Не прогоняй меня

— Но моя Ультара была беременна от меня. Думаю, что все это сказки о древней крови, магии и истинных парах, — снова скривился Эрселий.

— Твоя…, - тут король чуть не выругался, — была беременна. Ты уверен, что от тебя?

— Да! Она ждала сына, — Эрселий гордо поднял голову. — И если бы ты, дядя, не привез эту девчонку, моя женщина родила бы мне здорового наследника.

— Это каким образом Элизия помешала ей родить здорового ребенка? — Варсен прищурил глаза, всматриваясь в лицо племянника.

Он всегда говорил сестре, что она слишком любит и балует своего единственного сына, растит из него неженку, ограждает от всех трудностей. Она должна была помнить, как отец гонял их, заставляя учиться, тренироваться, стать сильнее, умнее, лучше всех. И именно поэтому сестра стала одним из сильнейших воинов, вместе со своим мужем Керстеном до*Севил, тоже наследником древней драконьей крови, из еще одного сильнейшего рода государства, который взял имя их рода до*Марвин, возглавила армию королевства. А сына растила, словно птенчика желторотого, а не будущего дракона. И сейчас Варсен смотрел на этого здорового лба под два метра ростом, красивого, как все драконы и такого пустоголового, до которого не доходят простейшие вещи. Сколько раз Керстен и он сам лично говорили этому взрослому идиоту, что только женщина с драконьей кровью и сильная магиня может родить ему наследника и то если у него не появится истинная. А она появилась! А он поверил этой си*Кобрен, что она носит его ребенка? Интересно, на что он повелся? Видел Варсен эту си*Кобрен, она оставила у него крайне неприятное впечатление злобной и алчной женщины, которая готова на любую подлость, о чем так ярко читалось в ее глазах. Именно поэтому он и распорядился удалить ее из дворца, чтобы она не натворила дел. Но, видимо, зря сам не проследил за исполнением своего указания. Его люди, которых он оставил во дворце, докладывали королю, что без участия этой си*Кобрен не обошелся выкидыш у Элизии и не сам бы этот великовозрастный дубина решился расторгнуть священный брак, а в добавок выбросить девочку из дворца. А еще интересное рассказывали о ее отношениях со своим родным братом.

Варсену так и хотелось врезать племяннику по голове чем-нибудь тяжелым, но с трудом удержался, только сильнее сжал челюсть.

— Она помешала своим появлением нашему счастью. Моя женщина перенервничала и родила мертвого ребенка, — голос племянника звучал гневом.

— Перенервничала? — король даже приподнялся со своего места. — Знаешь, сколько женщин нервничают во время беременности, но рожают нормальных здоровых, живых детей! А мне доложили, что этот ребенок уже изначально был слаб, имел целую кучу врожденных уродств и умер в утробе за три дня до нашего приезда во дворец. Если бы ты был отцом этого ребенка, то никакие «нервы» не могли бы убить его. Он родился бы здоровым и во время.

— Как ты такое можешь говорить, дядя? — Эрселий тоже поднялся со своего места и встал напротив Варсена, сжимая кулаки. — Это был мой ребенок! Я верю своей женщине.

Король смотрел на племянника и негодовал. Этот «маменькин сынок» все равно ничего не поймет. И никогда не поймет, что расторгнув брак и выгнав Элизию, он лишил себя возможности стать отцом. Нет, его надо проучить. Чтобы жизнь ткнула его лицом в дерьмо со всей силы. И ему пришла мысль.

— Я услышал тебя Эрселий до*Марвен. То, что ты сделал, я никогда не приму. Но это твой выбор, значит так тому и быть. Теперь слушай мою волю.

Варсен вызвал в кабинет своего секретаря, который появился через пару мгновений и замер возле стола.

— Бреннон, бери перо и записывай мой указ.

В руках у секретаря тут же появился зачарованный свиток и такое же перо.

— Эрселий, куда ты отправил Элизию? — спросил король у племянника.

— В Северный замок, — поджал тот губы в надменной гримасе. Это была идея его любимой — отправить девчонку подальше, чтобы больше никогда не видеть ее и чтобы она там сгинула в холоде.

