(не)отец моего ребенка

Так и есть: на часах почти одиннадцать, из ванной комнаты слышен шум воды, а на столе — давно остывший завтрак. Я улыбаюсь своим мыслям, внутри меня впервые за долгое время от счастья порхают бабочки, я снова могу дышать полной грудью и сполна наслаждаться жизнью. Мне немного страшно встречаться с Игорем, стыдно смотреть ему в глаза после того, что произошло между нами ночью, но я очень хочу почувствовать вновь на себе его руки и губы. Хочу, чтобы это никогда не кончалось.

В квартире раздается трель дверного звонка, я подпрыгиваю от неожиданности и кошусь в сторону входа. Кажется, мы никого не ждем, да и в это прекрасное утро не хочется никого видеть. Оно только для нас с Игорем.

В дверь все не перестают звонить, и я все-таки иду к двери. Дергаю за ручку, широко распахивая ее, сначала на автомате улыбаюсь, потому что из-за приподнятого настроения и чувств, которые переполняют меня доверху, до меня не сразу доходит, что Игорь в душе, а передо мной — Юра.

Улыбка резко сползает с моего лица, я моргаю, чтобы убедиться, что это не мираж, но мужчина никуда не попадает.

— Кажется, ты совсем не рада меня видеть, — ехидно улыбается он. — Надо же, я ищу тебя по всему городу, волнуюсь, а ты, оказывается, неплохо устроилась.

— Что тебе надо? — холодно спрашиваю я, пытаясь не выдать, как нервничаю. Юра вызывает во мне странные двоякие ощущения. Хочется захлопнуть дверь и никогда больше не видеть его, но и в то же время не могу оторвать взгляд от его лица.

Почему он появился здесь именно сегодня? Именно в тот день, когда я окончательно освободилась от него?

— Смотри, как заговорила! И как тебе брат? Лучше, чем я? — Его глаза блуждают по моей шее, и я спешу прикрыть багровые следы вчерашней ночи волосами. Но поздно, Юра уже увидел все, что ему надо. — Не хочу тебя расстраивать, дорогая, но Игорю ты совершенно не нужна. — Он с силой сживает меня за локоть, и я пытаюсь вырваться из его захвата.

— Вика, все нормально? — доносится мужской голос из парадной. Я перевожу взгляд за спину мужчины и замечаю напряженного Макса. Он смотрит на нас прищуренным взглядом, сжимает кулаки, словно в любой момент готов прийти на помощь.

— Все отлично, мужик, — хмыкает Юра, проталкиваясь в квартиру, и захлопывает за собой дверь.

— Так что, почувствовала между нами какую-то разницу? — Лицо Юры искажается от злобы, и если бы я потеряла память, то могла бы подумать, что он застал меня с любовником. По крайней мере, именно об этом свидетельствует его реакция.

— Отпусти, — пытаюсь вырваться из его захвата, но бесполезно, он крепко удерживает меня на месте, с трудом контролируя себя.

— Я не понимаю, какая тебе разница? Разве у тебя нет жены? Зачем ты пришёл сюда? — меня трясёт от злости, переполняют эмоции. Господи, и этого человека я любила? Да он же настоящий лицемер.

— Мне вообще-то не нужно спрашивать у тебя разрешение, чтобы проведать брата. А вот ты, хм, поверь: ты здесь ненадолго. Игорь, как обычно, поиграет в рыцаря и вышвырнет тебя за порог, как надоевшую собачонку.

— Игорь не такой, — возражаю я и чувствую, как по щеке скатывается первая слеза.

— Поспорим? — с вызовом смотря на меня, спрашивает он.

Мне безумно обидно за то, что Юра так ведёт себя со мной. Словно это я обманывала его все это время, словно я одновременно делила постель с двумя. Почему он и дальше не может делать вид, что меня не существует? Просто оставить в покое, ведь сейчас мне абсолютно не нужно его внимание.

— Не веришь мне? А зря, — немного спокойней произносит он и усмехается. — Могу поспорить: все, что ему нужно, — мой ребёнок, — кивком головы указывает на мой живот. — Игорь ведь у нас… как бы это сказать? Бракованный. Стерильный. А тут такая возможность заполучить наследника. Вот увидишь, как только родишь — сразу же отправит тебя подальше, — понижая голос, произносит он.

