(Не) пара для вампира

Выходило, что на ближайший месяц он станет моим навигатором в новом мире, так что к помощнику следовало присмотреться повнимательнее.

Я задержался у дверей, раздумывая, чем хочу заняться в свободное время. Прагматик хотел вернуться в спальню, а по пути поближе познакомиться с Элиотом, которого требовалось завербовать в союзники как можно скорее. Тем более, что без него я всё равно вовек не найду свою комнату.

Другую часть меня тянуло остаться с Николь, причем тянуло с такой неестественной силой, что пора бы напрячься. В отношении хорошенькой вампирессы мысли путались.

Я всё ещё злился на неё за смерть Камиллы и проблемы, которых Барнсу не избежать из-за нас. Злился и на себя за то, что сорвался и, сам того не ожидая, признался в любви женщине, которая раз за разом меня отвергала.

Невыносимой белокурой бестии, которая вмиг разрушила стены и сомнения тихим:

— Прогуляешься со мной? — после чего взяла меня под руку и прижалась всем телом, словно желала согреться.

Сглотнув, я понял, что нахожусь в её власти сильнее, чем в прошлой жизни. Что не смогу отказать ни в чем, глядя в доверчивые серо-голубые глаза.

— Конечно, — выдохнул хрипло, борясь с желанием прижать её к себе плотнее.

Николь улыбнулась и потянула меня к открытой галерее, с одной стороны прилегавшей к особняку, а с другой — украшенной открытыми арками, выходящими в сад.

Стояла тёплая ночь, на ясном ночном небе без единого облака царили Альдея и то второе светило, название которого я ещё не знал. С улицы доносился тонкий аромат роз, такой же, как от волос вампирессы. После обращения я чувствовал её острее.

— У нас не было времени поговорить, Марк, — тихо произнесла подруга, склонив голову мне на плечо, лишая остатков самообладания.

Что у меня с ней, любовь или ненависть? Хотел бы я знать.

— Между нами накопилось много недомолвок, но я больше не хочу хранить от тебя секреты, — вздохнула бессмертная.

— Я слушаю.

Ник остановилась у одной из живописных арок, в саду под ней и правда росли кусты алых роз. Я не знал, насколько велики владения графини Сен Клэр, но ухаживали за ними, похоже, с похвальной скрупулёзностью.

— Я понимаю, ты злишься из-за Лемейн, — помолчав, сказала вампиресса, заставив меня вздрогнуть при воспоминании о свёрнутой шее Камиллы, о её собственном лице, лишённом всего человеческого.

Сейчас передо мной стояла совсем другая женщина.

Та, которую, как я думал, я знал. Та, что оказалась обманом.

Я отстранился, но Николь схватила меня за плечи, будто боялась, что я уйду.

— Пожалуйста, выслушай меня, — попросила, гипнотизируя звуками нежного голоса. — Мне жаль, что я не справилась и поддалась власти своей второй сущности. После того, что она сотворила с Дженной и пыталась сотворить со мной, Камилла заслуживала наказания. Но не такого, не так…

Вампиресса посмотрела в глаза взглядом, полным раскаяния и боли, но я не мог дать ей того, что она искала. Зато наконец-то мог выслушать её версию событий.

— Наш разрыв дался мне с трудом, — я так удивился, что брови взметнулись. В конце концов, именно она стала инициатором болезненного разрыва.

— Лемейн не упускала случая разбередить эту рану: видеть тебя с ней оказалось больнее, чем я ожидала. Я терпела насмешки, сколько могла, разворачивалась и уходила, но Камилла не успокоилась: начала хватать за руки, прижимать к стене, и мой зверь воспринял её как угрозу.

Я нахмурился, но не перебивал, и приободренная девушка продолжила:

— Когда она отравила Дженну, когда во всём призналась, не испытывая ни капли раскаяния, я не выдержала. Я не могла выносить её рядом с людьми, которых полюбила. Я проявила слабость на мгновение, но этого хватило, чтобы…

Плечи бессмертной дрогнули, и она отвернулась.

Одной части меня захотелось прижать её к груди и забыть произошедшее, как страшный сон. Оставить Камиллу, её грехи и расплату за них в прошлой жизни. Другая часть помнила в красках, как вышедшая из себя вампиресса пыталась убить меня и не раз.

— Чтобы что, Николь? — вышло холоднее, чем я рассчитывал.

Подруга подняла на меня глаза, заблестевшие от слёз.

— Ты сама не своя после Сумрачного бала! Что ты творила, как обращалась с окружающими и со мной в том числе? Чудо, что пострадала только Камилла!

— Она не пострадала бы, если бы не ты, — прошептала новоиспеченная маркиза.

Я подумал, что ослышался. Но прежде, чем успел возмутиться, Николь насупилась.

— Ты не представляешь, каково это — иметь вторую часть себя, которую боишься и не всегда можешь контролировать. Но в скором времени узнаешь, — зловеще пообещала она и пояснила:

— Сильные эмоции, любовь, ревность, обида, ненависть питают истинную суть, лишают контроля. Я позволила себе забыться, испытать сильные чувства, и вот что из этого вышло.

— Какие чувства, Николь? — переспросил, еле сдерживая раздражение.

Да она что, издевается? Сама вычеркнула меня из своей жизни, а теперь Камилла, выходит, пострадала по моей вине!

— Мне казалось, ты ясно дала понять на Сумрачном балу, что любые чувства между нами — лишь плод воображения, который я хотел выдать за реальность.

— Всё не так…

— Связь с вампиром ведь не имеет ничего общего с любовью, — горько усмехнулся я, вспоминая слова, протравившие душу, как яд.

— Я пыталась защитить тебя, как ты не поймешь! — воскликнула вампиресса и закрыла глаза ладонью. Выглядела она, точно вот-вот заплачет, но Николь сделала глубокий вздох и продолжила:

— Помнишь танго с преследователем? Ты же осознаёшь, что он не потанцевать пришёл. Мы с ним заключили сделку: твоя жизнь взамен на мою. Я должна была отпустить тебя, Марк, и сделала это, как сумела!

— Помогло? — попытался спрятать чувства за кривой усмешкой.

Хотел возразить, что Хант и так ничего не мог мне сделать, однако вспомнил ночь на Дьерском мосту, ставшую для меня последней. И вот я имею, что имею.

— Я не хотела обращать тебя в вампира, не хотела, чтобы ты пострадал! — Николь судорожно вздохнула и закусила губу. — Я пошла к Дьерскому мосту, чтобы всё закончилось. Не тешила себя надеждой, что смогу победить охотника.

Голос подруги пропал, и я дал ей время собраться с мыслями.