— Бреннон — записывай. Своим указом я лишаю своего племянника Эрселия до*Марвен всех переданных ему нашей милостью земель и всего денежного содержания, оставив в его пользовании четыре деревни, расположенные непосредственно возле дворца, часть пахотных земель и леса, входящих в границы этих деревень. Все остальные земли возвращаются под протекторат королевской семьи. Отменяю все льготы по налоговым выплатам Эрселия до*Марвен. С этого дня он обязан перечислять в казну положенные всем гражданам государства налоги с учетом размеров его владения и доходов.

— Дядя, за что! — закричал Эрселий, падая обратно в свое кресло.

— За то, что с этого дня ты сам будешь отвечать за себя, как все подданные государства. Сам будешь зарабатывать деньги на свою никчемную жизнь. Родители оставили тебе все, чтобы ты стал настоящим драконом, продолжил род и дело нашей семьи. Мало, что ты успел потратить все их богатства, так еще и принял от меня мою милость по содержанию тебя и твоих земель, ничего не отдавая государству взамен. Но ты решил пойти против, значит уже созрел стать самостоятельным. Государство не обязано платить тебе за то, что ты просто живешь и наслаждаешься жизнью со своей любовницей. Захочешь жить с прежним размахом — научись сам зарабатывать, а не тратить деньги казны, которые я щедро платил тебе. Заметь, ежегодно ты получил столько, сколько хватило бы небольшому государству со всем его населением. После твоего подлого поступка я содержать тебя не собираюсь.

— Дядя, но я не знаю как…, - его голос дрожал от обиды, чем вызвал презрительную гримасу у короля.

— Могу подсказать несколько выходов — научись зарабатывать тем, что тебе дают твои деревни, начни торговать, если найдешь чем или иди служить в армию. Если ты не забыл, то твои родители были самыми сильными воинами. На время твоей службы замок перейдет под мое личное управление. Но учти, что я выгоню оттуда всех нахлебников и приживалок.

— А если я бы не расторг брак? — в глазах Эрселия стояли слезы.

— Об этом я даже говорить не хочу, ты свое счастье просрал.

— Бреннон, пиши дальше. Северный замок, принадлежащий семье до*Марвен и десять находящихся рядом с ним поселений передаются в пользование до особого моего распоряжения Элизии до*Марвен. Она имеет право распоряжаться этими землями и замком по своему усмотрению, кроме продажи и передачи в чужое владение.

— Дядя, — голос Эрселия звучал жалко.

— Я все сказал. Ты свободен, Эрселий. Теперь можешь жить так, как считаешь нужным. Скажи спасибо, что я оставляю за тобой выезд, на котором ты явился сюда. Но остальных коней, которые находятся в конюшнях дворца, передать в королевские конюшни не позднее завтрашнего дня, — король повернулся к секретарю, — Бреннон, это тоже в указ. И пошли вестника во дворец, чтобы наши люди выполняли мой указ.

Секретарь уже хотел удалиться из кабинета, но король задержал его.

— Чуть не забыл. Бреннон, добавь в тот же указ, что женщины, на которых Эрселий решит жениться, не имеющие древней крови и не обладающие магией, не могут претендовать на наследство рода до*Марвен. Все дети, рожденные в таких браках или от простых женщин вне брака, без подтверждения наличия древней крови рода до*Марвен и магии, не могут считаться наследниками.

Секретарь поклонился и удалился, король откинулся на своем кресле и уставился на племянника. Тот сидел, опустив голову на сцепленные руки. Его было жалко, но пора уже Эрселию взрослеть. Ему уже скоро тридцать пять (хоть по меркам драконов он еще молод, но в его годы Варсен уже взошел на трон, а его сестра, мать Эрселия командовала войсками), а племянник до сих пор ни монеты не заработал, зато каждый месяц регулярно, кроме того довольствия, которое получал, требовал денег из казны. Король закрывал на это глаза и давал распоряжение казначею выплатить племяннику требуемую сумму. Разбаловали красавчика. Пусть теперь посмотрит, останется ли с ним эта си*Кобрен.

В кабинете царило молчание. Эрселий сидел в кресле и не шевелился, переваривая то, что сегодня произошло. Варсен смотрел на него и надеялся, что эта встряска будет для него только на пользу.

Бреннон появился через десять минут, принес свиток с готовым указом. Варсен взял его, внимательно прочитал. Вроде ничего не забыл, подписал его, поставил магическую печать, а это значит, что с этого момента он подлежит исполнению и все государственные учреждения получат его копию.

— Можешь уезжать. Нам с тобой говорить не о чем. Мне не приятно, что ты мой племянник.