Не пара для Его Светлейшества
Шрифт:
Еще несколько взмахов, и тучей, тучей… И Нима не теряется, рисует трещину на мостовой, настолько глубокую и пышущую совершенно натуральным жаром, что отшатываются не только близстоящие ученики, но и Вимала.
Крики, звон клинков, паника, местами падающие инквизиторы…
Темная кровь предсказуемо поет в восхищении, а я раскидываю снова руки, добавляю еще и еще листьев, вызывающих видения, чтобы Тьма — так до неба! Нечисть — так с трещины и лезла! Беспорядок вокруг — так такой, что и в Смутные времена не всегда видывали!
И чувствую ликование. Облегчения, будто стянула слишком
Я — ведьма!
И пресветлому замку еще повезет, если застигнутые врасплох инквизиторы не пережгут и не изрубят здесь все в общей неразберихе!
Жаль только, что листья закончились. И Нима выбилась почти из сил — а ведь она у нас лучшая по иллюзиям. И Его Светлейшество, поначалу взявшийся за то, чтобы организовать выбранных инквизиторов и расправиться с видениями — может развеять их — совсем не пресветло выругался. Вскинул руку с мечом… и сам, без всякой помощи, пустил мощную волну Света.
Вычищая обманки.
Ненадолго снова стало тихо. А потом инквизиторы возбужденно загомонили, осознавая, что только что стали свидетелями особых умений ведьм.
Навести Тьму и свести с ума несуществующим мы всегда любили. Умели. И даже пресветлые этому нашему дару поддаются…
Я старалась не улыбаться уж слишком торжествующе. И так всем понятно было, что ведьмы сейчас в выигрыше.
И на душе от этого та-ак хорошо…
— Помочь с лечением? — спросила я как ни в чем не бывало, кивая на слегка поврежденных учеников. Те, кто стоял слишком близко к растаявшему уже разлому, успели славно поработать кулаками и мечами… задевая при этом своих же друзей. Спросила и участливо посмотрела в лицо инквизитору.
Ого.
Думаю, каждой ведьме знакома ситуация, когда ты видишь, что прям в этот момент дико бесишь мужика и, кажется, следовало бы заткнуться. Но нет…
— Если хотите, так мы и вовсе дадим возможность отдохнуть.
Его Светлейшество дико глянул на меня…
И тут же возле нас взревело — ай, Луна-родительница, костер! — пламя…
Совсем не иллюзорное.
Я сглотнула ставшую вязкой слюну.
Так вот что значит “горячий мужчина”… Двор подпалил, дым из ушей выпустил и стоит, довольный весь такой. На меня смотрит с насмешливым вызовом. А мне что делать? Ведьмочки таких мужиков как огня боялись… точнее, огня, как таких мужиков. Уж как бы мы ни владели собой и магическими искрами, помимо навыков были ведь еще и душевные травмы. Истории, рассказываемые в спальнях воспитанницами постарше… Просто история королевства. Ведь никто не будет отрицать, что между нами и пресветлыми всегда будут гореть костры инквизиции прошлого.
Я перехватила поудобнее черенок метлы и взмахнула что есть сил, шепча заклинание…
Ох…
Не сильны ведьмы в умении погасить пожар. Мы его только раздуваем. Вместо того, чтобы разлететься на лепестки, оранжево-желтый столп взревел и… взял нас с Его Светлейшеством в удушающее кольцо, отрезая от всего остального мира.
Я непроизвольно шагнула к инквизитору поближе. Триединая! Страшно-то как! Лучше бы вовсе ничего не делала! Лучше уж делать хорошо, но никогда — чем кое-как и сегодня!
Как выбираться теперь?
Агрэ не поможет, он запалил — я вроде как потушить должна… Только я не уме-ею…Перед мысленным взором пронеслись все страшные картинки, о которых нам говорили старшие ведьмы, а из легких будто воздух высосали. И в глазах потемнело. И, кажется, подол уже тлеет…
Я шмыгнула носом, закрыла глаза и тихонько запела колыбельную, что когда-то слышала от матери:
Спи дитя моё, спи красавица
Средь дубрав и трав, и цветов лесных…
Мне судьба была — ему понравиться,
Воском таяла от забав шальных.
Душу бросила за любовь на кон.
Ласки — россыпью, обещаний пух,
Звёзды — в пригоршнях, в венах кровь — вином…
Но с безродною не церемонятся,
И не пара я, не по чину мне.
Пожинай плоды, беззаконница!
Ты взяла свое? Так побудь на дне!
Темной тучею обернулась я
От людской молвы — ночью в лес, бегом…
Волк и озеро мне теперь друзья,
У корней ольхи мой роскошный дом.
Спи же дитятко. Всё отдам тебе…
Песня затихла — и я тоже. Только пламя продолжало реветь.
— Вы неважно поете… и песня дурная, — напряженным голосом сообщил инквизитор. Я коротко глянула на него, но он смотрел в другую сторону. И руки в кулаки сжаты.
— Ну простите, что не порадовала, — вяло огрызнулась. — Пение меня утешает и успокаивает. А вы рассчитывали на слезы и крики?
— Ну чтобы хоть немного помучились, — буркнул ректор, — Не все ж мне. А то я начинаю уже думать, что Свет нарочно именно вас подсунул…
— Вы сами придумали эти состязания! — возмутилась уже не вяло. Ну а что, успокоилась сама — заведи другого, — Я ни о чем таком не помышляла!
— Ну конечно не помышляли! Только портили мне жизнь и работу, постоянно торчали в моей спальне без всякого позволения! Вас давно надо было наказать за это! — зарычал инквизитор.
— Еще скажите, что сжечь! — топнула я ногой.
— Я… Нет, жечь я вас не буду, — сообщило Его Светлейшество со вздохом.
— Я очень вам за это благодарна, — сказала тоже тише. И почти без издевки, — Я плохо отношусь к кострам.
Мы уставились друг на друга.
А потом инквизитор поднял руки, чтобы погасить пышущую жаром стену, но не успел. С той стороны уже пробивались к нам. Пламя истончилось, и я увидела силуэты ведьмочек, машущих метлами и руками, какие-то синие сгустки, искры… А еще — магистра Вайтли, который, похоже, больше всех и поработал над усмирением огненного кольца.
— Один-один, наставница Шетти, — сообщил — но без торжества — инквизитор. — Вы не справились с этой магией.
Я осмотрелась… и хмыкнула:
— Два — один, Ваше Светлейшество. В нашу пользу, — улыбнулась мило, — Ведьмочки весьма способствовали тому, чтобы все потухло. К тому же, они приложили усилия, чтобы спасти меня. О вас же не побеспокоился никто.
— Все знают, что мой огонь не навредит мне! — прищурил глаза ректор, — И если вы сейчас скажете, что ученикам следовало обеспокоиться, что я остался наедине с ведьмой, и ведьма может мне навредить, то и на это я вам отвечу. Вместе с вашими воспитанницами сюда пробивался инквизитор…