(Не)пара

Ладно. Посмотрим сегодня, что будет в универе и как она планирует себя вести. Сейчас надо решить вопрос с предложением тренера, потому что ответ нужно дать сегодня вечером.

С мамой было бы здорово посоветоваться, если бы она, конечно, разделяла мои интересы, а не гнула только свою линию по поводу видения моего будущего. Никогда за меня ничего не решала, но как только я в плане учебы под нее прогнулся — она власть почувствовала.

Встречусь с Ксюхой. Кто, если не она, скажет что-то умное и поможет решить вопрос? Самая лучшая старшая сестра в мире, я реально ради нее хоть с крыши сигануть готов. Даже не знаю, как так случилось, что у нас с ней хорошие отношения, потому что спокойствия и милого семейства у нас не было никогда. Не знаю, в кого Ксю характером пошла, но точно не в маму, за что ей огромное спасибо.

Она пишет сама, предлагая встретиться, и я ещё раз подтверждаю свои мысли по поводу того, что поговорить нужно именно с ней. Договариваемся о времени встречи, и я выбегаю из подъезда, чтобы не опоздать на учебу.

От Колоса тоже второй день тишина, он вчера как с блондинкой своей разосрался, так на связь не выходил, даже после первой пары свалил весь в расстроенных чувствах. А я всегда говорил ему, что отношения — это сложно и мозговыносяще, нахер поперся туда вообще? Вот не слушал дядю Тему, а теперь страдает. Хорошо, что я в этот омут ни ногой, ну нахрен мне такие качели. Тут и так веселья в жизни хватает, чтобы ещё с отношениями разбираться.

Подъезжаю к универу и хмурюсь, потому что картина маслом: Гаврилова стоит на крыльце, рядом с ней Тоха, и они до тошноты мило о чем-то болтают. Мелочь даже смеётся, а этот чудак на букву м смотрит на нее, как на кусок мяса. Слюни разве что не текут.

Так, стоп…

Лиза намекнула, что кого-то себе нашла. Тоха намекнул, что ему нравится Лиза.

Какого хера?!

Это она с ним? Не-не, эй. С ним, серьезно? После всего дерьма, что он ей сделал? После грязи, того инцидента с рукой, после того, как Колос её в клубе от него оттащил, она с ним?

Либо я нихера не понимаю в жизни, либо сплю. Потому что Лиза не может вот так взять и простить такое дерьмо. Гаврилова мне падение на катке до сих пор вспоминает, она не могла всё это просто так забыть.

Смотрю на них ещё раз, все ещё сидя в машине. И реально… Она ржет, он что-то говорит, зубы скалит.

Не. Ну это уже вообще пиздец.

Выхожу из машины, случайно очень громко хлопаю дверью, мысленно извиняясь перед своей красоткой, и иду к парочке, хер знает вообще зачем. Просто иду.

Жму руку Тохе, смотрю в упор на мелкую, а та краснеет, опять глаза прячет и начинает как будто искать кого-то по сторонам, лишь бы на меня не смотреть. Пищит что-то вроде приветствия, на большее её не хватает. Что, неловко, что после того, как я из-за нее с Тохой посрался, она с ним закрутить решила?

— Ладно, Лиска, видимо, не придет, — прокашливается и говорит Лиза, так и не взглянув на меня, — так что я пойду. Хорошего дня вам.

Она сбегает внутрь так быстро, как будто разрабатывала этот план побега годами. Я правда моргнуть не успеваю, как темная макушка теряется среди других студентов. Хотя с её-то ростом потеряться в толпе труда не составит.

— Поссорились? — спрашивает Коваль и улыбается так гадко, что мне опять ему треснуть хочется. Ну что за сука, а?

— Да нет, — жму плечами и надеюсь, что выгляжу достаточно безразлично. — А вы помирились, я смотрю?

— Можно и так сказать, — Тоха хмыкает и достает сигареты. — Будешь?

— Не курю, — хер знает, насколько зло это звучит, но мне плевать. Разворачиваюсь и захожу в универ, потому что смотреть на эту довольную рожу совершенно не хочется.

Я надеялся, что Лиза найдет себе нормального, а не… Нахер, короче.

«Можно и так сказать». Помирились, значит. Не, ну все сходится, она реально с ним закрутила! Не знаю, что ей двигало, но явно не адекватность. Надо будет поговорить, потому что это реально какой-то пиздец. Даже я с ним до сих пор общаться после всего не хочу, она-то куда?

Но поговорить с Лизой не выходит: мы вообще не пересекаемся целый день. То ли она специально меня избегает, то ли просто совпало так, но мелочь в огромном чёрном свитере на горизонте не появляется.

Я, честно говоря, поддавшись порыву, даже после пар заглядываю в раздевалку, где обычно торчит Гаврилова по полчаса, укутываясь в верхнюю одежду, но ни самой Лизы, ни её куртки, там не нахожу.

Ладно.

Прыгаю в тачку и пишу Ксюхе, что уже еду. Как раз минут через двадцать буду на месте, где договорились встретиться. Надо выкинуть лишние мысли из головы и сосредоточиться на самом важном, потому что времени до встречи с тренером остаётся катастрофически мало, а решение я все ещё не принял.

Решаю набрать Ксюхе, чтобы предложить пойти не в кофейню, как договорились, а куда-нибудь нормально пожрать, потому что очень хочется, но после шести долгих гудков в трубке звучит явно не её голос.

— Здравствуйте. Вы звоните Ксении Савельевой? — раздается женский голос, и если бы не странный вопрос, решил бы, что это мама. Похоже очень.

— Да, что происходит? Где Ксюха?

— Не волнуйтесь, с Ксенией все в порядке. Я её лечащий врач. Она упала в обморок, и я не хотела бы оставлять ее одну, потому что, когда очнётся, будет слабость. Если вы близко знакомы, может, подъедете? Или знаете, кто может приехать прямо сейчас.

— Скоро буду.

Я не вижу ни черта. Мне плевать на всё. На переходы, на цвет светофора, на штрафы и даже собственную жизнь. Я разворачиваюсь через двойную сплошную, на пару секунд выезжаю на встречку и мчу в клинику, благо, та находится совсем недалеко.

В голове только две информации: «Ксю без сознания» и номер кабинета на втором этаже.

Перед глазами проносятся самые нерадужные картинки, которые я безуспешно пытаюсь от себя отогнать. Она болела? Почему молчала? Что вообще, блядь, происходит.

Прилетаю через минуту, бегу по коридорам в двадцать шестой кабинет отмахнувшись от злой медсестры, которая требует снять верхнюю одежду и натянуть бахилы. Мне плевать на бахилы, честно, мне вообще сейчас на все плевать.

Врываюсь без стука, вижу Ксюху, и сердце замирает. Лежит, бледная, мелкая такая, как будто я в семье старший, а не она. Но доктор вроде спокойна, поэтому пытаюсь не паниковать. Усаживаюсь рядом, глажу все ещё спящую Ксюху по волосам и вижу, как доктор достает из шкафчика ватку и пузырек. Ну неужели.

— Не волнуйтесь вы так, все в порядке. Вот, дайте ей понюхать.

Ксю очухивается сразу, как только подношу нашатырь к носу, но встать ей не даю. Кто вообще так подрывается после обмороков?

Все ещё ни черта не понимаю, а когда доктор спрашивает, не я ли папа, запутываюсь ещё сильнее. Какой папа? Ксюхи?

— Нет, это мой брат, — сеструха смотрит на меня со странной улыбкой. Головой не ударялась, когда падала? — Тём, я беременна.

Ёп. Твою. Мать.

Охуеть. Это просто… Что?