? А если… - я задумалась, - если на кону была чья-то жизнь?».
Меня осенило.
– Это всё твоих рук дела! Сукин ты сын. Моя мать ни за чтобы не бросила меня, если бы ты не угрожал нам. – Я специально сказала «нам», так как до конца не была уверенна в своих догадках.
Лицо господина Рапиры расплылось в жестокой улыбке. Он стал мрачнее тучи. Значит, попала в яблочко!
– Держи свой язык за зубами, иначе…
– Иначе, что? – предлагать идею меня убить не стала, вдруг ещё подхватит её.
Дядюшка скрежетнул зубами, щелкнул пальцами и отдал охране приказ – меня проучить и выудить информацию о местонахождении его дочери, а мам вышел из комнаты, чертыхаясь и извергая проклятия в адрес меня и моей матери.
Когда Рапира ушел, наши парни переглянулись между собой, обращаясь к начальнику.
– Василич, мы реально будем её пытать? Она же, как никак, своя!
– Тут нет своих. Это приказ, а приказы должны исполняться, - он подошёл ко мне, склонился надо мной, и осмотрел покрасневшее лицо. – Не будь дурой…расскажи всё или… - он покачал головой.
– Может, просто отпустишь?
Он выругнулся.
– Скажи, где госпожа, и я обещаю, тебя никто, даже пальцем, не тронет.
– Кроме него… - поправила его.