(не)приятность для дракона
Шрифт:
Тёмная кожа ещё хранила тепло его тела, подействовавшее на меня неожиданно успокаивающим образом. В воздухе витал едва ощутимый аромат хвои.
Тьма, вот куда он пошёл? А если это ловушка?! А это и была ловушка, иначе зачем меня выкидывать из города, а самому Правителю туда, наоборот, устремляться? Эрих понял сразу, Киану тоже хватило всего взгляда, а я…
А мне нужно перестать паниковать. Тоже мне, придумала! Он, вообще-то, целый Правитель, ему даже Жрецы нипочем! Так что чего это я тут сопли распустила?
Решительно тряхнув головой, я протянула руку и ухватила раскрытый свиток,
Отложив ненужную бумагу, я протянула руку к другому документу. И не смогла сдержать удивленно взметнувшихся вверх бровей. Это было письмо. Судя по качеству и белоснежному цветы бумаги — от кого-то важного, высокопоставленного даже. Но не это удивило меня. Весь текст в нём был на гархайском — языке демонов! Его я знала плохо, очень плохо. Настолько, что, пробегая взглядом по немногочисленным строчкам, могла перевести только отдельные слова. «Поздравление», «принятие», «ожидание» и «огонь». Что это значит, я при всём желании понять так и не смогла.
Ничего удивительного, что остальные документы я просматривала уже с куда большим любопытством. И чем дольше я вглядывалась в разнообразнейшие языки на плотных бумагах писем, тем отчётливее понимала происходящее. Когда у самой двери засиял магический портал и в кабинет уверенно шагнул мрачный Киан, я встретила его очень важным вопросом:
— А чем это ты, дорогой жених, тут занимаешься?
Откинувшись на спинку чужого кресла, я скрестила руки на груди и очень требовательно посмотрела на Правителя, всем своим видом показывая, что не уйду отсюда без ответа.
Мужчина, и без того пребывая в скверном настроении, грозно прищурился. Что-то мне подсказывает, что недовольство его было вызвано отнюдь не моим сидением в его кресле.
— Привет, дорогая, — начиная неторопливо идти ко мне, поздоровался Киан.
— Привет, дорогой, — невозмутимо отозвалась я, продолжая выжидающе на него смотреть.
Киан, запустив пятерню в тёмные волосы, убрал упавшие на лицо прядки.
— Как день прошел? — задал он ещё один вопрос, подбираясь всё ближе ко мне.
Нисколько его не убоявшись, я также невозмутимо ответила и в этот раз:
— Плодотворно. А у тебя?
— И у меня, — величественным кивком подтвердил мужчина, — сижу вот, дела делаю, пока на мою невесту покушения готовят.
В сказанном им было два интересных момента, я решила идти по порядку.
— Что за дела? — спросила, вздёрнув подбородок, когда Киан подобрался совсем близко к креслу и замер, нависая надо мной скалой.
В тёмных глазах плескало недовольство, губы были поджаты.
— То есть, готовящееся на тебя покушение тебя совсем не интересует? — вскинул он тёмную бровь, неотрывно глядя на меня.
Почему же, очень интересовало. Вот просто безмерно! Но исключительно из вредности я пожала плечами и спокойно произнесла:
— Ты же разобрался.
— Разобрался, — подтвердил Правитель.
— Вот, — удовлетворённо улыбнулась я, — так чего мне бояться?
Рывок! Быстрое, смазавшееся перед глазами движение, короткое ощущение полёта и в следующее мгновение я оказалась всё также
сидящей, только уже не в кресле, а на коленях у Киана! Наклонившись ко мне близко-близко, коснувшись губами покрывшейся мурашками шеи, обвив мою талию крепкими горячими руками, Правитель провокационно выдохнул мне в кожу:— Всё ещё не страшно?
Ох! Страшно? Его слова дошли до меня с трудом, с очень большим трудом. Сердце учащённо забилось о рёбра, отдаваясь дрожью во всём теле. Воздух мгновенно стал каким-то жарким, тягучим, отказывающимся насыщать мои лёгкие. Всё моё тело превратилось в один-единственный воспалённый нерв, бурно реагирующий на прикосновения мужчины.
Но его ноги, на которых я оказалась сидящей. На его крепкую грудь, прижимающуюся к моей спине. На его ласковые руки, обвившие меня и ещё сильнее прижимающие к Киану. На длинные пальцы, ласково поглаживающие живот круговыми движениями. На его горячие губы, скользящие по обнажённой коже шеи, оставляя за собой дорожку из поцелуев. И на обжигающее дыхание, заставляющее и меня саму дышать чаще.
— Киан, — из горла вырывается какой-то хриплый сип.
— М-м?
— Что ты делаешь?
Говорить оказалось невообразимо трудно. Язык попросту отказывался меня слушаться!
— Соблазняю свою невесту, — его откровенность вырвала из меня судорожный выдох.
— Киан, — вновь позвала я его, прикусив губы, чтобы позорно не застонать от каких-то невинных поцелуев.
И от ласкающих рук, медленно поднимающихся по животу выше, по рёбрам, к… Ах!
— Слушаю тебя, любимая, — голос Киана тоже хриплый, что меня в некоторой степени радует.
Собрав все свои крохи самообладания воедино, я спросила:
— Так чем ты тут занимался?
Мужчина подо мной замер. Вот просто окаменел весь, застыв с прикоснувшимися к позвонкам шеи губами.
— Рада, вот ты сейчас серьёзно?
Я? Да, очень серьезно. И мне категорически не нравится недовольство в его голосе.
— Мне просто интересно, — дышать всё ещё трудно, но я честно стараюсь.
— Да ты издеваешься! — воскликнул мужчина возмущенно.
Что я могла ему на это сказать?
— Нет, — пусть и прозвучало тихо, зато уверенно.
Врать всегда надо уверенно!
— Я тут, — вырвавшийся из его горла рык дрожью отдался во всём моём теле, — делаю то, что должна делать моя невеста!
Очень интересно, а можно поподробнее?
— Это что же? — невинно поинтересовалась, не рискую шевелиться.
Зато хоть дыхание восстановилось, и его руки замерли, не добравшись до моей груди.
— Готовлю нашу свадьбу!
— 41-
Вот так раз! И главное, интонации такие нагло-обвинительные, и взгляд, который я ловлю, обернувшись, возмущенно-требовательный. Понятно, меня тут пытались разжалобить как минимум на покаяние, как максимум на заверение скоро всё организовать и даже дату торжества на более ранний срок перенести. Ага, сейчас! Могу карандаш дать — губу закатать! А, собственно, что меня сдерживает?
Отвернувшись к столу, я смело потянулась, чувствуя, что он не даст мне упасть, нашла под ворохом писем простой карандаш и с самым невозмутимым видом протянула его Киану.