Не повторяется такое никогда!
Шрифт:
Короче плюнул, объяснил всё недовольным ребятам из ансамбля и мы занялись плотным репетиционным процессом музыкального спектакля к 23 февраля. Сценарий я уже написал, его утвердили не без споров конечно, но я упёрся и всё. Будет или так как я хочу или делайте сами и без меня. И вот тут у меня началась война, война с косностью, тупостью и своеволием чиновников. По другому я это всё назвать не могу, то слова провокационные, то какое-то восьмое дно они в словах песен увидели, то намёк на что-то там, только их больному уму понятное. Короче задолбали они меня в конец, тем более мы уже две недели репетировали и разучивали песни из спектакля. Все кто слышал были в восторге, а этим борцам с невидимым всё неймётся, довели они меня и я психанул. Разругался вдрызг с этими
Три дня было тишина и покой, а потом он приехал, да не один, а с Татьяной Юрьевной и Валентиной Васильевной. Представляете мой шок? Открываю дверь, а там они! Я просто растерялся, прямо как в том кино:
– Здравствуй милая моя, я тебя заждалси! Ты пришла меня нашла, а я и растерялси!
Хорошо Андрюха перехватил управление, а то я даже не знаю? О, а Андрюха молодец! Я то и не сообразил, надо же первому, застрявшему во вторых показать, что я к Валентине Васильевне равнодушен. У меня же неземная любовь к внучке самого Брежнева! Ай красавчик!
– Ну! И чем ты тут занимаешься композитор? – усмехнулся второй внимательно наблюдая за моей реакцией – Злость копишь?
– Да какую злость товарищ Патрушев? – отмахнулся я – Дамы добрый день! – поздоровался я с женщинами – Рад видеть вас в своём доме! Проходите!
Все разделись и я предложил попить чаю на кухне. Все согласились и я повёл их за собой, схватил чайник и стал набирать воды из под крана.
– Рассказывай Андрей что случилось? – сказал второй усаживаясь за стол.
– Да замучили они меня своими придирками, словно я злобный вражеский шпион и только и мечтаю о том, чтобы оболгать Советский строй и страну. В совершенно невинных словах умудряются тройное дно найти, уникумы на службе народа. Так и хочется их поставить к стенке и тра-та-та-та-та! – изобразил я как расстреливаю.
– А-ха-ха! – рассмеялись они – Вижу действительно довели тебя до ручки! – закивал головой второй.
– Да не то слово! – отвернулся я – Пиявки и кровососы просто!
– Хорошо Андрей, поможем мы твоему горю! – улыбнулся второй.
– Завтра в 10–00 в репетиционной, пройдёт заседание спецкомиссии рассматривающей ваше творчество! – заговорила Татьяна Юрьевна – Очень спорная ситуация с вашим спектаклем, одни наши товарищи от него в восторге и полностью вас поддерживают и одобряют, а другие категорически против. Столько жалоб и заявлений, что мы в растерянности. Ничего не понимаем? Решили собрать комиссию и разобраться на месте.
– Так это же здорово! – обрадовался я – А то я написал песню про комсомол, а они в ней антисоветчину нашли и призыв к свержению власти. Фантазёры блин! – чуть не сматерился я.
– Хорошая песня? – заинтересовался товарищ Патрушев.
– Я уже и не знаю? – нахмурился я.
– У тебя дома гитара есть? – спросил он.
Я просто кивнул головой.
– Вот и спой нам! – сказал он.
– Хорошо! – ответил я и пошёл за гитарой.
Принёс, сел на табуретку и стал объяснять.
– Мне нужно было в концовке спектакля жизнеутверждающую молодёжную песню! Показать что мы, новое поколение комсомольцев, тоже готовы идти в бой, готовы трудиться на благо Родины точно также, как и наши отцы и деды. Готовы бороться за наше светлое будущее и написалась вот такая песня, называется " И вновь продолжается бой!".
