Не плачь, девчонка

— Миссис Эль, хозяйка! Вы тут сидите уже целый час. Я приготовил очень вкусный обед.

— Кажется, я задремала, — я провела ладонями по лицу и взглянула на домовёнка. — Тобиас не возвращался?

— Нет, хозяина ещё не было, — эльф качнул ушастой головой.

— А-а! Ты знаешь, Данко, я совсем не голодна. Честно. Я хорошо пообедала в лондонском ресторане. — Увидев огорчённую мордочку нашего домовёнка-матроса, я поспешила добавить: — Но, если ты мне принесёшь какой-нибудь пирожок, чашечку кофе и подушку под спину, я буду тебе благодарна.

Эльф просиял, и вскоре поставил мне на колени маленький деревянный поднос. Кофе в маленькой чашке из тонкого фарфора распространял дивный аромат. Пирожок с румяными боками так и манил, чтобы его скорее взяли в рот. Данко в последнее время любил нас побаловать пирожками.

Под спину мне подсунули подушку, а на плечи инициативный эльф набросил вязаный плед.

— Ветер холодный поднимается, — пояснил он.

— Спасибо! — я с блаженным стоном облокотилась спиной на подушку. Скамеечка на крыльце, хоть и удобная, но от жесткой спинки устаешь быстро. Не заметила, как затекли все мышцы. — Северус как? Не проснулся?

— Маленький хозяин встал сегодня очень рано и много играл. Он проспит ещё не меньше часа.

— Вот и хорошо, иди, Данко. Отдохни пока.

А Тоби всё не было. Я надеялась, что ничего не случится с ним, и с его летающим мотоциклом.

***

Я издалека вижу, какая неровная походка у мужа, и почему-то он является без своего мотоцикла. Вскакиваю со скамеечки крыльца, чтобы броситься навстречу. Как знала, что добром эти его отлучки не закончатся. Мне бы подбежать, но ноги не слушаются, и я стою с сильно бьющимся сердцем и не могу сдвинуться с места. И наплевать уже на его злость и свои обиды, лишь бы всё с ним было в порядке. И только когда он уже совсем близко, я вдруг понимаю, что он просто пьян, как говорится — в дымину. Взгляд толком не фокусирует, улыбается как-то нагло, иначе не скажешь.

— А чего ты тут… э-э, — он даже не пытается стоять прямо. Ворот на рубахе расстегнут, рукав почти оторван, одна пола заправлена в джинсы, а другая торчит. — Эль, а ты… меня это… любишь?

— Да, Тоби, — я сама понимаю, что виновата в его состоянии, но как же не вовремя он напился. — Иди спать.

— Зачем, — удивляется он, — день же…

И демонстративно задирает голову вверх, чтобы посмотреть на небо. Его тут же сильно кренит в бок, и я подскакиваю, чтобы поддержать. И вижу на подбородке след женской помады. Ни с чем не спутаешь.

К горлу подкатывает тошнота.

— Изменяешь, значит? — говорю спокойно, а в голове уже представляются красочные картинки. — Скотина!

Тоби непонимающе моргает, а я зажмуриваюсь, чтобы просто его не видеть. А сама вспоминаю бабушку, которая не смогла простить мужу измену, хотя и пыталась. А я всегда думала, если любишь — всё простишь. Но кто ж знал, что это так больно!

А муж, цепляясь за меня, вдруг опускается на колени, очень неудачно, почти валится на землю, кое-как выравнивается, прячет взгляд.

— Ничего не было, — говорит куда-то в сторону. А я-то думала, он прощения хочет попросить. — И я эта… женат. Отвали.

И его тут же выворачивает на мои кроссовки.

Я вздрогнула, открывая глаза. Боже! Только не это! Привидится же! Двор по прежнему пустой, и кажется даже птицы не поют. И где его носит? А вдруг в это самое время… Мне срочно понадобилось в дом, потому что пирожок как-то неправильно переварился. Спазмы прекратились лишь минут через десять, и я с трудом поднялась с пола, оторвав дрожащие руки от унитаза. Вот, а так радовалась, что нет никакого токсикоза. Умывшись и почистив зубы, вернулась на крыльцо. Закуталась в плед, чувствуя внутри опустошённость.

***

Не успеваю я устроиться в уютном коконе из пледа, как мотоцикл мужа бесшумно спускается с неба прямо перед крыльцом.

Тоби, спрыгивает и что-то берёт из корзины, притороченной к багажнику.

Когда он оборачивается, я восторженно ахаю, не в силах поверить глазам. Таких красивых букетов из разноцветных роз я давно не видела.

— Тоби! Ты что!

Муж опускается на одно колено, и я вижу, что он совсем не злится. В глазах светится ласка и немного грусти:

— Эль, я был груб и несправедлив. Ты меня простишь?

Я забираю букет и утыкаюсь в него носом. Дивный аромат цветов сводит с ума.

— Спасибо, милый! Я простила тебя сразу!

— Я знаю, что ты разбила чашку, — говорит вдруг он, осторожно целуя мою руку и не сводя с меня глаз. — Это память от бабушки, но я и без этого её помню. Так что не волнуйся.

— Тоби, нам бы поговорить, — я чувствую, как гора ответственности за чашку падает с моих плеч.

Он поднимается и протягивает мне руку ладонью вверх:

— Эль, отдай цветы Данко. Как тебе идея поговорить в домике на дереве?

— Чудесная идея, дорогой! Данко, пожалуйста, поставь розы в вазу, ту, что на каминной полке.

Я встряхнула головой, отгоняя глупые фантазии. О чём я думаю вообще? Очень сомнительно, чтобы Тоби ни с того, ни с сего подарил мне цветы. Видимо, в его семье это было не принято.

Я плотнее укуталась в плед, упорно продолжая ждать супруга и безнадёжно гадая, в каком настроении он появится. Ну правда, не убьёт же. Пусть даже наорёт, хотя на него это не похоже.

***

Я задумываюсь и не сразу замечаю, как он подходит, вздрагиваю, пытаясь встать, но Тоби толкает меня обратно на скамью, и я вдруг понимаю, что он не просто злой, а в бешенстве, и еле владеет собой.

— Кто этот мужик, Эль? — цедит он сквозь зубы, больно удерживая за плечо.

— Какой… Тоби! Ты с ума сошёл?

И тут он просто бьёт меня по лицу ладонью, отчего голова ударяется об перила крыльца. Щека горит, а я не могу поверить, что это мой муж.

— Видеть тебя не хочу, — выплевывает он и уходит в дом.

Я всхлипнула и проснулась. Опять! Щека продолжала гореть, словно и правда Тоби дал пощёчину.

— Данко! — позвала я, не понимая уже, привиделось мне это или нет.

Домовёнок сразу появился на ступеньках.

— Да, хозяйка. Я тут.

— Данко, Тоби не возвращался?

Он огорчённо покачал головой:

— Нет ещё.

***

Шаги шуршат совсем рядом, и я открываю глаза — опять задремала. Тобиас очень красив в белоснежной футболке и джинсах. В руках у него большая спортивная сумка.

— Привет, — он сразу наклоняется и целует меня в губы. В глазах решительность и никакой злости. — Знаешь, Эль! Нам бы надо поговорить, но сначала выслушай предложение. Ты помнишь, что у нас так и не было медового месяца? Не смейся, я серьёзно. Что ты думаешь насчёт греческих островов? А?