Не по сценарию

Худяков оправдывает даже самые смелые мои ожидания, рявкнув:

– Правильно думала, – и дергает на себя.

– Но как же? Я же шлюха, – сиплю ему в губы.

– Моя шлюха. Разницу улавливаешь? – цедит сквозь зубы, все сильнее впиваясь пальцами в предплечья. Наверняка останутся синяки. А ведь ко мне никто раньше не применял силы. Тем более чтобы так…

– Мне больно.

– Не слышу! Улавливаешь? Даже не думай, что сможешь и дальше шкериться с Басовым. Пока я тебя трахаю, у меня эксклюзивные права на твои дырки. Узнаю, что была с ним – убью. Это ясно?

Он не кричит. Напротив. Говорит вкрадчиво и негромко. Но от этого эффект от его слов только усиливается. Прокатывается волной ощетинившихся мурашек, которых я успокаиваю тем, что все-таки своего добилась, получив наглядные доказательства того, что он все еще ко мне тянется. Но и этого мало проснувшейся во мне стерве. Вызывающе задрав подбородок, гляжу будто сквозь него…

– Ах ты ж сука! – срывает Влад. Он волчком разворачивает меня к себе и толкает к лестнице. В пространстве под ней спрятана большая кладовка. Туда он меня и запихивает. От ужаса немеет в затылке. Тело сковывает страхом, руки тяжелеют. В точечной подсветке, включившейся, как только мы ввалились сюда, виднеются полки, заставленные средствами для поддержания чистоты. Гладилка, какие-то ведра и техника, используемая для уборки дома.

Худяков отпихивает меня к стене. Давит на поясницу, чтобы прогнулась. И, конечно, я понимаю – от того, что происходит, за версту несет дерьмовым абьюзом. Но я слишком честна с собой, чтобы не признать, что в данном случае сама его спровоцировала. Прямо сейчас вообще непонятно, кто жертва. А еще что-то Басову вменяла… Или это была не я? Определенно, та Асия была гораздо чище и наивнее. Как же быстро все изменилось, а!

Глядя на раскачивающуюся перед глазами ярко-желтую тряпку, что сушится на вмонтированной в стену сушилке, чувствую, как нетерпеливо Худяков стаскивает с меня джинсы. А следом и первый болезненный толчок, избавляясь от которого, я нелепо встаю на цыпочки, чтобы тут же вернуться на исходную, подгоняемая его звонким шлепком по заднице.

– Ай!

– Тише...

Истерично смеюсь. Могла ли я еще какие-то полгода назад предположить, что мной будут пользоваться то в приватной комнате клуба, а то и вовсе в кладовке? Из уголка глаза срывается мутная слеза, стекает по спинке носа на кончик и капает нам под ноги. Продолжая одной рукой давить мне на поясницу, пальцы другой Худяков заталкивает мне в рот.

– Намочи.

А потом спускается, уже скользкий от моей слюны, между ног и принимается теребить, ласкать, оглаживать медленно набухающий клитор. Наказываю его тем, что остаюсь безучастной. Это легко. Врут те, которые говорят – это было сильнее меня. Женщине проще простого откатить свое удовольствие. Я смогу выдвинуть свои условия, только если он будет чувствовать за собой вину, так что…

Задницу опаляют горячие капли его удовольствия. Всхлипываю. Поначалу в дурмане оргазма Худяков не обращает на меня никакого внимания. Но потом все же обхватывает ладонью лицо, все так же наваливаясь на меня сзади.

– Прости. Сильно я?

– Нормально.

Лащусь, давя на жалость и старательно отыгрывая стокгольмский синдром.

– Точно? У меня немного сорвало башню.

От меня. Это признание приносит чувство удовлетворения. Прячу полыхнувшее в глазах торжество…

– А ты, стало быть, не кончила, – констатирует факт. Интуитивно понимаю, что это то поле, на котором следует быть осторожной. Переигрывать тоже не стоит. Не тот это случай.

