Не проси прощения
Шрифт:
Максим? Вряд ли — тому было бы проще использовать свой аккаунт. Он же прекрасно понимает, что отец никогда в жизни не расскажет, откуда у него эта фотография. Да и кому рассказывать? Марину Виктор не увидит, а больше некому.
Сама Марина? В это было невозможно поверить. Скорее земля и небо поменяются местами, и вместо солнца днём будет светить луна.
Ира?..
Горбовский, минутой ранее спрятавший телефон под подушку, резко и нервно вновь запустил руку туда же и достал мобильник обратно. Загрузил мессенджер, нашёл присланное сообщение и уставился на незнакомый номер в шапке.
Ира… Возможно ли это?
Виктор не представлял. Он
Виктор осторожно провёл кончиком пальца по незнакомому номеру, раздумывая, что делать. Тот, кто стоял за этим сообщением, прислал только фотографию и ни одного слова. Может, и Горбовскому следует промолчать?
Но он не мог. Он должен был выяснить наверняка.
Если это Ира… тогда почему? Почему она это сделала?
И Виктор, выдохнув сквозь зубы, стремительно напечатал, не давая себе шанса передумать:
«Ира?»
4
Виктор
Телефон молчал минуту, и Горбовский не выпускал его из рук, гипнотизируя экран и сжимая зубы от напряжения. Виктор самому себе казался полнейшим придурком сейчас, ожидая неизвестно чего от непонятно кого, но… иначе у него всё равно не получилось бы.
Наконец галочки посинели, а абонент стал «в сети». Но и всё.
Минута, другая… Да, сообщение было прочитано, но ответ не приходил, и надписи «печатает» не появлялось. Только горело «в сети».
Виктор почти не дышал, глядя на это словосочетание. Он откуда-то знал, что за ним скрывается она — Ира, его бывшая жена. И сейчас она просто сидит и раздумывает, стоит ли отвечать… Как он недавно думал, стоит ли вообще что-то спрашивать.
И вот, наконец…
Печатает…
Во рту сразу пересохло от волнения, в горле запершило, и Виктор кашлянул, пытаясь справиться с собой. Последний раз он настолько волновался, когда Иру оперировали. Но тогда был вопрос жизни и смерти, а сейчас что?!
И наконец ответ появился. Краткий и спокойный.
«Да».
Сердце у Виктора заполошно заколотилось, словно пытаясь вырваться из грудной клетки, и он неосознанно положил ладонь на грудь, на мгновение закрыв глаза.
Ира… Действительно она.
«Почему?» — напечатал Виктор и замер в ожидании. Ответит? Или нет?
Ответила…
«Решила, что ты захочешь увидеть внучку».
Горбовский сглотнул, несмотря на то что во рту по-прежнему было сухо. И глаза щипало…
Ира всегда была доброй и великодушной. Тогда, двенадцать лет назад, он всерьёз надеялся, что она сможет понять и простить. Не смогла.
А сейчас, наверное, просто пожалела его, неприкаянного.
«Марина
была против?»«Да».
Без подробностей. Но раз так чётко ответила — значит, наверняка пыталась поговорить об этом с дочерью.
«Как назвали?»
«Ульяной».
Виктор невольно улыбнулся и, промотав переписку немного назад, вновь посмотрел на новорождённую девочку на руках у Марины. Ульянка… Уля или Янка. Интересно, что ей больше будет подходить?..
А ведь наверняка она вырастет, так и не познакомившись с ним.
От этой мысли стало настолько больно, что Виктор вновь сжал зубы до скрежета.
«А по отчеству?» — напечатал он, чтобы отвлечься. Хотя на самом деле — какая разница, как зовут его зятя? Никакой разницы нет. Но всё же…
«Борисовна. Королёва Ульяна Борисовна».
Виктор непроизвольно хмыкнул — надо же, такая маленькая, а уже Королёва Ульяна Борисовна. И, осмелев, решил спросить ещё что-нибудь, раз уж Ира отвечала. Да, кратко и только по делу, но отвечала ведь. Двенадцать лет молчала — и вдруг…
«А Марина тоже Королёва?»
«Да».
«А муж её тебе нравится?»
«Нравится».
«А его родители?»
«У него нет родителей».
Виктор поначалу оторопел, а потом с едкой горечью подумал — значит, у Ульяны вообще не будет дедушек…
«А сколько ему лет? И кем работает?»
«Он старше Марины на семь лет, ему тридцать два. Юрист».
Как в анкете… Ни одного лишнего слова.
Ну и пусть. Хоть так.
«А ты как?» — решился спросить Виктор после недолгих колебаний и разочарованно вздохнул, увидев краткий ответ:
«Хорошо».
Хорошо, значит…
Хотелось написать: «А если хорошо, какого чёрта ты не спишь в четыре часа утра? Почему пишешь мне, человеку, который едва тебя не убил? И отвечаешь на вопросы, вместо того чтобы просто послать куда подальше?»
Но Виктор ничего этого не написал. Полюбовавшись ещё раз на фотографию Марины и Ульяны, он просто отложил телефон, лёг на подушку и закрыл глаза.
Сон не шёл долго, но когда наконец явился, то накрыл Горбовского мягким облаком без всяких сновидений, словно сжалившись над этим мужчиной, у которого во всём мире не осталось ни одного родного и близкого человека.
5
Виктор
Проснулся Виктор через два часа — оттого что сосед решил посверлить у него над головой. Чертыхнулся и раздражённо выругался, вспомнив, что сегодня воскресенье и сверлить нельзя вообще. И даже обрадовался немного — сейчас он оденется и скажет этому мужику всё, что думает и не думает. Может, после этого станет легче?
Однако, пока Виктор умывался и одевался, дрель затихла, и Горбовский тоже остыл. Выпил кофе, растворимый и отвратительно-мерзкий, съел бутерброд с колбасой, при этом постоянно косясь на экран телефона — но аппарат молчал. Последним сообщением было «хорошо» Иры, а затем тишина. И кто бы знал, как она тяготила Виктора…
Хотелось продолжить диалог, спросить что-нибудь — что угодно! — но Горбовский не знал, какой вопрос можно задать, чтобы Ира не закрылась от него и не отправила его номер в чёрный список. Всё более-менее нейтральное он уже спросил. Если только попросить её, словно какую-то шпионку, прислать ещё фотографий Марины и Ульяны. И со свадьбы фотографии тоже увидеть бы. Но это не диалог. На подобную просьбу Ира наверняка просто ответит: «Ладно» — и замолчит. А Виктору хотелось с ней поговорить.