Не отрекаюсь…
Шрифт:
Вы не очень любите собственников…
Я не думаю, что можно стать очень богатым и остаться им, не очерствев сердцем. Все богачи, которых я знала, наверняка не раз отказывались дать или одолжить. Богатство – это умение говорить «нет». Поэтому богачи – боюсь, люди сомнительные. Меня раздражают жалобы на высокие налоги: если ты должен много денег налоговой инспекции, значит, и зарабатываешь много. Бедные не жалуются на налоги, платят они меньше, а жаловаться им некогда.
Кстати о деньгах, мне бы хотелось упомянуть чудовищный снобизм критиков, которые говорят мне: «Вы описываете людей, у которых есть деньги, они
Почему вы любите играть?
Что меня привлекает в игре – ее участники не злюки и не жмоты, а деньгам возвращена их первоначальная функция: они циркулируют, лишенные своей культовой стороны, сакральности, которой их обычно окружают.
Когда вы начали играть?
Я впервые вошла в казино в день, когда мне исполнился двадцать один год: я наконец-то стала совершеннолетней, имела право. Нетрудно догадаться, что облизывалась я давно. Там был большой стол, за которым играли в шмен-де-фер, и я курсировала между ним и рулеткой. Это и стали две мои игры. Но чтобы играть в шмен-де-фер, нужно иметь при себе довольно большую сумму. За рулеткой можно продержаться час с гораздо меньшим количеством денег. И выигрывать в рулетку деньги, которые поставишь в шмен-де-фер.
А в покер вы играете?
Очень редко. Для меня покер – мужская игра. Я не знаю женщин, хорошо играющих в покер. Надо желать смерти партнера, а это чувство мне незнакомо.
Когда мне случается играть с друзьями, в основном в джин-рамми, мы ставим фасолины и проигрываем максимум сотню франков. Это не игра. В настоящую игру играют против удачи, против незнакомцев, на большом зеленом сукне, в атмосфере казино.
Что забавно в шмен-де-фер – это токи, пробегающие вокруг стола. Одни незнакомцы кажутся вам друзьями, другие, наоборот, неприятны, и вы играете заодно с некоторыми игроками против других.
И еще я обожаю игру за возвращения домой на рассвете.
Даже когда проиграли…
Даже когда проиграла. Но уж когда выиграла, мне хочется разбудить весь свет, чтобы объявить о своем триумфе.
Как в то утро тридцать с лишним лет назад, когда вы купили ваш дом в Нормандии?
Это было 8 августа. Я поставила в рулетку на 8 и выиграла восемь миллионов. В то утро я должна была покинуть дом, который сняла на каникулы, и предстояло составить бесконечную опись имущества в этой огромной ветхой халупе. Хозяин, хмурый и неприветливый, ждал у двери со списком в руке. Когда он сказал, что хочет продать этот дом, и недорого, всего за восемь миллионов, я особенно не раздумывала. А ведь обычно у меня не бывает при себе денег, я вечная съемщица. Да и хозяин был со странностями: в большом зале на первом этаже он настелил квадрат паркета и вечерами танцевал под звуки граммофона в одиночестве, а его жена лежала, парализованная, на втором этаже. Все остальное время он бегал за местными пастушками.
По легенде вы проигрывали целые состояния, это правда?
Это легенда. Директора казино, особенно в Довиле,
очень порадовались бы, будь это правдой. Не надо считать, что игра была для меня дурной компанией. Как друзья всегда были мне настоящими друзьями, так же и случай был всегда моим верным спутником. Постучу по дереву, но в игре я чаще выигрываю. Люди осуждают игру, выигранные деньги, в силу абсурдной морали, потому что все деньги, которые не были заработаны, для них деньги нечестные. За исключением наследства: давно сколоченные состояния, разумеется, честны.В легенде Саган есть еще и машины: «Водить босиком, чтобы ощутить слияние с механизмом», так ведь?
А! Человек, пустивший в оборот эту пагубную фразу, раскололся: это журналист Пьер Джанноли. Он сам мне сказал: «Эту фразу придумал я». Я ему ответила: «Браво! Годы бессмертия за эту находку, которая теперь меня преследует!» На самом деле, как все на каникулах, я водила босиком от пляжа до виллы, чтобы песок не набился в туфли. Я никогда не помышляла о слиянии с чем бы то ни было, с неодушевленным предметом, я имею в виду.
Давно у вас эта страсть?
Любовь к автомобилям у меня с детства. Помню, как я, восьмилетняя, сидя на коленях у отца, «веду машину», крепко держа обеими руками огромный черный руль. С тех пор я люблю машину за то, что она есть, и за удовольствие, которое она мне доставляет. Я люблю ее потрогать, сесть в нее, вдохнуть… Это почти как лошадь, которая понимает ваши желания, откликается на них. Между нею и вами рождается взаимопонимание, общность чувств. Один дает свою силу, мощь, скорость. Другой взамен дарит ему свою ловкость, свое внимание.
Что привлекает вас в скорости?
Есть такая теория, дескать, любящий скорость склонен флиртовать со смертью! Кто любит жизнь, тяготеет к смерти, ее противоположности. Страсть к скорости – это полет, ставка на игорном столе жизни. Как в любовной страсти, когда человек весь целиком захвачен своим чувством.
В легенде Саган есть еще и наркотики…
Говорят, что я принимаю наркотики, потому что пить бросила – ну, почти, – и в казино меня больше не видят. Надо же что-то говорить…
Было все же зерно истины в мифе Саган…
Разумеется. Я любила быструю езду, виски, ночную жизнь. И наркотики пробовала.
Почему вы любите ночь?
Потому что ночью я чувствую, что у меня есть время, и у других оно тоже есть. Люди, которых встречаешь ночью, не спешат на деловое свидание через десять минут, они свободны. И им хочется выговориться, солгать вам или сказать правду, завязать отношения просто так.
Как вы сами объясняете феномен Саган?
Речь идет прежде всего о социологическом феномене. Написанная история, в которой тело рассматривается как естественный элемент нашего общества, как ни странно, вызвала скандал. Меня это тогда очень удивило: ведь в моем замысле не было ничего порочного. «Здравствуй, грусть» дала толчок, это был эффект снежного кома. Люди были шокированы. Сегодня их уже ничем не шокировать, все ниточки провокации давно перетерлись.
Миф Саган принадлежит одному поколению и отсылает к определенным образам: пляж в Сен-Тропе, джаз-бары в Нью-Йорке, «Ягуары», компании, свое понятие о свободе. Вы находите, что новые поколения отличаются от вас тогдашних?