– Неба утреннего стяг, В жизни важен каждый шаг! Слышишь веют над страной, Ветры яростных атак! И вновь продолжается бой, И сердцу тревожно в груди, И Ленин такой молодой, И юный октябрь впереди! [134]134
https://www.youtube.com/watch?v=SPu8iRwZBZU – (Леонид
Сметанников)https://www.youtube.com/watch?v=9VfY1vxUCh0 – (кавер) примерно так будет звучать в исполнении ансамбля.
– А вот этот припев я пою с детским хором! – закончил я.
– Отличная песня Андрей! – ответил второй – И спел ты искренне, с порывом и чувством!
– Да не очень отличная! – криво улыбнулся я.
– Почему? – удивились они все.
– По мнению наших цензоров, словами "и юный октябрь впереди!", я призываю к свержению советской власти и социалистического строя, словами "мир и беден и богат", я пытаюсь показать Западу, что у нас не всё в порядке в стране! – угрюмо ответил я – Словами "с неба милостей не жди", я доказываю, что у нас плохо с пропагандой, так как ещё есть верующие в бога и другие несознательные товарищи. Песня признана всеми цензорами асоциальной и политически вредной и запрещена к исполнению. И такая фигня творится почти с каждой песней!
– Мда! – крякнул он – А что там за песня о Победе? Одни плюются, а другие в щенячьем восторге!
– Её под гитару не споёшь! – покачал я головой и прошёл к раковине – Я попытаюсь изобразить, что пою её с хором и оркестром!
Я как смог спел песню. Когда допел у всех троих в глазах стояли слёзы.
– Это ты написал? – с подозрением посмотрел на меня Патрушев.
– Нет конечно! – отмахнулся я – Я её украл у какого-то знаменитого композитора!
– У какого? – удивились они все трое.
– А я откуда знаю? – разозлился я – Они ещё не придумали!
– Да, дела! – почесал макушку второй – Видимо зря я всё пустил на самотёк!
– Надо что-то делать? – повернулась к нему Татьяна Юрьевна – Это-же прямо провокация какая-то?
– Скорее всего да! – согласился второй – И точно против нас! Вот ведь какие сволочи неугомонные. Сколько всего тебе песен запретили?
– По моему пять? – посмотрела на меня Валентина Васильевна.
– Так и есть! – ровно кивнул я – Именно те самые песни на которых и строится весь сюжет спектакля, именно они и составляют эмоциональную составляющую. Я хотел показать не просто привычный образ праздника, а его глубинную составляющую. Ведь победила вся страна, весь Советский народ! И те кто погиб на фронте и те кто погиб в тылу, у станков, на своих рабочих местах и пожертвовал всем ради Победы. А они… – я заскрежетал зубами – Немедленно убрать из песни слова " со слезами на глазах", а то подумают что кто-то жалеет о нашей Победе! Не нужно петь о том, что кто-то не вернулся с войны, а то люди расстроятся. Не портите им праздник!
Тут засвистел чайник и я убрал его с плиты. Заварил свежую заварку, накрыл заварник полотенцем и спросил:
– Бутерброды будете, а то кроме пряников у нас больше ничего нет?
– Андрей ты садись! – подскочила Валентина Васильевна – Мы всё сами сделаем! – и они с Татьяной Юрьевной принялись нарезать хлеб и колбасу.
– Извини Андрей за вопрос, а почему ты не на работе? – внимательно посмотрел на меня второй – Нам сказали ты на больничном, а ты внешне вроде здоров?
– А вы человечка не накажете? – посмотрел я на него.
– А надо? – усмехнулся он.
– Не желательно! – опустил я голову – Уговорил доктора в заводской поликлинике выписать мне больничный. Сказал, что у меня раны сильно разболелись.
– Что правда болят? – посмотрели на меня женщины.
– Бывает иногда! – отвернулся я.
– Понятно! – изрёк второй – Я понял Андрей, что нужно во всём разобраться самому. Остальные песни тоже хорошие?
– Отличные! – соскочил я – Просто с непривычным пока звучанием, с современным. Да, не так как у всех и что? Да, не всем нравиться и что? Запретить, посадить, расстрелять? А как-же передовой класс прогресса? А как-же слова про наше стремление вперёд, к новому, неизведанному, светлому будущему? Просто слова? Просто ложь с трибун? Просто бла-бла-бла? А главное, держать и не пущать?