Юра попадает в цель: ему удаётся посеять во мне зерно сомнения, и от этого становится горько.

К горлу подходит ком, а в голову забираются неутешительные мысли. Игорь не может иметь детей, это я знаю. А ещё я знаю, что он влюблён… был влюблен, по крайней мере мне хочется в это верить, в Карину. И хотел, чтобы и она, и близнецы жили с ним. Он был готов принять детей брата и растить их как своих. Что, если Юра прав? Раньше ведь Игорь не проявлял ко мне особого интереса, разве что для корыстных целей, а сейчас вдруг ни с того ни с сего стал таким внимательным и заботливым.

— Руки от неё убрал, — слышится со стороны рык, и я вздрагиваю от взгляда, которым Игорь прожигает Юру.

— А то что, брат? Ударишь меня? Из-за неё? Хотя, смотрю, вы неплохо проводите время вдвоём. Ну и как она тебе? Поделишься с братом впечатлением?

По лицу Игоря ходят желваки, он напряжен, видно, что с трудом сдерживается.

— Ты пришел ко мне, чтобы спросить это? Или есть какая-то более важная причина? — холодным голосом спрашивает он.

— Да вот, по Вике соскучился, дай, думаю, гляну, как она, проведаю голубков. А ты скучала по мне, детка, а? — явно провоцируя Игоря, спрашивает Юра, а потом все происходит настолько быстро, что я не успеваю понять. — Ты все так же сладко целуешься, а? — Мужчина впивается поцелуем в мои губы, и я замираю от неожиданности. Глаза широко распахиваются от удивления, я мычу, пытаясь отстраниться от Юры, а потом в одно мгновенье Игорь отталкивает его от меня и ударяет кулаком в лицо. Между ними завязывается настоящая драка, я кричу, пытаюсь их остановить, но они меня словно не слышат. Игорь яростно колотит брата, тот защищается, а потом блокирует его удар и даёт тому под дых. Они ломают мебель и сметают все вокруг.

— Пожалуйста, прекратите! Прошу! — умоляю я, уже не сдерживая слезы, а потом чувствую резкую боль внизу живота, упираюсь рукой о стену и оседаю на пол.

Глава 39

Игорь

Я не сразу замечаю, как что-то меняется. Меня настолько поглотила ярость и ревность, что перед глазами встала пелена и я набросился на брата. Мы ни разу серьезно не ссорились, даже когда Карина ушла к Юре, я не винил его в этом и не держал злобы. Это был ее выбор. Осознанный. И Юра здесь совершенно ни при чем. Я просто не стал соперничать, отошел в сторону, давая им спокойно развивать их отношения, и молча завидовал. Но вот сейчас, когда увидел, как он целует Вику, — сорвался. Потому что в этом мире должно быть хоть что-то, что принадлежит лишь мне. Та черта, за которую не должен переступать брат. Вика и ребёнок — единственное действительно дорогое для меня сейчас, и своим поступком Юра осквернил наши братские отношения.

Я блокирую удар Юры и краем глаза замечаю, что Вика осела на пол. Сердце пропускает удар. Липкое чувство страха пробирается под кожу. Я отпускаю брата, даже не чувствуя удара под дых, и несусь к девушке.

— Вика, что такое? — падаю рядом с ней на колени и встревоженно всматриваюсь в ее лицо.

— Не знаю. Ребенок. Что-то не так, — почти шепотом произносит она, прижимая обе руки к животу, и по ее щеке скатывается первая слеза.

— Я вызову скорую, — слышу за спиной и оборачиваюсь к брату.

— Я сам ее отвезу в клинику, а тебя чтобы здесь больше не было. Если с ребенком что-то случится, — шиплю сквозь зубы, но закончить фразу не могу. Я с детства верил, что у близнецов одна душа на двоих, верил в какую-то связь между нами, иначе как объяснить, что в день, когда Юру сбила машина, у меня так резко схватило сердце, что я с трудом сделал вдох. Или же когда я заболел, температура поднялась и у брата, несмотря на то что между нами были сотни километров. Я люблю его и не желаю ему зла, но если с Викой либо ребенком что-то случится, никогда ему не прощу. И себе тоже. Потому что моя вина в том, что ей стало плохо, тоже есть.