– Поза была неудобной, – шепчу, утыкаясь лбом в его грудь.

– Ну, извини. Сама же напросилась.

Ну да. Молча поглаживаю его пальцами, давая как следует разгореться чувству вины.

– Хочешь, отдохнешь завтра?

– Какой там. Ты не видел мои счета. Тут пахать и пахать надо, и…

– Перешли мне все. Я закрою.

Да-а-а. Вот так!

Но почему на душе такое дерьмо, а?

Шмыгнув носом, бормочу:

– Ладно, – и берусь за ту самую тряпку, чтобы стереть его сперму с кожи.

Глава 9

Асия

– Прости, малыш! Нереальные пробки. – Звонко чмокнув меня в щеку, Чуранова падает в кресло напротив и тут же хватает меню: – Слона бы съела. Ты уже что-нибудь заказала?

На контрасте с фонтанирующей энергией подругой я кажусь себе унылым говном. Может, зря я согласилась с ней встретиться? Компания из меня никудышная. Сидела бы дома и не отсвечивала. Но Шурка сказала, что у нее есть для меня хорошие новости, и любопытство оказалось сильнее.

– М-м-м. Нет.

– Эй! Бери что хочешь, если что – я угощаю, – шепчет Шурка, воровато оглядевшись по сторонам. В недоумении хлопаю ресницами. Она, что же, всерьез думает, что у меня нет денег заплатить за собственный ужин? Эх, Шурка. Святая простота. Моя самая лучшая подруга! В носу колет от подступающих слез. Прикусив щеку, недоверчиво качаю головой.

– Ты в курсе, что абсолютно замечательная? – часто-часто моргаю.

– Ась, ты чего? Случилось что-то? – пугается Чуранова.

– Просто захотелось сказать. Нельзя, что ли?

Отвожу глаза, застеснявшись собственной непонятно откуда взявшейся сентиментальности.

– Ну… Спасибо. Кхм… Ты тоже ничего, – скалится Шурка, тыча пальцем мне в бок, таким образом справляясь с нежданно-негаданно накатившими на нас обеих эмоциями.

– Передай это Худякову, – хмыкаю.

– А то он сам не знает!

– Для него я теперь, Шур, обычная шлюха, что, в общем-то, неудивительно.

Продиктовав официанту заказ, рассказываю Чурановой о том, как вляпалась. Она, конечно, слушает в полном шоке. Нервно барабанит пальцами по столу, комично выпучивает глаза и то и дело прикладывается к бокалу с вином, хотя еще в начале вечера никто из нас не планировал напиваться.

– Ах ты су-у-учка! Не ожидала даже, – тянет с восхищением Шурка, и от этого остывший гребешок становится у меня поперек горла. Закашливаюсь:

– Ну, спасибо, блин.

– Пожалуйста. В данном случае – это искренний комплимент.

– Да брось, я собой не горжусь, – морщусь.

– Но и не коришь, как я понимаю.

– Нет, – вскидываю ресницы. – Потому что… А какой у меня был выбор?

– Никакого. И-мен-но! – Чуранова выставляет перед собой указательный палец. – А кто его тебе не оставил? Владечка. Так какой с тебя спрос? В этом мире каждый выживает, как может. Если такие, как твой Худяков, за счет силы, денег и власти, то мы…

– За счет подлости? – усмехаюсь горько.

– Хитрости! Давай называть это так.

– Я первая накосячила. – Не могу не напомнить Шурке то, что мне самой не дает покоя.

– Да. А все почему? Потому что опять же тебе не оставили выбора. Только на этот раз его тебе не оставил отец.

– Я могла отказаться от помолвки. Если мне не хватило духа выступить против этой идеи…

– Ну, кого ты обманываешь, Ась? Не могла. Потому что тебя совершенно не так воспитывали. А в итоге вон к чему привела твоя покладистость.